Вельяминовы. За горизонт. Книга 4 - Нелли Шульман

– Что спрашивать, когда все кончено, – напомнил себе юноша, – осенью она защитила докторат, заведует эпидемиологической службой в госпитале Леопольдвиля…  – Джо все время ожидал услышать от кузена о помолвке Маргариты:

– Она выйдет замуж за честного человека, хорошего католика, а не за отщепенца и предателя вроде меня…  – пока Джо искусно избегал расспросов русского о его семье:

– Но он знает о тете Марте. Он все время интересуется тем, что она делает…  – Джо пожимал плечами:

– Понятия не имею. У нее муж, дети, семья, вот и все…  – помня о своем британском гражданстве, он был осторожен:

– Если у меня хоть немного развяжется язык, мне не избежать обвинения в государственной измене и даже дядя Максим мне не поможет…  – вдохнув аромат стейков, витающий по голой комнатке, Джо хмуро поинтересовался:

– Зачем я здесь сижу? Я рассказал о промышленном потенциале карьеров в южном регионе Конго…  – русский устроил настоящий допрос:

– Он интересовался алмазами и ураном, новыми месторождениями, где разворачиваются «Де Бирс» и другие компании. СССР спит и видит, как залучить под свое крыло Конго и Анголу, особенно потеряв Китай, с ураном и цветными металлами…  – для всех Джо находился на пути в Париж:

– Согласно телеграмме, я приеду домой только послезавтра…  – ему стало противно, – как мне смотреть в глаза маме, Хане и Пьеру? И что бы сказал дедушка Джованни, если бы он обо всем узнал…  – Джо подумал об Инге и Генрике:

– Они оба ездили в СССР. Наверняка, комитетчики, как их называет тетя Марта, тоже не оставили их без внимания. Но они никого не предавали, в отличие от меня, они не грязные шпионы…  – русский ловко перевернул румяные стейки:

– Сиди спокойно, – велел он, – ты мне еще нужен, дорогой граф…  – Вербье оскалил белые зубы:

– Займись делом, накрой на стол, приготовь аперитив…  – он прислушался:

– Кажется, наш гость, то есть гостья, здесь…  – по коридору простучали женские каблуки. В хлипкую дверь номера поскреблись:

– Опять он подсовывает мне какую-то девицу, – с отвращением подумал Джо, – но сейчас ничего не случится…  – русский повел рукой:

– Открой, у меня самый ответственный момент на плите…

На Джо пахнуло сырым ароматом весеннего дождя. Она расстегнула легкомысленный плащик, пурпурная юбка не прикрывала стройных коленок. Девушка держала мокрый зонтик, черные локоны падали ей на плечи:

– У нее тоже голубые глаза, как у Маргариты…  – спохватившись, Джо пропустил ее в комнату:

– Пахнет вкусно…  – она смешно сморщила изящный нос с горбинкой, – я по дороге купила вина…  – девушка первой протянула ему руку. Джо уловил в ее французском языке славянский акцент:

– Меня зовут мадемуазель Даниэла, – весело сообщила гостья, – а вы Жозеф, то есть Джо. Александр о вас много рассказывал…  – Джо успел подхватить зашуршавший дождевик девушки: «Надеюсь, только хорошее, мадемуазель».

Закинув руку за голову, Скорпион слушал размеренный скрип кровати в соседней комнате. Сизый дымок сигареты вился у покрытого трещинами потолка, рядом с фанерным гардеробом. Мутное зеркало засидели мухи. Полукруглое окошечко, выходящее на улицу, покрылось потеками воды. Ливень хлестал в стекла, на площади гудели машины:

– В такую погоду только развлекаться…  – Саша скосил глаза на часы, – что они и делают. Месье граф разошелся. На дворе десять утра, а они почти не прерывались…

Саша оставил Монахиню сидящей на коленях пьяного агента. Кроме вина и русской водки, в дело пошла травка, заранее припасенная Сашей. Монахиня, появившись в Париже вместе с Сашей, жила в этом же пансионе. Собираясь в аэропорт Орли за Драконом, Саша весело заметил девушке:

– Можно сказать, это твоя последняя гастроль, то есть последняя в светской жизни. В Риме тебя ждет монашеское облачение и святой отец Кардозо…  – вернувшись в Польшу до Пасхи, покинув университет, Данута подала документы на выезд в Италию для паломничества:

