Последний Катон - Матильда Асенси

— Они бросают нам вызов? — удивилась я.

— Не думаю. Скорее похоже, что они нас приглашают. — Он провел рукой по бороде, которая была светлее кожи, и изобразил гримасу отчаяния. — Ты что, не собираешься дочитывать про второй уступ?

— Я по горло сыта Данте, ставрофилахами и капитаном Глаузер-Рёйстом! Более того, я по горло сыта почти всем, что как-то связано с этой историей! — возмущенно воскликнула я.

— И ты по горло сыта… — начал было он, продолжая цепочку моих жалоб, но резко остановился, натянуто усмехнулся и строго посмотрел на меня: — Оттавия, пожалуйста, читай дальше!

Я послушно опустила глаза к книге и продолжила.

Далее следовал длинный и нудный фрагмент, в котором Данте заводит разговор со всеми душами, которые хотят поведать ему о своих жизнях и о причинах, по которым они находятся на этом уступе: Сапией деи Сальвани; Гвидо дель Дукой, Риньери да Кальболи… Все они были ужасными завистниками, которые больше радовались чужим бедам, чем собственному счастью. Наконец скучная песнь четырнадцатая заканчивается, и начинается пятнадцатая, в которой Данте с Вергилием опять остаются одни. К ним направляется ярчайший свет, бьющий в глаза Данте и заставляющий его прикрыть их рукой. Это ангел-хранитель второго круга, который пришел стереть еще одну букву «Ρ» со лба поэта и провести их к началу лестницы, ведущей к третьему уступу. Делая это, он, на удивление, поет гимны «Beati misericordes» и «Радуйся, громящий вражьи рати!».

— И все, — сказала я, увидев, что песнь кончается.

— Что ж, теперь нам надо узнать, что такое «Агиос Константинос Аканзон».

— Для этого нужен капитан. Обращаться с компьютером умеет только он.

Фараг удивленно посмотрел на меня.

— Но разве это не тайный архив Ватикана? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Ты совершенно прав! — сказала я, вставая со стула. — Для чего тут сидят все эти люди?

Я решительно распахнула дверь и вышла, намереваясь захватить первого, кто мне попадется под руку, но при этом со всего размаху наткнулась на Кремня, который собирался вломиться в лабораторию, как бульдозер.

— Капитан!

— Вы собирались по важным делам, доктор?

— Ну, как сказать, нет. Я хотела…

— Ну, тогда заходите. Мне нужно сообщить вам нечто важное.

Я вернулась назад и уселась на свое место. Фараг снова недовольно нахмурил лоб.

— Профессор, прежде всего я хотел бы извиниться за свое утреннее поведение, — смиренно сказал Кремень, усаживаясь между мною и Фарагом. — Я довольно плохо чувствовал себя, но я не умею болеть.

— Я заметил.

— Понимаете, — продолжал извиняться капитан, — когда мне нехорошо, я становлюсь просто невыносим. Я не привык лежать в кровати даже с температурой за сорок. Полагаю, я оказался отвратительным хозяином, и приношу свои извинения.

— Ладно, Каспар, тема закрыта, — заключил Фараг, махнув рукой, чтобы показать, что эта дверь навсегда закрывается.

— Что ж, тогда теперь, — вздохнул Кремень, расстегивая пиджак и усаживаясь поудобнее, — я без дальнейших предисловий сообщу вам о создавшейся ситуации. Я только что доложил Папе и государственному секретарю обо всем, что произошло с нами в Сиракузах и здесь, в Риме. Его Святейшество мои слова заметно поразили. Может быть, вы забыли, но сегодня у него день рождения. Его Святейшеству исполняется 80 лет, и, несмотря на свои многочисленные обязанности, он нашел время, чтобы меня принять. Я говорю это для того, чтобы вы видели, насколько задача, которую мы решаем, важна для церкви. Несмотря на то что он был очень уставшим и не мог говорить ясно, посредством его высокопреосвященства он сообщил мне, что доволен и будет молиться за нас каждый день.

На моих губах появилась растроганная улыбка. Когда об этом узнает мама! Папа каждый день молится за ее дочку!

— Итак, следующий вопрос — это то, что нам еще осталось сделать. Чтобы добраться до Рая Земного ставрофилахов, нам остается пройти шесть испытаний. В случае если мы останемся в живых после всех шести, нашей задачей, естественно, является возвращение Честного Креста, но, кроме того, мы должны предложить прощение всем членам секты, если только они готовы влиться в лоно католической церкви как один из орденов. Папа особенно хочет познакомиться с нынешним Катоном, если только он существует, так что нам нужно будет доставить его в Рим, добровольно или силой. Кроме того, кардинал Содано сообщил мне, что, поскольку оставшиеся испытания должны проходить в Равенне, Иерусалиме, Афинах, Стамбуле, Александрии и Антиохии, ныне Антакии, Ватикан предоставит в наше распоряжение один из «Дофинов-365» и личный «Вествинд» Его Святейшества. Что касается дипломатической аккредитации…

— Погоди-ка! — Фараг поднял руку, как ученик в школе. — Что такое «Дофин-тра-ля-ля» и «Вествинд»?

— Простите. — Кремень был мягок, как озерная вода; Папа на всех влиял положительно. — Я не подумал, что вы ничего не знаете о вертолетах и самолетах.

— О нет! — охнула я, тяжело уронив голову.

— О да, дорогая Басилея! Мы будем и дальше бежать наперегонки со временем!

К счастью, Глаузер-Рёйст не уловил смысл неподходящего греческого слова, которым награждал меня в последнее время Фараг.

— Профессор, у нас нет другого выхода. С этим делом нужно покончить как можно скорее. Все христианские церкви уже лишились своих реликвий Честного Древа, а немногие оставшиеся фрагменты продолжают исчезать, несмотря на тщательную охрану. К вашему сведению, три дня назад была похищена реликвия из церкви Святого Михаэля в Цвайбрюкене, в Германии.

— Кражи продолжаются, несмотря на то, что они знают, что мы идем по их следу!

— Они не боятся, доктор. Кирха Святого Михаэля охранялась нанятой епархией частной охранной фирмой. Церковь тратит много денег на охрану реликвий, но, как видите, без особого успеха. Это еще одна причина, по которой кардинал Содано с разрешения Его Святейшества предоставляет в наше распоряжение один из принадлежащих Ватикану вертолетов «Дофин-365» и самолет «Вествинд» компании «Алиталия», которым пользуется Папа для частных поездок.

Мы с Фарагом переглянулись.

— План таков, — продолжал Кремень. — Завтра в семь утра мы встречаемся на ватиканской вертолетной площадке. Как вы знаете, она находится на западной окраине Города, за собором Святого Петра, по прямой по направлению к крепостной стене Папы Льва IV. Там нас будет ждать «Дофин», на котором мы полетим в Равенну… Кстати, вы уже разобрались с подсказкой к следующему испытанию?

— Нет. — Я откашлялась. — Нам нужны были вы.

— Я? Зачем?

— Видите ли, Каспар, мы знаем, что город — Равенна, знаем, что грех — зависть, знаем, что в этом испытании будут тесные ворота и запутанные тропы, но окончательная разгадка, похоже, кроется в названии, которое нам ни о чем не говорит: «Агиос Константинос Аканзон», или, иными словами, святой Константин с терниями.