Борис и Глеб - Андрей Ранчин

Эймунд и его спутники, числом шестьсот, прибыли в Хольмгард-Новгород к Ярицлейву. Ярицлейв и особенно его жена Ингигерд оказали норманнам большую честь, русский князь принял их к себе на военную службу, хотя договор был заключен не сразу: Ярицлейв был скуп. Зато заключен вовремя: вскоре к Ярицлейву явились послы от брата Бурицлава и потребовали уступить несколько волостей и богатых торговых городов. Между братьями началась война. В битве Ярицлейв одолел Бурицлава благодаря норманнам, ударившим на врага с тыла, и много подвигов совершил Эймунд. Кэнугардкиев достался Ярицлейву. Прошла весть, что Бурицлав погиб. Но она оказалась ложной.

Бурицлав пришел из Бьярмаланда (так скандинавы называли земли пермяков) с ратью диких бьярмов и осадил Ярицлейва в его городе. И вновь Эймунд благодаря находчивости и храбрости выручил своего конунга. Бурицлав был побежден и бежал.

Но борьба не была окончена. Бурицлав опять пришел в Гардарики «с большой ратью и многими злыми народами». Тогда Ярицлейв поручил Эймунду убить брата Бурицлава, но сделал это в уклончивой форме, сказав: «Не стану я ни побуждать людей к бою с Бурицлавом конунгом, ни винить, если он будет убит». Эймунд «позвал к себе Рагнара, родича своего, десять других мужей, велел оседлать коней, и выехали они из города двенадцать вместе, и больше ничего с ними не было. Выехали они, снарядившись, как купцы, и не знали люди, что значит эта поездка и какую они задумали хитрость. Они въехали в лес и ехали весь тот день, пока не стала близка ночь. Тогда они выехали из лесу и подъехали к большому дубу; кругом было прекрасное поле и широкое открытое место. Тогда сказал Эймунд конунг: “Здесь мы остановимся. Я узнал, что здесь будет ночлег у Бурицлава конунга и будут поставлены на ночь шатры”. Они обошли вокруг дерева и пошли по просеке и обдумывали — где лучшее место для шатра. Тогда сказал Эймунд конунг: “Здесь Бурицлав конунг поставит свой стан. Мне говорили, что он всегда становится поближе к лесу, когда можно, чтобы там скрыться, если понадобится”. Эймунд конунг взял веревку или канат и велел им выйти на просеку возле того дерева, и сказал, чтобы кто-нибудь влез на ветки и прикрепил к ним веревку, и так было сделано. После этого они нагнули дерево так, что ветви опустились до земли, и так согнули дерево до самого корня. Тогда сказал Эймунд конунг: “Теперь, по-моему, хорошо, и нам это будет очень кстати”».

Эймунд, переодевшись нищим, пробрался в стан Бурицлава и всё разведал. Теперь можно было действовать наверняка. «Эймунд конунг разделил своих мужей; шесть человек оставил в лесу, чтобы они стерегли коней и были готовы, если скоро понадобится выступить. Пошел тогда Эймунд с товарищами, всего шесть человек, по просеке к шатрам, и казалось им, что трудностей нет. Тогда сказал Эймунд: “Рёгнвальд и Бьёрн и исландцы пусть идут к дереву, которое мы согнули”. Он дает каждому в руки боевой топор. “Вы — мужи, которые умеют наносить тяжелые удары, хорошо пользуйтесь этим теперь, когда это нужно”. Они идут туда, где ветви были согнуты вниз, и еще сказал Эймунд конунг: “Здесь пусть стоит третий, на пути к просеке, и делает только одно — держит веревку в руке и отпустит ее, когда мы потянем ее за другой конец. И когда мы устроим всё так, как хотим, пусть он ударит топорищем по веревке, как я назначил. А тот, кто держит веревку, узнает, дрогнула ли она от того, что мы ее двинули, или от удара. Мы подадим тот знак, какой надо, — от него всё зависит, если счастье нам поможет, и тогда пусть тот скажет, кто держит веревку, и рубит ветви дерева, и оно быстро и сильно выпрямится”. Сделали они так, как им было сказано. Бьёрн идет с Эймундом конунгом и Рагнаром, и подходят они к шатру, и завязывают петлю на веревке, и надевают на древко копья, и накидывают на флюгер, который был наверху на шесте в шатре конунга, и поднялась она до шара, и было всё сделано тихо. А люди крепко спали во всех шатрах, потому что они устали от похода и были сильно пьяны. И когда это было сделано, они тянут за концы и укорачивают тем самым веревку, и стали советоваться. Эймунд конунг подходит поближе к шатру конунга и не хочет быть вдали, когда шатер будет сорван. По веревке был дан удар, и замечает тот, кто ее держит, что она дрогнула. Говорит об этом тем, кто должен был рубить, и стали они рубить дерево, и оно быстро выпрямляется и срывает весь шатер конунга, и [закидывает его] далеко в лес».