– Тамошняя служба безопасности для вида помотала ей душу, но не стала чинить препятствий…  – он потушил сигарету, – правильно сказал товарищ Котов, всегда надо убивать двух птиц одним камнем…

На сходство Монахини с доктором Маргаритой Кардозо первым обратил внимание тоже товарищ Котов:

– Говоришь, Дракон разорвал помолвку…  – наставник изучал фотографии, – мы окажем ему дружескую услугу, подсунем в его постель почти близнеца бывшей невесты…  – подумав о близнецах, Саша вздохнул:

– Надежда Наумовна послала меня по матери, а к Анне Наумовне теперь и не приблизиться…  – девушку зарезервировали, как выражались в Комитете, для работы с особо важными гостями Москвы. Близняшек забрали у Саши под личное попечение нового начальника, товарища Семичастного. Он подозревал, что Анну Наумовну собираются использовать совсем не в постели:

– Она будет вращаться в академических кругах, ездить на научные конференции. Нам важны связи с зарубежной интеллигенцией, среди историков и философов много левых…  – по донесениям службы внешнего наблюдения, Надежда Наумовна вела рассеянный образ жизни:

– Задания она выполняет, сообщает о разговорах интуристов…  – девушка изображала комсомолку, добровольного гида по Москве, – но она болтается по артистическим вечеринкам, вместе с братом и сестрой…  – младшего Левина тоже трогать было нельзя:

– У нас не так много агентов, свободно владеющих китайским языком, – сказал Саше глава Комитета, – учитывая развитие событий, нельзя разбрасываться ценными кадрами…  – Левин, парень многих талантов, успел тиснуть в «Юности» рассказик о сироте, выросшем на Дальнем Востоке:

– Парень ищет и находит безвинно репрессированных родителей, то есть их могилы. Вещица сентиментальная, но сейчас такое в моде…  – Саша выпятил губу:

– Но вроде бы в Литинститут он не собирается. Пойдет на восточный факультет, станет китаистом…  – едва заикнувшись о письме Моцарту, он услышал сухой голос начальства:

– Пусть его напишет младшая товарищ Левина. Вызовите ее, поговорите с ней, как комсомолец с комсомолкой…  – приехав на Лубянку, младшая Куколка окинула его надменным взглядом:

– Что вам еще надо, – холодно поинтересовалась девушка, – я сегодня сопровождаю французскую группу в Большой театр. У нас экскурсия за кулисы, встреча с труппой, мне нельзя опаздывать…  – Саше не нравилась независимость Куколок:

– Словно они что-то о себе узнали. Например, выяснили имена родителей…  – он даже замер:

– Но если они дочери расстрелянного Берия? У того по слухам было много связей с женщинами. Шелепин или Семичастный могли сказать им о настоящем отце…  – услышав о письме, Куколка завернула лихую матерную тираду:

– Сами пишите, товарищ Матвеев, – девушка поднялась во весь рост, – у вас есть образцы моего почерка…  – застучали шпильки, она подхватила черный бушлат:

– Всего хорошего, надеюсь, что я больше вас никогда не увижу…  – на бонусы, как называл это Саша, тоже можно было не рассчитывать. Он сладко потянулся:

– Ладно, письмо мы составили, а для остального у меня есть Невеста…

Леди Августа исправно поставляла строго секретную информацию из британского посольства. Пеньковского пока не арестовали, наблюдая за его встречами с новым куратором, одним из атташе:

– Что касается М, все словно воды в рот набрали, – недовольно подумал Саша, – но судя по словам Дракона, она в Лондоне. Либо она вернулась в Британию вместе с 880, либо месье граф врет, как сивый мерин…  – за стеной стонала пани Данута:

– Еще, еще, милый…  – девушка завыла. Саша улыбнулся:

– Это не «Пионерская зорька» в исполнении Странницы. Дракон теперь никуда не денется…  – схема выходила очень элегантной:

– Она примет обеты, – смешливо сказал товарищ Котов, – но господин граф всю оставшуюся жизнь будет болтаться рядом, мучаясь угрызениями совести. Католическое чувство вины нам очень на руку…  – наставник помолчал:

– К доктору Кардозо мы найдем другой подход. Сейчас нам важен прелат, если он действительно собирается в СССР. Монахиня должна близко сойтись со святым отцом, что она и сделает…  – за стеной потекла вода, по полу протопали босые ноги. Потянувшись, Саша