Играл на флейте гармонист - Влад Стифин

выход из института — сотрудникам приходилось прикладываться к датчикам сидельным местом. Но директорат уже знал, что «сишка» работает в плане модернизации и в этом направлении. Вообще-то омедальонивание у населения получило широкую поддержку. Историки сравнили это с очень давним, древним мероприятием по обраслечиванию и пришли к выводу, что омедальонивание более прогрессивное явление. Среди населения, его патриотической части, возникло в поддержку Правительства движение «медальонеров», разъясняющих полезность правительственных мер.

В лаборатории Венеры Петровны благодаря модернизации царила некоторая растерянность. Сотрудники побаивались лишний раз вставать со своих рабочих мест. Но некоторый застой от сидения компенсировался злорадными шутками особо наглых трудящихся из молодых, подскакивающих в ритме темповых мелодий. Правда, на следующий день им приходилось оформлять для «сишки» объяснения причин ритмичного пребывания на работе. Через неделю распространения, с позволения сказать, таких шуток эти нахальные молодые иссякли в своих фантазиях, и наступило временное перемирие между коллективом и «сишкой». Среди народа распространился анекдот:

«Встретились два медальона. Один у другого спрашивает — откуда? С работы, отсиделся. — А ты? Из дома, отлежался. Завтра увидимся? Да, если тесно будет в пумпеле».

Венера Петровна в этих процессах не участвовала. Она соскучилась по работе, была увлечена своими одноножками.

А время бежало быстро, уже отцвела сирень. Лето навалилось яркими красками, теплом, цветением липы и непрерывным жужжанием пчел вокруг светло желтых крохотных венчиков.

В один из теплых выходных Венера и Элеонора отправились в гости к Сан Санычу. Он любезно распорядился доставить их на своей персональной машине. Дорога была не долгой, каких-то полчаса, и они оказались на территории загородного дома Сан Саныча. Он сам, как радушный хозяин, встретил их на пороге с радостной, искренней улыбкой. Расцеловав обоих в щечки, он пригласил гостей в открытую беседку, которая мягкими креслами и круглым столом с изобилием разных вкусностей и вин располагала к спокойному и благодушному времяпрепровождению.

Элеонора на правах подружки хозяина дома ухаживала за всеми. Выпили немного вина. Легкие закуски усладили некоторый аппетит, возникший на свежем воздухе. Удобно расположившись в креслах, общество затеяло непринужденную беседу. Сан Саныч рассказал свежий анекдот о двух медальонах. Дамы, хотя и знали его содержание, вежливо поулыбались услышанному.

Сан Саныч догадался, что в обществе этот юмор уже обжился, а посему перешел на новую тему.

— Да-с, милые дамы, в правительстве иногда что-то придумывают такое смешное — потом и самим не нравится, но старейшины упорствуют в своих как бы мудрых-премудрых рассуждениях. И их понять можно. Как бороться с хаосом? Какими мерами? Либерализмом, пожалуй, хаос не победить. Да и вообще можно ли его победить, пока в наших головах у каждого этот хаос-беспорядок живет. То процветает, то сидит до поры тихо, придавленный внутренней дисциплиной и внешними обстоятельствами. Разве у вас не так?

Элеонора оторвалась от поедания фруктов и безапелляционно высказалась:

— Хаос там у вас, наш добрый друг, в верхах. А эти медальоны — это вы от хаоса в своих головах придумали. Теперь приличному человеку в обществе появиться даже стыдно с этой железкой на попе. Чем вы, наш милый друг, там думаете, наверное этим местом?

Венера Петровна слушала этот спор молча и казалось думала о чем-то совершенно далеком. Она вспомнила свою молодость, отца и мать, запуганных и притихших. Она вспомнила, что они никогда при ней не разговаривали о каких-то проблемах в обществе и ни разу она не слышала от них критики в адрес правительства.

— А ты что молчишь, Веня, тебе эта история с медальонами нравится? — спросила Элеонора.

— Я не знаю, как к этому относиться, — ответила Венера Петровна. — Мне в работе это не мешает. В клинике один интересный человек — старый пациент сказал мне: «Бегите от иллюзий», так я думаю, что этот новый вид стимулирования деловой активности — это тоже в некотором роде иллюзия. Иллюзия борьбы с хаосом. Только я не знаю, что мы можем сделать другое.

— Вот-вот, Веня, вы и правы. Критиковать легко. Предложите что-либо. — Сан Саныч налил нового вина в бокалы и предложил его собеседницам.

— А ты сам-то, Сан Саныч, что считаешь нужно сделать? — спросила Элеонора.

Сан Саныч после некоторого раздумья ответил:

— Я бы медальоны отменил. Это, конечно, глупость великая. Я бы подумал скорее о саморегуляции в самом низу, а правительству не стоит по таким мелочам принимать решения. У него и так забот хватает и без проблем с исполнительской дисциплиной. А если уж неймется — так в министерствах и внедрили бы медальоны и посмотрели бы, насколько усидчива наша бюрократия. Я специально порылся в исторических архивах. Были времена тотального контроля. Люди носили неснимаемые браслеты, по которым их отслеживали специальные органы. И чем, вы думаете, это кончилось? Да ровным счетом ничем хорошим. Пришло неповиновение и хаос, который смел все правительства и государственные институты. Да что мы все о замудренном рассуждаем. Давайте лучше о любви. Как вы, девочки, к любви относитесь?

— Я очень положительно. Без нее жизни нет, — Элеонора от неожиданного поворота в беседе чуть поперхнулась, сделала глоток терпкого вина и с какой-то мечтательностью произнесла: — Любовь это так хорошо… Это лучше всех ваших законов и постановлений. Я еще в школе безумно влюбилась в одного мальчика. Учеба в голову не лезла. Что только я не вытворяла, чтобы он заметил меня. Страдала ужасно, а он меня не замечал. Любила я его целый месяц, а потом, получив нагоняй от родителей за плохие оценки, бросила эту любовь. Поправилась, так сказать, от этой болезни, да и понравился мне совсем другой мальчик из соседнего класса. Так вот, с тех пор и лечусь от любви любовью.

Разговор прервался, видимо, каждый из присутствующих вспомнил свою историю любви. Венера Петровна перебирала в памяти эпизоды своей жизни, хотя бы как-то связанные с этим чувством, которое называют любовью, и кроме любовных писем к Аполлону Ивановичу, ей ничего в голову не приходило. Да, были страстные минуты с чувствами и эмоциями, но назвать это любовью она как-то не решалась.

— А вы, Венечка, вспомнили свою любовь? — спросил Сан Саныч, заметив, как Венера Петровна о чем-то глубоко задумалась.

Она не сразу ответила, продолжая некоторое время что-то вспоминать.

— Наша красавица Венера много может рассказать интересного. Романы должны быть красивые, — пытаясь раззадорить Венеру Петровну, заключила Элеонора.

— Романы… Может быть и романы, — ответила Венера. — Желание иметь романы, может быть, и было, а в реальности как-то все прошло мимо.

— Мимо? — изумилась Элеонора, — не может быть, ты что-то скрываешь от нас, — она явно хотела расшевелить Венеру Петровну для интересного рассказа.

— А в юности