Королева Виктория - Екатерина Коути

Двенадцать лет спустя Луи-Наполеон сам оказался в положении изгоя. И, как те самые заговорщики-итальянцы, вынужден был скрываться в Англии. Казалось, он бегает по заколдованному кругу – еще один тюремный срок, новое изгнание, а потом…

Но никакого «потом» не было. От его бравады остались одни воспоминания.

Когда Виктория посетила изгнанников в Кэмден-Плейс, перед ней стоял старик, седой, с потухшим взором и обвислыми усами, которые раньше задорно топорщились. Он едва сдерживал слезы, но при виде Виктории поклонился с достоинством: «Столько времени прошло с тех пор, как я видел ваше величество». Вмиг забыв обиды, Виктория крепко его обняла.

Луи-Наполеон вновь очаровал ее, на этот раз не искусным флиртом, а своим стоицизмом. Двухэтажный особняк не шел ни в какое сравнение с Версалем и Тюильри, но император никогда не роптал на стесненные обстоятельства. «Все свои тяжкие горести он переживал кротко, терпеливо и с достоинством», – отмечала Виктория. С изгнанником она обращалась так, словно он все еще носил корону. Во время одного из визитов в Кэмден-Плейс она заверила супругов, что теперь, когда они покинули Париж, ей там тоже делать нечего.

В 1873 году у престарелого императора обострились боли в почках. Он страдал от целого букета хворей, от артрита до геморроя, но переносил приступы боли стиснув зубы. По словам Эмиля Золя, перед битвой при Седане он даже нарумянил щеки, чтобы казаться здоровее. Поговаривали, что он мечтал вернуть себе власть во Франции и командовать войсками из седла, а не кресла-каталки. Но боль в пояснице была настолько мучительна, что он не мог кататься верхом. Поэтому Наполеон согласился на опасную операцию – дробление камней.

Операцию проводил ведущий хирург-уролог сэр Генри Томпсон. Во время первой операции он раздробил камень в почках, во время второй были извлечены осколки, а до третьей операции пациент не дожил.

9 января Виктория получила телеграмму, в которой сообщалось о кончине императора. После всех волнительных приключений, головокружительных взлетов и падений – и такая бесславная смерть. «Как это печально и трагично», – взгрустнула королева.

Несмотря на дружественные отношения с Францией в середине 1850-х, Виктория и Альберт с пиететом взирали на Пруссию. Как и многие либеральные немцы, Альберт надеялся на объединение Германии под эгидой Пруссии, но рассчитывал, что объединение произойдет сугубо мирным путем, с помощью переговоров. Возможно, даже к лучшему, что он не дожил до эры Бисмарка и не увидел, как тот будет добиваться единства «железом и кровью».

Себя Альберт видел в роли посредника между Великобританией и Пруссией, хотя матерые ретрограды Фридрих Вильгельм IV и его брат и наследник Вильгельм скептически относились к идеям гуманизма. Как говаривал прусский король, если бы он и его братья родились в семье мелкого чиновника, сам Фридрих Вильгельм стал бы архитектором, Вильгельм – капралом, Карл сел бы в тюрьму, а младший Альбрехт спился. Гогенцоллерны сверху вниз смотрели на Альберта, отпрыска заштатного герцога, а его рассуждения о политике казались им чем-то вроде белого шума. Они пользовались любой возможностью, чтобы щелкнуть его по носу. Когда Виктория и Альберт посетили Берлин в 1845 году, на официальных приемах их сажали порознь – Викторию на почетное место, Альберта с гостями попроще. Принц изображал улыбку, но его обидчивое сердце истекало кровью.

В 1848 году колесо истории чуть не раздавило Гогенцоллернов. Искры революций долетели до Пруссии, и Вильгельм вынужден был покинуть родные края, бросив в Потсдаме жену с детьми. Наследник прусского престола попросился в Англию и был любезно принят.

