Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур

на него нахлынул почти благоговейный страх. Он сделал то, о чем мечтал Эшли, – он открыл окно в плоскость вероятностей и увидел достаточно, чтобы заставить планы вселенной перестроиться. Он изменил свое будущее и будущее всего человечества. Он превзошел богов, но он не был богом. И Эшли предупреждал, что браться за работу богов может быть опасно. Вдруг ему стало страшно.

Он отвернулся от куба, в котором только что видел свое будущее, и посмотрел через стол прямо в лиловые глаза Марты Мэйхью, лицо которой застыло в неизменной улыбке. Ему показалось, что он не видел ее целую вечность – столько всего успело произойти с тех пор, как он смотрел на нее последний раз. В проницательном взгляде красивой темноволосой девушки что-то таилось. Будто…

Вдруг вспыхнул ослепительный свет, словно белым экраном заслонивший куб, лицо с лиловыми глазами и всю комнату. Билл невольно закрыл руками глаза. В темноте перед ним заплясали цветные пятна света. Все произошло слишком быстро, чтобы он успел удивиться. Не задумываясь, он открыл глаза и посмотрел на куб, где секунду назад встретился взглядом с Мартой.

А потом его накрыло огромной волной благоговейного трепета. Он понял, что Эшли был прав. Альтернативное будущее действительно есть. В какой-то момент человеческий мозг перестает испытывать замешательство или потрясение. Билл больше ничему не удивлялся и не пытался найти логическое объяснение. Он знал только, что стоит здесь, уставившись на куб, из которого мгновением ранее ему так кротко улыбались глаза Марты. Он все еще видел ее лиловые глаза, но теперь – на лице юноши в стальном шлеме, очень похожего на самого Билла. Каким-то образом другое будущее тоже нашло его. Ему вдруг показалось очень странным, что эти варианты оказались так близко друг к другу, хотя ни в одном из них не могло быть известно о другом. А внутри куба тем временем что-то двигалось.

Трехмерное пространство позади юноши начало проясняться, хрустальный куб словно стал окном, которое внезапно открылось в новый мир. В этом мире из стекла и хромированного металла теснилось множество лиц, все они как будто старались заглянуть в комнату Билла. Лица в стальных шлемах. А впереди всех, почти вылезая из хрустального окна в свое собственное прошлое, стоял юноша, чье лицо были так похоже на лицо Билла. Он нетерпеливо выглядывал наружу, звук учащенного дыхания, срывавшийся с его губ, отчетливо разносился по комнате. Это были губы Билла, лицо Билла. Однако была в его чертах и мягкая решительность Марты, и именно ее глаза смотрели на него из куба.

За мгновение до того, как юноша заговорил, Билл узнал, кто перед ним, и его горло сжалось от немого возгласа – он узнал лицо, которое никогда не видел раньше, и ошибиться он не мог. Нахлынувшие на него гордость и любовь все равно подсказали бы ему, кем был этот юноша…

– Сын? – услышал он свой собственный сомневающийся голос.

Но юноша если и услышал его, то, кажется, не понял. Он не был обременен эмоциями, захлестнувшими Билла. Его отрывистый металлический голос звучал так отчетливо, словно и правда доносился из открытого окна:

– Уильям Винсент Кори, вас приветствует Объединенный мир! Вас приветствует пятнадцатый лидер пятого столетия новой эры.

За дисциплинированным строгим юношей толпились другие люди в стальных шлемах и со стальными чертами лица. Когда молодой человек замолчал, в воздух поднялась дюжина правых рук с раскрытыми ладонями. Таким знаком приветствовали друг друга римляне во времена Цезаря.

– Приветствуем Уильяма Винсента Кори, – грянула дюжина отрывистых голосов.

Билл сказал что-то бессвязное и начал заикаться. Тогда юноша немного расслабился, на лице появилась улыбка. Он сказал:

– Сейчас мы все объясним. На протяжении многих поколений наши ученые искали путь в прошлое, доктор Кори. Это наш первый успешный двусторонний контакт, и связь с вами была выбрана наиболее подходящей для демонстрации нашему Совету. Потому что ваше имя для нас свято. Мы знаем все, что можно, о вашей жизни и работе, но мы хотели взглянуть на ваше лицо и выразить благодарность за то, что вы формируете человечество образца Объединенного мира. Первым делом мне необходимо зафиксировать, в какую точку прошлого мы попали. Какое число у вас на календаре?

– Эм… седьмое июля две тысячи сорокового года, – слегка запнувшись, ответил Билл.

Он почувствовал, как его лицо расплылось в широкой довольно глупой улыбке, но он ничего не мог с этим поделать. Это был его сын, который не родится еще много лет, который, может, вообще не родится. Но все же, увидев его, Билл не мог перестать улыбаться от переполнявшей его гордости и теплой радости. Такое строгое лицо, такое понимание своей ответственности! Их с Мартой сын… Только, конечно, не совсем сын, ведь эти события наверняка происходят в далеком будущем.

– Две тысячи двести сороковой! – воскликнул юноша, который все же был не совсем сыном. – Так, значит, великое изобретение еще даже не завершено! Мы попали раньше, чем думали!

– Кто же ты, сынок? – не выдержал Билл.

– Я Джон Уильямс Кори IV, сэр, – гордо ответил юноша, – ваш прямой потомок по линии Уильямсов и первый в классе кандидатов. – Он сказал это с почти благоговейным обожанием, осветившим его решительное лицо. – Это, разумеется, значит, что я буду шестнадцатым лидером, когда великий Данн уйдет в отставку. А из рода Кори я буду шестым, сэр, шестым, занимающим высшую из всех возможных должностей – должность Руководящего! – Лиловые глаза, казавшиеся слегка неуместными на этом строгом лице, загорелись почти фанатичным восторгом.

Когда юноша договорил, из-за его спины вышел серьезный мужчина в стальном шлеме, он по-римски поприветствовал Билла и холодно ему улыбнулся.

– Я Данн, сэр. – Голос его был таким же серьезным, как его лицо. – Мы позволили кандидату Кори связаться с вами, поскольку он ваш родственник, но теперь моя очередь поприветствовать вас от лица всей системы, которую вы сделали возможной. Я хочу показать ее вам, но сначала позвольте поблагодарить вас за основание величайшего рода во всем Объединенном мире. Члены ни одной другой семьи не занимали пост лидера более двух раз, однако лидеров с фамилией Кори у нас было целых пять. И лучший из них еще впереди!

Билл увидел, как гордое благородное лицо юноши залилось краской, и его собственное сердце забилось сильнее от любви и гордости. Ибо, как бы его ни звали, это был его сын. Воспоминания о его любимой дочке мгновенно смылись потоком гордости за этого высокого юношу с таким строгим лицом и лиловыми глазами, полными решимости. Теперь в этом лице читалась напористость, сила и воля.

Билл едва слышал, что говорил ему Данн своим серьезным голосом. Так усердно он вглядывался в лицо сына, которого, возможно, у него никогда не будет, так