Отвернись. В плену у зверя - Кира Райт

Всё это не оправдывало его и не заставляло меня испытывать к нему сильную симпатию. Но по крайней мере позволяло хоть бы предположить, что может быть в его голове, помимо сознания моего зверя.

И как бы там ни было, но я так и не смогла мысленно разделить их окончательно. Моя неприязнь к человеку так плотно переплеталась со страхом потерять не человека, что отделить одно от другого уже было слишком сложно. Наверное, со мной действительно что-то не так. Потому что избавься сейчас зверь от своей второй части, скорее всего, я буду испытывать нечто вроде тоски и по нему…

И сколько угодно можно твердить себе, что это не нормально. Но разве было нормальным то, что я привязалась к своему похитителю и насильнику прежде? Кажется, история повторялась. И для себя объяснить такое своё поведение я не могла.

А то, что сказала ему, когда испугалась… Про любовь… Было откровенной глупостью с моей стороны. Но почему-то под угрозой нового насилия мне показалось, что это подходящий способ остановить его, успокоить. Потому что только полная идиотка бы не заметила, как важно было ему в тот момент ощутить собственную значимость и как загорелись торжеством глаза после моего лживого признания.

Но когда он увидел, что я солгала, что сделала это специально, то рассвирепел. Осознавать, что одна его часть мне гораздо ближе, чем другая, ему было, мягко говоря, неприятно.

А ещё я видела, что он внутри мечется из крайности в крайность. То гладит и обнимает, то хочет придушить…

К счастью, моя позиция оставалась прежней. Я не забыла ни один из его низких поступков и помнила, что он может сорваться. Даже испытывая к нему нечто вроде нездоровой привязанности, продолжала помнить, что передо мной неуравновешенный огромный оборотень, который в любой момент может причинить реальный физический вред. Быть настороже постоянно было непросто, но это единственный вариант не усугублять ситуацию.

И вот я замерла перед ним в ожидании приговора.

Поверить, что Эрдан -человек станет помогать мне уберечь Эрдана-зверя от пугающих решений, было сложно. Но если я не смогла уговорить его сама, то это оставалось единственной надеждой.

Как я поняла, то после тех процедур, о которых говорил Эрнард, мой зверь просто исчезнет, растворится в нём, и я больше никогда не увижу его. Но почему-то он сознательно идёт на это, вроде как защищая меня.

От кого? От человека?

Но тогда логичнее наоборот остаться, а не бросать меня одну. Тем более, при условии полного отсутствия гарантий, что новый Эрдан не свихнётся окончательно и не посадит меня в клетку, как домашнюю зверюшку. И всё же.

Я сама прошу его остаться. Чтобы сохранить единственного, кто мне дорог.

Он наклонился ко мне, как будто хотел поцеловать, но замер, продолжая разглядывать. А потом грустно усмехнулся.

– Так странно…

– Что? – тихо спросила я.

– Ты влюбилась в часть меня, а другую ненавидишь, и всё равно согласна остаться.

– Эрдан, я не… – но он перебил.

– Мия… Я тоже тебя люблю. И именно поэтому не стану его останавливать. Знаешь, какой он представляет тебя в будущем?

– Какой?

– Счастливой, Мия. А со мной ты такой не будешь.

– И без него не буду…

– Прости, – он погладил меня по голове так, как делал он-другой в землянке. – Я виноват перед тобой. И если честно, хотел предложить тебе остаться со мной после процедуры, если я выживу. Уехать. Вместе. Ну как предложить… Заставить… Пусть ты и перестала бы быть моей парой.

Я вздрогнула, а он продолжил, не переставая гладить.

– Я понимал, что ты не захочешь. Всегда понимал. Ещё в первое утро в лесу увидел в твоих глазах страх и почти сожаление от того, что рядом с тобой не он, а я… Тшш. Не перебивай, я договорю. Даже сейчас он выпустил меня, наверняка зная, что я тебе неприятен, чтобы ты прогнала меня, чтобы разозлилась, а не жалела о расставании. Вы оба знаете, что лишний я, но после выведения препаратов не станет именно его, хотя уверен, ты бы предпочла другой вариант… – и снова на его губах появилась печальная усмешка, а злость в глазах стала растворяться. – У меня есть предположение, что каждый раз, когда ты тянулась ему навстречу, мы объединялись, я появлялся в его сознании из небытия, где был прежде. Это заметно по нашим-его воспоминаниям, в то время своих у меня не было почти, мы были практические едины. Только что-то пошло не так, меня ты не хотела принимать, может сопротивлялась где-то внутри, боясь, что если он станет человеком, то что-то изменится, не знаю, поэтому всё так… Но если бы не ты, нас обоих бы не стало вовсе. Мы бы застряли навечно в теле ирбиса лишь с его сознанием. И знаешь… Тот, кто был с тобой там в лесу, всё же не являлся животным. Я плохо, но помню отрывки того времени, когда был заперт в теле барса. Он другой. И почему-то знаю, что стоило тебе позвать, мы оба бы откликнулись. Может даже без того, чем тебя напичкали, сделав притягательной для нас…

– Эрдан… – я хотела шагнуть ближе, но сразу же дернулась от резкого движения его руки, хотя он просто отвёл её в сторону.

– Тише, Мия. Я уйду скоро, не сделаю тебе ничего, не бойся. Но перед этим… Волки… Они правда ничего не сделали тебе или ты так солгала ради него? Мне нужно знать. Ведь ради меня ты не станешь врать. Скажи правду. Даже если она ужасная.

– Я уже сказала правду.

Мужчина шумно выдохнул.

– Хорошо. Тогда мне немного легче. Спасибо.

– Не за что, – пожала я плечами и ухватилась за его предплечье. – Ты прощаешься со мной? Не останешься, да? Сделаешь, как он решил? Я не хочу. Пожалуйста, Эр…

Пока я говорила он наклонился к моей шее и поцеловал метку. Перед глазами всё закружилось, а изнутри накатила приятная, но такая сильная слабость. И пока она уносила меня куда-то вдаль, а сильные руки подхватили и уложили, кажется, на постель, как сквозь толщу воды мне только чудился его голос.

– Моя Мия…

Я пришла в себя одна в комнате. Первое, что ощутила, – боль на сгибе руки. На месте, где прежде проглядывала вена, теперь был фиолетовый синяк. Мне снова что-то кололи?

Приподнялась на постели, но ничего нового не почувствовала. Никакой «свободы», о которой они столько твердили. Может это что-то другое? Может он передумал?

Но тогда выходит, мне почудилось, что он держал меня в своих руках, пока чьи-то чужие трогали, затягивали ремень, вводили иглу? Чудилось, что он шептал мне что-то хорошее, гладил по голове, пока другие голоса переговаривались о чём-то, чего я не могла уловить. Лишь его голос тянул из колодца забытья вверх, к свету.

А потом был поцелуй в лоб… И стало холодно. И его руки исчезли. И голос. Наступила тишина. Оглушающая. Пугающая. Заволакивающая темнотой.

И вот я проснулась, но никого нет. Сколько прошло времени? Несколько часов или дней?