Для Альберта настал звездный час. Те несколько месяцев, которые Вильгельм прогостил в Англии, принц-консорт старательно облагораживал его душу. Альберт вещал гостю о демократических реформах, а тот поддакивал и думал о том, как наконец утопит восстание в крови. Возвращаясь в Пруссию, он обещал писать почаще.

Как только Вильгельм стал регентом при слабоумном брате, он забыл про данные Альберту обещания. Виктория была разочарована, узнав, что Пруссия не поддержит Великобританию в Крымской войне. Сестра Вильгельма Шарлотта, она же Александра Федоровна, была замужем за императором Николаем I, а родственные связи Вильгельм ценил превыше английского гостеприимства.

Несмотря на предательство Пруссии, Альберт не оставлял надежду упрочить с ней связи. Только целиться нужно не в голову, а в сердце прусской династии. Гогенцоллернов можно привязать к Великобритании через брачный союз. В семье Вильгельма имелся подходящий холостяк, старший сын Фриц, а у Альберта с Викторией подрастала дочь Вики. Ей предстояло стать агентом отцовского влияния в стане твердолобых Гогенцоллернов.

Вики на тот момент было десять лет, Фриц был вдвое старше, но разница в возрасте родителей не смущала.

Повод познакомить Фрица и Вики подвернулся сам собой. В 1851 году Вильгельм был приглашен на Всемирную выставку и прибыл в Англию вместе с женой Августой, сыном и дочерью.

Фриц оказался долговязым и болезненно робким юношей. Детство его прошло под перекрестным огнем скандалов. Вильгельм и Августа упоенно ссорились, а во время коротких перемирий сообща третировали сына. Как бы ни угождал им покладистый Фриц, ему доставались одни попреки. Отец считал его слабаком, мать – олухом. Визит в Лондон стал для юноши культурным шоком. Неужели бывают семьи, где супруги обожают друг друга, а дети не трепещут перед родителями?

Десятилетнюю Вики приставили к Фрицу гидом. Щебеча по-немецки, она показывала ему павильоны Хрустального дворца. Фриц ходил за ней по пятам и, несмотря на гренадерский рост, смотрел на нее снизу вверх. Ум девочки, ее хорошие манеры, эрудиция – все это восхищало Фрица. Еще бы, ведь у нее такой отец!

За спиной дочери Альберт и Виктория обменивались понимающими улыбками. «Вот бы дело закончилось брачным союзом!» – писала Виктория дяде Леопольду. Когда-то ей была противна сама идея о том, чтобы вступить в брак с пруссаком, но, поддавшись влиянию Альберта, она рассматривала союз с Пруссией как дар небес.

В 1855 году, когда Вики исполнилось четырнадцать, Альберт решил форсировать события. Фриц был приглашен на каникулы в Балморал. Визит прошел под возмущенное шиканье министров. Будь его воля, Палмерстон не позволил бы принцу ступить на английскую землю, учитывая, как скверно повела себя Пруссия в Крымской войне. Но Балморал был личной усадьбой королевы, и власть Палмерстона туда не простиралась. Королева могла развлекать гостя так, как считала нужным.

Все четыре года разлуки Фриц лелеял в сердце образ Вики. Увидев ее вновь, повзрослевшей и похорошевшей, он влюбился в нее еще сильнее.

Девица на выданье уже не могла общаться с холостяком наедине. Беседы сводились к обмену любезностями за обедом и ужином, но это лишь подстегивало чувства Фрица. В конце концов любовь пересилила застенчивость. Повинуясь приличиям, Фриц попросил аудиенции у родителей Вики.

А те только того и ждали. Стоило Фрицу попросить руки принцессы, как Альберт и Виктория немедленно дали согласие. Под конец беседы все трое обнимались и рыдали от счастья. Фриц напоминал Альберта в молодости, и Виктория была счастлива, что такой красавец обратил внимание на ее толстушку дочь. Королева не питала иллюзий по поводу внешности своих детей, о чем не раз им говорила. Робость Фрица и его узкий кругозор не смущали Альберта. Даже к лучше, что зять такой слабохарактерный. Проще будет им управлять.