Артания - Юрий Никитин

– Вот как гибнут чародеи, – прошептал за спинойПридона Олекса.

– К нему не рискнули войти, – предположилТур. – Иначе бы здесь все разнесли! Да и над ним поглумились бы всласть.

– Камень, – спросил Придон, – что это закамень?..

– Камень украли бы в первую очередь! – сказалОлекса. – Но и посуду бы побили.

– Это да, – согласился Тур. – Посуду я бытоже побил в первую очередь.

Олекса посмотрел на шкаф, плечи его зябко передернулись,согласился:

– Я бы тоже.

Придон сказал с горечью:

– Умерьте вашу ненависть к колдунам. Это былдостойнейший человек. Возможно, он был артанином.

Пальцы колдуна цепко держали камень, но Придон кое-как высвободил,потер о штанину, добиваясь блеска, но любоваться некогда, сунул в заплечныймешок.

Тур оставался в тени, лица не видать, но Придону бросились вглаза крепко сжатые кулаки. Он чувствовал, что зубы Тура стиснуты, а в глазахненависть к местным дивам и, конечно, к куявам, которые вообще гады и виноватыво всем.

Они вышли, хотя лучшее место для отдыха придумать былотрудно. За это время черные смерчи стали крупнее, двигаются во всехнаправлениях, обходить их становилось все труднее. Красное небо с бешенымитучами вдруг вспыхнуло страшным холодным голубым светом, словно в мир вдвинулсяисполинский айсберг. На землю пала призрачная леденящая душу тень, задрожала ипропала.

Небо снова стало красным, а темно-багровые сгустки тучнеслись так же стремительно, как табуны огненных коней, грохотали, в ихглубинах уже не искры вспыхивали, а постоянно блистал короткий огонь.

– Не нравится мне это, – сказал Олекса озабоченно.

– А мне нравится, – возразил Тур мощным голосом ипривычно захохотал, широко разевал рот. – Навстречу звону топоров о чужиещиты и головы!

Перед ними внезапно возникла черная стена. Придон успелпонять, что стена не возникла, а с огромной скоростью приблизилась, налетает,успел выкрикнуть:

– Буря!

Его подняло в воздух, завертело и швырнуло, как щепку. Онупал на твердое, прокатился, растопыренные руки тщетно пытались ухватиться зачто-нибудь, пока пальцы не попали в щель. Он заорал от боли, поперхнулся. Ротдо самых легких тут же забило пеплом и черным песком. Перед глазами вспыхнулиискры, это шарахнуло головой, руку вывернуло, все же дотянулся и ухватилсясразу двумя руками, висел, как над пропастью, а ветер выл, ревел, грохотал,визжал и снова грохотал. Потом Придон понял, что грохочет не ветер: совсемблизко в землю ударило слепяще-белое небесное копье, зашипело, запахло рыбой, ачерная плита мгновенно стала красной, щелкнула, лопаясь сразу в трех местах.

Молния давно погасла, а перед глазами стояла эта страшнаякартина, застывшая, будто навеки врезанная ему в мозг. В кромешной тьмеслышался раздирающий уши свист, затем вой, грохот и страшный сухой треск. Совсех сторон обрушивались волны жара, ветер иссек кожу, а губы вывернуло так,что жгло огнем десны.

Он прижимался всем телом, цеплялся не только пальцами,засунув в трещину руки уже по локти, но и ребрами, коленями, всем существом. Вчерноте прыгали белые слепящие шары, шипели, как змеи, как брошенное в водураскаленное железо. Иногда взрывались, и тогда он становился слепым, как курицав ночи. Шары лопались, лопались, земля горела, на него падали горящие брызги, ион кричал от ожогов.

Во рту стало солоно, но, когда попытался выплюнуть ком,ветер вбил в глотку мешок песка, раздув его, как стельную корову. Пальцыслабели, ураган медленно выдирал из расщелины Придон в страхе понимал, что этоконец, сейчас со страшной силой швырнет о камни и расплющит, переломает всекости, от него останется только мокрое пятно, которое тут же высохнет…

Тишина обрушилась, как удар молота по голове. В ушахзазвенело, он потерял сознание, а когда очнулся, мир был тих, бесконечная плитаблестит, словно вымытая ливнем, нигде ни единого смерча или даже жалкогосмерчика, воздух чист и прозрачен, а на горизонте… зубчатые горы, которые добури скрывались за призраками Пустыни.

Олексу заклинило между камней, что и спасло, хотя безсознания, но Придон вытащил, побрызгал из баклажки, Олекса вздрогнул и дикоогляделся.

– А… буря?

– Какая буря? – спросил Придон. Олекса посмотрелзатравленно:

– Черная!.. Страшная!

– Я ж говорил, не спи на ходу, – сказалПридон. – Пойдем искать Тура.

– А что он?

– Тоже мог… заснуть, – ответил Придон.

Тур лежал на черном камне лицом вниз, распластанный, какжаба. Из трещины в камне торчала потемневшая рукоять топора. Руки Тура былисомкнуты на рукояти, красные, распухшие, с содранной кожей.

Олекса с удивлением потрогал его носком сапога.

– В самом деле спит, – сказал онпотрясенно. – Это что ж… мне в самом деле привиделось?

Тур вздрогнул и поднял голову. Придон и Олекса увидели лицоне просто красное, словно натертое кожей большой рыбы с острой чешуей, а сыроераспухшее и кровоточащее мясо, на котором чудом уцелели глаза.

– И ему что-то привиделось, – сказал Олекса слицемерным сочувствием. – Вон как его отделало во сне… Придон, что-то сним можно сделать?

Придон достал баклажку, поболтал. Воды осталось всего напару глотков.

– Сейчас узнаем, – ответил он с сомнением. –Если хватит…

Валуны и камни становились выше, попадались чаще. Вместоокруглых глыб, похожих на шляпки грибов, высились настоящие каменные столбы.Придон улавливал очертания колонн, подобные держат свод дворца куявского тцара,но только подобные: эти впятеро шире, и даже с обломанными верхушками царапаютострыми вершинами быстро бегущие тучи.

Каменная земля изломана трещинами. Из глубин поднимаетсяперегретый воздух, Придон там во тьме замечал красное, словно смотрел враскаленные угли горна. На дне разломов трещало, лопалось, наверх выстреливалозлые синие дымки.

В ровной, как стол, бескрайней каменной плите, по которойшли, теперь часто попадались ямы. Придон всякий раз холодел, сжимался. Какаясила смогла выжечь, именно выжечь такие ямы, вон оплавленные края и застывшиебрызги камня!

Часто их пытались остановить заросли кустов, которые Олексаназывал железными. Во всяком случае, когда пробовали рубить, ветки отзывалисьзвоном, а пока отрубили одну, затупили топоры. Кусты обычно обступали россыпикамней с острыми, словно бы свежими сколами. В блестящих гранях отражалосьбагровое небо, быстро летящие тучи, а когда мимо прошел Тур, Придон увиделгрязное лохматое чудовище.

Каменные столбы, остатки древних дворцов, медленнопереходили в беспорядочное нагромождение этих столбов, каменных плит,чудовищных глыб, на которых Придон иногда замечал фигуры полустертых зверей,искусно выбитые силуэты людей, но большинство оплавлено, разбито, расколото,перемешано так, что самые тяжелые глыбы фундамента оказывались наверху, как иобломки городских врат, Придон узнал эту каменную глыбу по двойному зазору длястворок.