Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис

Пастухи были сильными и высокими, как и жители Леса, ведь они находились в отдалённом родстве друг с другом. И те, и другие потемнели под солнечными лучами, вот только пастухи отличались большей словоохотливостью, чем их соседи, но, впрочем, болтунами не были. Они хорошо знали все древние легенды (в том числе и от сказителей лесного народа), но плохо разбирались в колдовстве, и если оно требовалось, всегда посылали за жителями Леса. Зато они славились крепким здоровьем и долголетием, ведь жили на чистом свежем воздухе, всегда, даже зимой, носили лёгкую одежду и никогда не унывали. Пастухи могли родниться как с жителями Леса, так и с жителями Дола. Хлеб они не выращивали, только зелень, и большую часть продуктов получали из Дола. Летом они гнали туда, на сочную траву, своих коров, ведь в их собственных землях почти не было воды, разве что у стен Зелёной Крепости. Свиней пастухи не разводили, зато овец у них было великое множество, и в мясе и шерсти пастухи не испытывали недостатка. Среди них не было таких искусных ткачей, как у жителей Леса, и их женщины не просиживали целыми днями у ткацкого станка, но и не чурались веретена. В целом, пастухи были весёлыми людьми, и в Доле их любили. Они быстро гневались и в гневе могли наговорить лишнего, но так же быстро и отходили. Пастушьи постройки и поселения (которых было весьма мало) не могли пробудить в госте любопытства – их украшали только работы, выполненные жителями Леса. Эти последние, когда гостили у своих соседей, проводили много времени задрав голову к стропилам, что-то высчитывая, размечая и приколачивая. При этом они ни на один вопрос не давали ответа длиннее «да» или «нет» и желали только одного – чтобы светлые часы дня, пригодные для работы, длились подольше. К описанию пастухов можно добавить, что они носили одежду из светлой или тёмной некрашеной шерсти, а яркие цвета были у них не в ходу.

Холмы продолжались и за землями пастушьего народа, но их почти никто не населял. За холмами жил народ, с которым пастухи в родстве не состояли, а иногда даже враждовали. Впрочем, постоянной вражды между ними тоже не было, и каждый раз после сражений наступал мир – за пролитую кровь платили должный выкуп, и война не длилась долго. Жители Дола и Леса лишь изредка принимали участие в этих сражениях.

Теперь, после того, как мы поведали обо всех родственных жителям Дола народах, с которыми их связывала дружба, надлежит поведать об их главном поселении – о Городе-у-Крепости. Как уже говорилось, он находился в верхнем конце долины, где петлявшая Река Бурная, изгибаясь, почти образовывала остров и вместе со стенами и башнями надёжно защищала горожан. Там, где Поток Дикого Озера впадал в Реку Бурную, было самое широкое место долины: более девяти фарлонгов. В районе же города долина была намного у́же, а между городской стеной и потоком насчитывалось лишь пятьдесят акров в форме головки эфеса. Там и стоял город. Его дома принадлежали разным родам, а между домами были разбиты сады. Улиц не было, разве что от ворот с их башнями к мосту через реку вела широкая дорога. Мост, также как и ворота, охраняли две башни, построенные со стороны города.

Дома были разными: и большими, и маленькими, по желанию тех, кто в них жил. Некоторые из них построили уже давно, но только два здания в городе были действительно древними. Некоторые, наоборот, возвели лишь недавно, но таких было мало. Клали их из камня, и клали искусно, пространство вокруг дверей украшали тщательно выполненной резьбой: орнамент, звериные и людские фигуры, – иногда такая резьба покрывала весь фасад. Как жители Леса были мастерами в деле вырезания ножом и стамеской по дубовому брусу, так и жители Дола мастерски обрабатывали тёсаный камень киянкой и долотом, и такая работа для них была только в радость. В каждом доме были общий зал и верхняя комната, в зале имелись складные кровати, по одну его сторону или по обе, также к нему примыкало нечто вроде кухни, да была ещё кладовая с внешней стороны дома – всё это располагалось очень удобно. Во всех домах жило много людей – и родичи, и те, кого приняли в род.

