Нелюдь - Юлия Латынина

* * *

Лестер-семьдесят пятый стоял на площадке у новостного флайера, прямо перед черным видеошаром. На краю площадки кто-то развернул веер голоэкрана, и на этом экране парящий танк пробирался сквозь развалины, еще недавно бывшие лабиринтом казарм и служебных помещений.

Картинка была нечеткая: небо было затянуто облаками, и картинку передавал не спутник, а несколько шаров, парящих над линией оцепления: дальше гражданские камеры не пускали.

– Мы до сих пор не знаем, – сказал Лестер-семьдесят пятый, – жив ли губернатор. Связи между войсками пока нет. Два подразделения «Оскалов» собираются взять неизвестных боевиков в клещи.

В этот момент на горе что-то вспыхнуло и в небо взвился черный смерч на длинной изящной ножке, какой обыкновенно бывает от гиперснаряда.

– Боже мой! – вскричал Лестер-семьдесят пятый. – Они уничтожили «Оскал»! Второй! Третий! Инсургенты справились с парящими танками!

Многочисленные зрители, теснимые оцеплением, вдруг засвистели и заулюлюкали.

– Так их! Поджарь их! – закричал, увлекаемый общим энтузиазмом, Арман Лесь.

Майор Службы Порядка вдруг обнаружил, что на вверенной ему территории творится непорядок.

– Так! – заорал он. – Разойтись! Всем немедленно разойтись!

Но толпа поняла приказ «разойтись» в каком-то другом смысле, нежели вкладывал в него майор, и действительно разошлась не на шутку.

В «порядковых» полетели огрызки и прочий сор, а один затесавшийся посреди толпы локр даже пульнул в оцепление собственными чешуйками, и те под одобрительный хохот толпы соскользнули с ошарашенных полицейских на землю и покатились обратно к основному телу.

В эту минуту майор Лийит понял, что он наконец-то может совершить нечто выдающееся, за что его, несомненно, наградят и, возможно, даже возьмут в Службу Опеки, где он сможет задерживать уже не мелких прохожих на улицах, а крупных бизнесменов прямо на рабочих местах.

– Это бунт! – вскричал Лийит. – Оружие к бою!

Оцепление вздрогнуло, заслышав знакомую команду, и две шеренги затянутых в бронеткань людей сбросили с плеч тяжелые, устаревшие, но ничуть не потерявшие в поражающей силе «скаты» – длинные нейроизлучатели с полным диапазоном поражения: от легкого пятиминутного оцепенения до тяжелого ожога вегетативной нервной системы и даже инсульта, оставлявшего жертву «ската» беспомощным овощем, способным издавать хриплые крики и ходить под себя.

Формально считалось, что у Службы Порядка нет тяжелого армейского оружия. Но многие из тех, кто вынужден был потом годами ухаживать за лежащим, соображающим меньше кошки больным, предпочли бы, чтобы этого больного просто убили. Да и сам больной, если бы он мог решать, зачастую был бы того же мнения.

– Полная мощность! – отдал приказ Лийит. Шеренга шагнула вперед.

В передних рядах раздался крик ужаса. Но сзади не видели, что происходит, а бока толпы были сдавлены высоким забором, ограничивавшим подход к площадке. Те, кто стоял впереди, может, и рады были бежать – да некуда.

– Что происходит? – закричали сзади.

И тут бог весть что почудилось кому-то в толпе, или то был провокатор, подосланный Семьей, или мелкий воришка, а только над толпой разнесся совершенно невозможный и провокационный крик:

– Они машины грабят!

– Сволочи! Кровопийцы! – подхватил другой голос.

Толпа качнулась вперед, бросая первый ряд на «скаты» оцепления.

Майор Лийит взглянул куда-то вверх и обнаружил, что над ними парит новостной экран и на этом экране двое ражих ополченцев в бронеткани избивают двенадцатилетнюю девочку. Самое изумительное было то, что Службу Новостей представлял крийн. Эти чертовы личинки всегда были беспредельно глупы.

Майор Лийит бросился к Лестеру-семьдесят пятому:

– Ты что показываешь, подлец!

Маленький крийн с панцирем, раскрашенным в красно-желтый цвет Службы Новостей, выпрямился на задних лапках. Три года назад Лестер-семьдесят пятый был на собрании секты. «Возродиться – это значит Не Бояться», – сказал ему глава учения.

Губернатор Шан Шаннери тогда был страшно испуган. «Если эти чертовы рачки построят свои инкубаторы сами, это будет хуже ттакк», – сказал он тогда местному руководителю Службы Опеки. Потом он повернулся к Лестеру-семьдесят пятому и продолжил разговор о том, как заслужить Возрождение.

– Я показываю правду, – ответил Лестер-семьдесят пятый.

Меньше всего майор Лийит был расположен считаться с крийном. Его бронированный сапог врезался в мягкое брюшко моллюска. Лестера подбросило на добрый метр, и тут же майор ударил его снова, на этот раз прикладом «ската» по панцирю. Послышался громкий хруст, и на глазах оцепеневшей толпы панцирь разломился на две части. Между ними вспенилось белое мясо.

Маленький крийн приподнялся. Задняя его часть была парализована, лаковые клешни скребли по траве. Крийнов всегда считали очень трусливыми. Трудно быть храбрым, если тебя может переломить пополам даже двенадцатилетний подросток. «Я никогда не попаду на Крийн, – подумал Лестер-семьдесят пятый, – я никогда не пройду Возрождение».

– Я показываю правду, – сказал Лестер-семьдесят пятый и умер.

Толпа взревела:

– Смерть палачам!

– Поможем нашим братьям!

«Скаты» имели один существенный недостаток по сравнению с обычным лазерным оружием. Из них невозможно было вести шквальный огонь. Они были рассчитаны только на одиночное поражение. Они годились для пыток, но не для боя.

– К черту, – вскричал один из «порядковых», – на хрен, валим отсюда!

– Даешь резиденцию! – закричала толпа.

Три десятка боевиков Семей, приехавших посмотреть на бардак вживую, кричали громче всех, представляя себе размах поживы в усадьбе, и над всем этим бедламом в прямом эфире парил оставшийся без поводыря видеошар, показывая улепетывающих полицейских и плотное тело толпы, ползущей вверх по дороге.

Нельзя расстреливать за преступления.

Надо расстреливать за ошибки.

Ли Мехмет Трастамара

Эйрик ван Эрлик шел по красной дорожке вверх по мраморной лестнице, над которой парил Государь Теофан.

Эйрику было плохо. Его бил то жар, то озноб, и даже аптечка «Шелома» не спасала положения. Медицинские огоньки на запястье горели оранжевым цветом.

Эйрик шел, не особенно выбирая дороги, потому что все сенсоры в доме были мертвы и единственным сенсором был Дом Келен. Дом заверил его, что дорога свободна.

Эйрик поднялся по красному ковру, устилавшему мраморные ступени, и оказался в приемной губернатора. Пол приемной был покрыт расплавленным стеклом, и трупы сгоревших охранников были такие маленькие, что напоминали тушки крийнов. Вода из кабинета уже утекла, стены лучились сухими трещинами.