Благородство и страсть - Барбара Пирс

– Мисс Бедгрейн, – позвала ее служанка Милли, отрывая Уинни от раздумий. – К вам пришла леди А'Корт.

Уинни отвернулась и аккуратно вытерла слезы.

– Ах, я ведь тебя предупреждала, что не буду спускаться, кто бы ни пришел.

Она и без того знала, что стала главной темой разговоров в свете.

– Да, мисс, извините, что я так настаиваю, но графиня выглядит еще несчастнее вас. – Выходя, служанка пробурчала: – Это уже подвиг сам по себе, что она пришла. Я провожу ее в гостиную.

Милли закрыла за собой дверь, не дав хозяйке возможности ответить.

Уинни открыла ящик стола и положила внутрь незаконченное письмо. Надо попробовать дописать как-нибудь в другой раз. Но что могло обеспокоить Брук? Наверняка какие-то мелочи, ведь у ее подруги была идеальная жизнь. Она удачно вышла замуж за человека, который ее любил, и теперь носила под сердцем его наследника. Стоило ли жалеть женщину, у которой было все, о чем мечтала она сама? Подумав, что муж запретил Брук общаться с ней, Уинни еще больше расстроилась.

Милли ничего не преувеличила, когда приходила к хозяйке. Брук действительно выглядела неважно. Когда Уинни вошла в гостиную, она даже не встала поприветствовать подругу, а так и осталась сидеть на диване с опущенной головой и сложенными на коленях руками. Всегда опрятно одетая, сегодня она была в помятом персиковом платье, закрытом, с длинными рукавами и с пятном на подоле. Странный наряд для такой хорошей погоды.

– Брук, дорогая, тебе, наверное, ужасно жарко в этом платье, – начала Уинни, но как только она заметила, что подруга дрожит, ее притворная бодрость улетучилась. – Может, принести тебе что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. Мне что-то холодно. Уинни приложила ладонь к щеке Брук.

– Хм, горячая. Лучше тебе сегодня было остаться в постели, а не ездить с визитами.

Вдруг Брук крепко обняла подругу.

– У меня не было выбора, понимаешь? Боже, что мне было делать?

Услышав дрожащий голос Брук, Уинни забеспокоилась:

– Тебе нехорошо. Я пошлю кого-нибудь за лордом А'Кортом.

– Нет! – Брук встала. Лицо ее исказил ужас. – Я… я… – задыхаясь, повторяла она. Схватившись за живот, молодая женщина лишилась чувств.

– Брук!

Уинни упала на колени и стала отстегивать брошь, которая прикрепляла шифоновый шарфик к платью, чтобы Брук смогла нормально дышать.

Развязав шарфик, Уинни увидела на шее Брук синяк и еле удержалась от крика:

– Нет! О нет!

Она не знала, что и думать. Но чтобы убедиться, что подруга лишь потеряла сознание, Уинни взяла безжизненную руку. Пульс едва прощупывался. Она выбежала из гостиной звать Гара, думая об одном человеке, который мог помочь Брук…

Все вышло хуже, чем она могла представить. Типтон со слугой Спеком примчались сломя голову, решив, что это Уинни стало плохо. Увидев ее, зять вздохнул с облегчением, под влиянием чувств обнял Уинни крепко-крепко, чуть не переломав ей ребра, и тут же побежал к пострадавшей.

Все время, пока ждали Типтона, Брук лежала без сознания. Только во время осмотра она начала приходить в себя. Ее перенесли наверх, в одну из спален. Милли помогла раздеть ее и снять корсет.

Теперь Уинни поняла, что при выборе платья Брук думала далеко не о погоде. Обе руки, от запястий до плеч, были покрыты синяками всех цветов радуги. На правом плече остался воспалившийся след от укуса, а еще несколькими были покрыты груди. Под платьем оказалась окровавленная нижняя юбка. Пока Уинни из вежливости предлагала ей что-нибудь выпить, подруга молча истекала кровью. От запаха и вида всего этого ей самой стало нехорошо. Уинни бросилась к ночному горшку, и ее стошнило.

Убедившись, что как врач он не нужен Уинни, Типтон вытолкнул свояченицу за дверь. Смутившись от проявленной ею слабости, она поставила рядом с закрытой дверью стул и уселась ждать.

Дверь наконец открылась. Типтон вздрогнул, увидев Уинни под дверью. Вздохнув с неодобрением, присел рядом.

– Я же сказал тебе идти отдыхать.

– Как можно устать, сидя на стуле? – возразила она – Скажи мне всю правду. Она очень плоха?

Он на миг задержал взгляд на ее лице и с сожалением кивнул.

– Хотя с виду ужасные, синяки поверхностные. А вот укусы воспалились и вызвали жар.

– А ребенок? – шепотом спросила Уинни.

– Она потеряла ребенка Мне очень жаль, Уинни. Я знаю, вы близкие подруги. Кто-то непростительно жестоко обошелся с ней.

– Не кто-то. Лорд А'Корт. Ее муж. Человек, который должен был холить и лелеять ее. А вместо этого он… он… – Голос Уинни оборвался, стоило ей вспомнить избитое тело подруги. – Я не допущу, чтобы Брук вернулась к нему. В следующий раз он может ее и убить!

– Ты слишком взволнована, Уинни, и не можешь трезво рассуждать, – прошептал Типтон, понизив голос, чтобы их не услышали за прикрытой дверью. – Ни ты, ни я ничего не в силах сделать, у этого человека есть права.

Слезы застлали ее глаза.

– Права?! – вспылила она. – А как насчет прав Брук? Ее нерожденного ребенка?!

Она думала, что была ужасно черствой, завидуя тому, что казалось счастливым браком с любимым человеком. Уинни не замечала несчастья и отчаяния Брук.

Типтон посадил ее обратно на стул, прежде чем Уинни успела встать и сделать шаг, чтобы сбежать.

– У тебя истерика. Я пошлю Спека за Девоной. Вырвавшись из его рук, она всхлипнула:

– Нет, нет.

Он обнял ее, прижал к себе.

– Тихо, тихо. Если будешь плакать, это навредит ребенку.

Уинни насторожилась и посмотрела на него. Да, Типтон раскрыл ее тайну.

– Как ты догадался?

– Здесь большого ума не надо, сестренка. Ты не первая из тех, кого мне довелось наблюдать в деликатном положении.

Она вздрогнула, почувствовав себя дурой, ведь Девона родила сына лишь в прошлом году. Логично, что Типтон все понял быстрее других, да и потом он же врач.

– Милрой – отец?

Она кивнула, и по щекам покатились слезы. Но, заметив в его взгляде угрожающий блеск, поспешно сказала:

– Можешь так на меня не смотреть. Когда ты встретил Мою сестру, ты сам не мог оторвать от нее рук!

– Но этот человек приложил к тебе не только руки, Уинни.

– Это мой выбор, Типтон. И тебя не касается.

Из гордости она старалась казаться неприступной. Но Типтон не отступал.

– Снова защищаешь его?

– Не лезь в мои дела. Ты еще хуже Брока, – бросила она.

– У Милроя тоже есть гордость, Уинни. Ни один мужчина не желает прятаться за спиной женщины. И тем более не хочет, чтобы ты думала, что ему нужна жалость!