В бессердечном лесу - Джоанна Рут Мейер

Мы мчим по пепельному лесу к травянистой равнине.

Дождь стекает по лицу и телу.

В местах, куда ступает моя нога, прорастают деревца.

Лес неудержимо растет и растет.

Все из-за ее силы, текущей по моим жилам.

Я все еще чувствую

отпечатки ее пальцев,

как железные кольца

вокруг моего сердца.

Ее воля заставляет меня идти дальше, дальше.

До армии Пожирателя совсем близко.

Он воюет с моими сестрами и мамиными деревьями.

Земля скользкая и вязкая от дождя. Повсюду валяются трупы. Полыхает пламя.

Деревья горят.

Мама останавливает бессердечного льва, и тот рычит. Он зол, что его сдерживают.

Я тоже замираю –

существо,

которое она создала

по своему подобию

и наделила своим сердцем.

Небо пронзает молния.

– Пожиратель придет ко мне, – говорит мама. – И тогда тот, кто поглощает, будет поглощен. Моя душа подпитывала его четыре века, но ему стоило выбрать кого-то получше простой дриады. Даже они умирают.

Он достаточно слаб, чтобы она убила его. Я чувствовала это во дворце, в свете его угасавшей души. Души мамы.

Когда он умрет,

ее лес будет разрастаться до тех пор, пока не поглотит всю землю.

Тогда она возьмется за море.

Но когда весь мир покроется деревьями,

когда она уничтожит все человечество

за преступления Пожирателя Душ…

Что она будет делать?

Бродить в одиночестве

по своему бескрайнему лесу?

Пожалеет ли она о содеянном?

Я не доживу до того дня.

Моя смерть наступит

до ночи.

Я падаю на колени в грязную траву. Прижимаю пальцы к земле. Тянусь к братьям. «Прен, Криафол, Канген! Вы должны остановить ее, пока она все не уничтожила. Вы единственные, кто способен на это. Умоляю. Сделайте так, чтобы моя смерть не была напрасной».

Еще одна волна армии Пожирателя врезается в мамин лес.

Деревья ломают их тела

и откидывают,

как мертвые ветки.

Мама терпеливо ждет, сурово прищурив глаза.

Дождь смыл кровь с ее рогов.

Она блестит

от влаги

среди бушующей бури,

такая же сильная и яркая,

как молния.

На равнине мои сестры и мамины деревья рвут солдат Пожирателя на части.

На мокрой земле валяются трупы.

Деревья горят и горят.

А мама все ждет.

Повернув голову, она видит меня на траве.

Хмурится. Сгибает палец, и я резко встаю, словно на невидимом поводке.

– Пришло время никчемной доказать свою ценность.

Я смутно слышу

топот копыт с юго-запада.

Вижу очертания, которые мчат в нашу сторону, поднимая грязные брызги.

Смаргиваю капли с глаз, и очертания обретают четкость: шесть потрепанных, раненых всадников.

Один из них едет в паре с другим солдатом, его левая рука перевязана и прижата к боку.

Мне знаком его силуэт,

его душа.

Тело леденеет от страха.

Сердце падает в пятки.

Мама злобно улыбается.

Сжимает кулак.

И, вздрогнув, я начинаю двигаться.

Она приказывает:

– Убей мальчишку! Сделай это медленно. А когда закончишь, принеси мне его душу. Возможно, тогда я смилостивлюсь, и твоя смерть будет быстрой. Иди. Живо.

Она машет рукой.

Я поневоле иду навстречу всадникам.

Поднимаю руки,

чувствую силу, вибрирующую в них.

По лицу стекают слезы и смешиваются с дождем.

Над головой сверкает молния, освещая землю и грязь, летящую из-под копыт лошадей.

Позади приходят новые деревья.

Они погружают корни в почву и снова вырывают их.

И маршируют. К ней.

Вот чего она ждала.

Подкрепления.

Мама подстроила все так, чтобы со стороны выглядело, будто это я ими повелеваю.

Будто это я

заставляю деревья стягивать солдат с лошадей,

нанизывать их на острые пальцы,

пока из ртов не потечет кровь.

Вот что подумает Оуэн.

Его стягивают вместе с остальными, но не убивают.

Деревья бросают его к моим ногам.

Оуэн поднимает голову,

смотрит

мне

прямо

в

глаза.

Его страх осязаем.

Чувство, что его предали,

едкое, как кровь.

Ведь он видит,

что я

наконец

стала той, кем он всегда меня считал:

бездушным

монстром.

Я стараюсь противостоять маминой власти.

Но это бесполезно.

Поднимаю Оуэна за воротник.

Ставлю на ноги.

И даже не могу сказать, что мне жаль.

Не могу попрощаться.

Пожиратель украл мой голос.

Мама – все остальное.

Он умрет,

думая,

что все к этому и шло.

Он умрет,

думая,

что лесной монстр

никогда не отдавал свое сердце

юноше,

отдавшемуся звездам.

Серена сияет в дожде, смывающем с нее кровь и грязь. На секунду в небе вспыхивает молния и освещает все вокруг. В ее зелено-золотых волосах запутались колючки, рваные остатки платья служанки липнут к телу. Фиалки раскромсали, остались лишь кусочки лепестков. Серебряная кожа темнеет от ран.

Серена открывает рот в безмолвном крике и отталкивает меня. Я приземляюсь прямо на сломанную руку и ахаю от боли. Рядом со мной лежит мокрое тело. Ее кепка упала, опаленные края волос по-прежнему воняют дымом: Линед мертва. В горле встает ком. Четверо других солдат валяются в грязи, как брошенные игрушки. Один из них Бейнс. Он из последних сил цепляется за жизнь, но его дыхание слишком учащенное и прерывистое. Деревья свалили его с лошади, скручивали тело до тошнотворного хруста костей, а затем отшвырнули в спешке, чтобы добраться до меня. Остальным повезло меньше: их убили на месте. Я цепенею от шока, от ужаса. Ничего не понимаю. Минуту назад они были живы!