Ближе к городским воротам, у дороги, стоял самый большой из домов, он же считался одним из двух самых старых. Фасад его был обращён на восток, косяки и притолоку испещрял орнамент из переплетающихся стеблей, превосходивший сложностью те, что украшали другие городские здания. Над дверью, на камнях стены, было вырезано изображение воина с широким лицом: воин улыбался, но при взгляде на него становилось жутко. В руках он держал стрелу, прилаженную к тетиве, а вкруг его головы светилось кольцо, составленное как будто бы из солнечных лучей. В ногах у воина лежал дракон – он выползал из цветочного орнамента, окружавшего входную дверь, и хвост его оставался вплетённым в этот орнамент. Изображение головы воина, окружённой кольцом из лучей, многократно повторялось как внутри, так и снаружи здания, но нигде больше во всей долине нельзя было его встретить. Этот дом принадлежал роду Лика, и о нём многое можно рассказать, но сперва поведаем о том, как протекала в Доле жизнь.

В городе не было ни зала народного собрания, ни ратуши, ни церкви, какие бывают сейчас. Торговые шатры ставили повсюду, но по большей части торговали на широкой дороге между воротами и мостом. Мелкие споры горожан решали Старейшина и Стражи, собиравшиеся на поляне за воротами. Крупные же дела, такие как убийство и кровная месть, объявление войны и мира или выборы Старейшины и Стражей, оставляли народному собранию. Оно проводилось в том месте, о котором уже велась речь, в Кольце Судьбы у Алтаря Богов. Не только жители Дола, но и народ пастухов, и жители Леса собирались там, чтобы в надлежащем порядке выступить с достойными речами. Там проводились выборы и приносились жертвы богам – в благодарность за урожайный год и в память о предках. В середине зимы горожане пировали, переходя из дома в дом, – они праздновали зимнее солнцестояние*. На этих пирах многие кубки осушались в память о предках и о тех днях, когда мир жителей Дола не ограничивался одной долиной и знамёна их развивались над дальними землями.

Жители Дола селились не только в городе, защищённом стеной и рекой. Их поселения стояли везде, где находилось подходящее для жизни место. Постройки эти ничем не отличались от городских. Многие из них были обнесены оградой, чтобы их владельцы могли при случае обороняться.

Пышные сады долины были прекрасны, но главным её украшением считались рощи сладкого каштана. Его плоды приносили местным жителям хороший доход. К югу от Реки Бурной, ближе к западному выходу из долины, росли тисы – древние, высокие деревья. Жители Дола, слывшие искусными лучниками, делали луки из его древесины.

Земля долины давала хорошие урожаи пшеницы и ржи, особенно плодородным считался западный её край. В Доле росли и яблони, и груши, и вишни, и сливы – некоторые вдоль полей, другие в садах, принадлежавших горожанам или иным жителям Дола. На освещённых солнцем склонах северных гор были разбиты виноградники, и жители долины не знали недостатка в белом и красном вине.

В Доле разводили домашних животных, по большей части, свиней. Овец почти не было, ведь ими занимался дружественный народ пастухов. Лошадей во всей долине насчитывалось лишь несколько – жители Дола привыкли ходить пешком. Если же надо было взять с собой беременную женщину, детей или дряхлого старика, то вывозили подводу, запрягали в неё быков и неторопливо ехали туда, куда требовалось. Эти быки были крупными и тучными, намного крупнее тех, что разводили пастухи с холмов. Быки Дола были либо мышастой масти, либо белые с чёрными громадными рогами, чёрной кисточкой на хвосте и чёрными кончиками ушей. Жители долины держали и ослов с мулами для переходов по горным перевалам на востоке; разводили они и гусей, и кур, столько, сколько требовалось. Были у них и собаки, и много: с серовато-коричневой шерстью и с острыми носами на вытянутой морде, большие, лохматые охотничьи псы, способные вступить в схватку даже с волком.