Драгоценная паутина - Максин Барри

Флейм облизала языком его пупок, и он задрожал в экстазе. Никогда еще Рис не чувствовал себя таким невероятно живым, как сейчас. Перед лицом смерти…

Нежно, почти благоговейно, Флейм взяла в руку его набухшую плоть, почувствовав ее горячий бархат. Потом все вокруг перевернулось, она ощутила спиной холод камня и жар его тела на животе, груди и ногах. Она чувствовала его руки, настойчивые сильные ноги, раздвигающие ее ноги, и закрыла глаза, готовая принять его. Он вошел, она закричала громко и бесстыдно. Открыв глаза, она встретила горящий взгляд мужчины, которого любила теперь не просто всем телом, но всей душой, всем сердцем! Любила до последнего!..

– Рис. – От слез радости ее глаза засверкали, как агаты. – Люби меня так, как никогда раньше. Пожалуйста!

Он поцеловал Флейм, пытаясь передать всю нежность, которую он не смог бы выразить словами. В этот момент она подумала, что никогда ни одну женщину на свете так не любили, ни Джульетту, ни Елену Троянскую, ни Клеопатру. А когда он поднял голову и посмотрел на нее, она плакала, обхватив руками и ногами его тело, выгибаясь ему навстречу. Риса закружила огненная страсть, прекрасный, дикий, жадный танец любви. Он любил ее до тех пор, пока силы не иссякли, пока все семя жизни не вошло в нее горячей мукой, пока не смолкло эхо ее страстных криков…

Майк смотрел на лимузин, удивленно наблюдая, как Оуэн, потом Франческа, Мария и наконец Джульетта выходили из машины. Испытывая чувство неловкости оттого, что его рабочий комбинезон весь пропах потом и сырой землей, он робко представился.

– Пожалуйста, пройдемте в контору и…

– Сначала мы посмотрим, что происходит, – взволнованно перебила его Франческа, на ее лице застыл страх.

– Дорогая, люди и так, вероятно, работают в нечеловеческих условиях. Мы им будем только мешать!

Майк повел их в контору, с большой осторожностью рассказывая о ходе спасательных работ.

Франческа испытала облегчение, когда узнала, что установлена связь с Рисом и Флейм, что у них достаточно воздуха и есть вода. Потом Майк как можно деликатнее описал их положение. Франческа пришла в ужас. В конце концов Майк извинился и вернулся к делам.

Оуэн и Франческа сидели рядом на старом диване и, держась за руки, молчали, неотрывно глядя на настенные часы. Еще три часа, сказал Майк. Тогда станет ясно, останутся их дети живы или нет…

Джастин толкнул дверь в цех и вошел. Он огляделся. Гюнтер Восс корпел в углу над бриллиантом ценой в триста пятьдесят тысяч фунтов, который должен был стать главным камнем коллекции. Все напряженно работали. Тихо, чтобы не помешать никому, Джастин направился к Гюнтеру Воссу. В это же время где-то готовилась точная копия этого камня… Джастин мрачно улыбнулся, подумав, какая буря поднимется, когда эксперты Софии ди Маджори объявят, что этот бриллиант, как и другие основные камни коллекции, подделка. Какое оскорбление для Софии и всего ювелирного мира! На какую-то долю секунды Джастин ощутил боль в сердце за «Альциону». Но не он виноват, а Флейм! Джастин посмотрел на часы. Прошло почти пятнадцать часов, с тех пор как он узнал о несчастье. Скорее всего они уже на том свете!..

Майк взглянул на Оуэна и Франческу, которые с побелевшими лицами стояли у подъемника. Потом оглядел людей, окруживших его. Мрачно приложил рацию к губам и отдал приказ. Внизу его приказ приняли. Камень, заблокировавший шахту, был слишком велик, чтобы поднять его с помощью какого-либо механизма. Убрать его можно было лишь динамитом. Через секунду все услышали подземный рокот, и из проема шахты поднялось большое облако пыли. Мужчины немного подождали и кинулись к лифту. Франческу трясло: она подумала, что невозможно остаться в живых после такого взрыва, и в отчаянии прильнула к мужу…

Флейм закричала, не в силах совладать с собой, настолько неожиданно все произошло. Они, уже одетые, лежали в объятиях друг друга, когда в ушах отозвался грохот взрыва. Облако пыли осело на их потные лица.

– Черт побери, я и не подумал об этом, – услышала она над собой загробный голос Риса, пытавшегося наладить лампочку. – Должно быть, они не смогли справиться с камнем иначе!

Дрожа, Флейм поднялась на ноги.

– Но взрыв помог?

Выяснить это можно было только одним способом: в мрачном молчании они стали карабкаться вверх, пытаясь понять, что на другой стороне завала – свобода или склеп?

Наверху их родственники томились в ожидании. Для Джульетты нашли складной стул – опираясь на палку, она села. Ее голубые, как лед, глаза, не отрываясь смотрели в сторону подъемника.

Франческа прижалась к Оуэну, который благодаря любви и заботам жены чувствовал себя физически почти здоровым. Ему было так приятно сейчас, что она нуждается в нем. Но надолго ли хватит ему этого счастья, если он потеряет Риса?

Мария первая услышала звук.

– Слушайте, – сказала она, – что-то скрипит! Должно быть, подъемник.

– Да, смотрите на трос! – Голос Оуэна был не просто взволнованным, но в нем слышался и страх.

Наконец подъемник поднялся, и все ожидавшие кинулись к нему. На секунду воцарилось молчание. Люди, без перерыва работавшие восемнадцать часов, жаждали увидеть тех, ради кого старались. Первой из подъемника вышла Флейм, у нее в этот момент волосы были цвета заходящего солнца и лицо богини!

Веселые крики огласили воздух. Улыбаясь, Майк Фарауэй вышел из подъемника и обернулся к Рису Декстеру, следовавшему за ним. Риса хлопали по спине, он тоже улыбался, чувствуя дружескую атмосферу, благодарил своих спасителей, глядя на их грязные, потные и счастливо улыбающиеся лица.

А Флейм с благоговением смотрела на закат, глубоко вдыхая воздух, казавшийся таким свежим, холодным и напоминавшим воздух морозного зимнего утра в Англии… Потом она посмотрела в сторону и тут увидела своих родных! Они стояли в нескольких ярдах. Радостно крича, она кинулась к ним, бросилась в любящие объятия Франчески. Обе, не обращая ни на кого внимания, разрыдались.

– О мама, – прошептала Флейм тихо, уткнувшись матери в волосы. – Как хорошо быть живой!

Незаметно пролетели три месяца. Рис вынужден был остаться в Австралии, пообещав приехать в Англию, как только шахта будет в порядке и начнет работать на полную мощность. Флейм велела себе забыть о кошмаре в шахте и вернуться к нормальной жизни, а это означало – закончить работу над коллекций Софии ди Маджори.

Войдя в цех, она удивилась, что работа так быстро продвигается. Более того, после нескольких осторожных вопросов она поняла, что никто в Вудстоке ничего и не слышал об инциденте на шахте. Джастину даже не пришло в голову сказать им об этом! Флейм стало обидно. Как же сильно он ненавидит ее, думала она печально, если даже такое событие не тронуло его сердца.

На второй день после возвращения в Равенскрофт Фрэнк Йенсен задержал Флейм в библиотеке и рассказал о переменах к лучшему, происходящих в Джастине. Он говорил о причинах, по которым ее брат стал таким, и Флейм поняла наконец, какое одиночество, боль и муку пришлось испытать ему в детстве. За это она могла ему простить все!