Золотой дождь - Джон Гришэм

Я улыбаюсь Келли, на которую звонок несомненнопроизвел впечатление, и объясняю спокойно, насколько могу, что в этот самыймомент веду разговор с одним из перспективных объектов. Брюзер хохочет и передаеттрубку Принсу. Тот еще пьянее и пересказывает без всяких знаков препинанияшутку, которую только что отмочил адвокат, что-то насчет охоты за каретами«скорой помощи». А затем он опять бубнит насчет того, что, мол, говорил я тебе,как надо крепко держаться за Брюзера, и тогда он научит меня большему, чемпятьдесят профессоров. Его речь продолжается довольно долго, но тут появляетсядоброволец, чтобы отвезти Келли в палату.

Я делаю несколько шагов к ее столику, закрываюрукой микрофон и говорю:

— Я рад, что познакомился с вами.

Она улыбается и отвечает:

— Спасибо за напиток и беседу.

— Завтра вечером? — спрашиваю я, а Принсчто-то орет мне в ухо.

— Может быть. — Тут она совершенно явноподмигивает мне, и у меня дрожат коленки.

Однако ее сопровождающий, наверное, уже хорошознаком со здешними нравами, чтобы распознать охотника за гонорарами. Он хмуросмотрит на меня и круто разворачивает ее кресло. Но она вернется.

Я нажимаю кнопку на телефоне и прерываю Принсана полуфразе. Если они снова позвонят, я не отвечу. А если они вспомнят обо мнепозже, что чрезвычайно сомнительно, я все свалю на фирму «Сони».

Дек любит борьбу, любит привлекать к ответу,особенно если при этом можно накопать много грязи во время приглушенныхразговоров по телефону с анонимными кротами. Я сообщаю ему несколькоподробностей относительно Келли и Клиффа Райкеров, и меньше чем через час онпроскальзывает в мой кабинет с горделивой усмешкой на устах.

Он читает записи:

— Три дня назад Келли Райкер поступила вбольницу Святого Петра в полночь — должен добавить — с рядом травм.

Кто-то из соседей вызвал в ее квартируполицию. Соседи заявили, что происходит очень сильный семейный скандал.Полицейские нашли Келли избитой до полусмерти, на диване в ее норе. КлиффРайкер был пьян, очень возбужден и сначала хотел угостить полицейских так же,как до этого жену. Он действовал алюминиевой бейсбольной битой, очевидно, еголюбимым видом оружия. Его быстро утихомирили, арестовали, обвинили воскорблении насильственным действием и увезли. Ее же в карете «скорой помощи»доставили в больницу.

Она сделала краткое заявление, из которогоследовало, что он явился домой пьяный после матча, последовала глупаяперебранка, они стали драться, и этот матч он выиграл. Она сказала, что ондважды ударил ее битой по лодыжке и дважды кулаком по лицу.

Всю прошлую ночь я не спал, думая о КеллиРайкер, ее карих глазах и покрытых загаром ногах, и сейчас при мысли, что еемогли зверски избить, мне стало тошно. Но Дек, рассказывая о том, как все этопроизошло, внимательно наблюдает за мной, так что я делаю совершенноравнодушное лицо, как игрок в покер, который не хочет, чтобы другие узнали,какая карта у него на руках.

— У нее забинтованы запястья, — говорю я, иДек с горделивым видом переворачивает страницу. У него есть еще один рапорт, издругого источника, от старшего пожарной команды.

— На руках у нее глубокие царапины. В какой-томомент избиения он распластал ее на полу, изо всех сил зажал ее руки и пыталсяизнасиловать. Но, очевидно, переоценил свои возможности. Наверное, слишкомнакачался пивом. Когда ее нашли полицейские, она была голая, только прикрытаодеялом.

Она не могла убежать с раздробленной лодыжкой.

— А что с ее мужем теперь?

— Провел ночь в тюрьме. Освобожден под залог,который внесла его семья. Дело через неделю будет слушаться в суде, ноокончится ничем.

— Почему?

— Все за то, что она возьмет обвиненияобратно. Они расцелуются и помирятся, и она опять утихнет, пока он снова неизобьет ее.

— Но как ты можешь знать заранее…

— Да потому, что так было уже не раз. Восемьмесяцев назад полицейских вот так же вызывали соседи, была такая же драка, но втот раз ей повезло больше. Наверное, под рукой не оказалось биты. Полицейскиеих разняли, немного посоветовались на месте, мол, они еще дети, к тому женедавно поженились, они поцелуются и помирятся. Три месяца назад он уже пустилв ход биту, и она провела неделю в больнице Святого Петра со сломаннымиребрами. Дело было передано в Мемфисский полицейский департамент, в отделдомашнего насилия, и они там много поработали, чтобы привлечь его к суровойответственности. Но она любит своего мужа и не стала давать показания. Ну,естественно, дело закрыли. И так все время.

Мне нужно несколько минут, чтобы врубиться. Яуже подозревал, что дома у нее не все как надо, но не представлял, что такужасно. Ну как может мужчина алюминиевой битой избивать свою жену? Как могКлифф Райкер уродовать такое совершенное лицо?

— И так все время, — повторяет Дек, прекрасноугадывая мои мысли.

— Есть еще что-нибудь?

— Нет. Просто не влезай в это, вот и все.

— Спасибо. — Я чувствую, что у меня кружитсяголова и слабеют колени. — Спасибо.

Он поднимается.

— Не стоит благодарности.

Неудивительно, что Букер гораздо больше занятподготовкой к экзамену, чем я. И естественно, что он обо мне беспокоится. Оннаметил на сегодня ускоренную пробежку по всем предметам, которые нужны дляэкзамена, и мы должны встретиться в конференц-зале в фирме Шэнкла.

В соответствии с инструкцией Букера я приезжаюровно в полдень. Контора Букера блещет новизной и бурлит рабочим энтузиазмом.Но самое странное, что все лица здесь черные. Я побывал за последний месяц не водной юридической фирме. Но могу вспомнить только одну черную секретаршу и ниодного адвоката-негра. А здесь не видно ни единого белого лица. Даже несмотряна то что сейчас время ленча, здесь стоит трудовой гул. Все функционирует:процессоры, ксероксы, факсы, телефоны, — в коридорах столпотворение. Секретаршиторопливо закусывают прямо за рабочими столами, которые у всех заваленывысокими стопками папок с неотложными делами. Адвокаты и их помощники весьмавежливы, но очень спешат, очень заняты. И еще здесь принят строгий этикет водежде — темные костюмы, белые рубашки для мужчин, для женщин простые темныеплатья, никаких ярких цветов, брюки тоже исключены.

Перед моими глазами проносится видение ЛайменаСтоуна, но я его резко отгоняю.