Еще вечером, обходя стан Бурицлава, «Эймунд конунг хорошо заметил где лежит в шатре конунг, идет он сразу туда и сразу же убивает конунга и многих других. Он взял с собой голову Бурицлава конунга. Бежит он в лес и его мужи, и их не нашли. Стало страшно тем, кто остался из мужей Бурицлава конунга при этом великом событии, а Эймунд конунг и его товарищи уехали, и вернулись они домой рано утром. И идет Эймунд к Ярицлейву конунгу и рассказывает ему всю правду о гибели Бурицлава. “Теперь посмотрите на голову, господин, — узнаете ли ее?” Конунг краснеет, увидя голову».

По поручению Ярицлейва Эймунд и его спутники погребли убитого: они вернулись в стан, оставленный разошедшимися в страхе воинами Бурицлава, отыскали тело, приставили к нему голову и повезли хоронить.

Но неблагодарный и скупой Ярицлейв задерживал жалованье норманнам Эймунда, делая это уже не в первый раз. И тогда Эймунд и его люди перешли на службу к Ярицлейво-ву брату конунгу Вартилаву. Когда между Вартилавом и Ярицлейвом начался раздор, норманны похитили жену Ярицлейва Ингигерд и привели к своему новому господину. Тогда Ярицлейв был вынужден заключить мир: он оставил себе Хольмгард-Новгород, но уступил брату Кэнугардкиев. «А Палтескью и область, которая сюда принадлежит», щедрый Вартилав в награду отдал Эймунду.

В тексте «Эймундовой саги» сказано, что она составлена по рассказам самих воинов Эймунда. Но господствует мнение, что этот текст относится к концу XIII века.[137]

Несколько иначе судьба злополучного Бурицлава (в другой транслитерации — Бурицлейва) обрисована в «Саге об Ингваре Путешественнике»: в битве Эймундом «был Бурицлейв пленен и ослеплен и привезен к конунгу». Но в этом случае отличился уже тезка прежнего, другой Эймунд. Это Эймунд, именуемый сыном дочери конунга Эйрика из Свитьода (Швеции). «Сага об Ингваре Путешественнике» была сложена тоже поздно, не ранее середины XIII века.

Отождествление большинства персонажей саги с реальными участниками русской истории 1010-х годов не вызывает никаких трудностей: Ярицлейв — Ярослав Мудрый; Ингигерд — его супруга, дочь шведского короля Олава Шётконунга, в крещении Ирина; Вартилав — Брячислав Полоцкий, племянник (сын Изяслава Владимировича), а не брат Ярослава. Но кто такой Бурицлав, или Бурицлейв? Сходство его имени с именем Бориса несомненно, как несомненно и сходство обстоятельств гибели: убийство по приказу киевского князя, подготавливаемое ночью и совершаемое в одном дневном переходе от Киева, расправа с князем в шатре или возле шатра, участие варягов, отсечение головы — правда, в древнерусских источниках не самому Борису, а его любимому дружиннику. Эти совпадения уже давно завораживают исследователей. Некоторые из них отнеслись к известиям саги с доверием, следуя очень простой и на первый взгляд несокрушимой логике: сага в отличие от древнерусских текстов — источник неангажированный, лишенный тенденциозности в описании событий древнерусской истории. Исследователи, отвергающие свидетельства древнерусских источников, отождествляют Бурицлейва с Борисом, По их убеждению, в древнерусской книжности подлинная история убийства Бориса Ярославом Мудрым подверглась цензурному запрету и обстоятельства гибели Бориса были фальсифицированы; Святополк был избран на роль братоубийцы, а Ярослав обелен. Приверженцы этой линии в изучении памятников Борисоглебского цикла склонны отказывать в достоверности свидетельству всех древнерусских источников, что Борис был убит Святополком, предпочитая доверять «Эймундовой саге». Наиболее смелые, по-своему домысливая сообщения саги, даже предполагают, что Борис мог быть союзником Святополка в войне против Ярослава.