Алая тигрица - Амели Вэнь Чжао

Легкая улыбка заиграла на губах Керлана.

– За свою жизнь я совершил много сделок, заплатил приличные суммы за красивые вещи. Но взгляд твоих глаз прямо сейчас, сын мой, просто бесценен. Замешательство. Злость на мой триумф. Беспомощность. – Его улыбка растянулась. – Скажи мне, ты попрощался со своей прекрасной Кровавой принцессой? – Что-то в Рамсоне щелкнуло, и он изогнулся, задыхаясь от кляпа, его цепи загремели.

Керлан рассмеялся.

– Представь мое удивление, мою крайнюю радость, когда я услышал, что так называемая Красная тигрица приземлилась в Брегоне, прямо в лапы моей шпионской сети. Намереваясь, как я слышал, предупредить Брегон о намерениях императрицы Морганьи украсть их оружие. – Он хмыкнул, вытирая слезу с края глаза. – Как ты думаешь, кто разработал сифоны пятнадцать лет назад? Как ты думаешь, кто вообще рассказал Морганье о его существовании?

Рамсон не мог дышать. У него закружилась голова, он пытался осмыслить то, что только что рассказал Керлан. Большая картина, которую он складывал все это время, охватывающая океаны, королевства и десятилетия.

– Да, – промурлыкал Керлан, внимательно наблюдая за ним. – О, как это прекрасно – наблюдать, как ты соединяешь воедино все части моей работы. Но откуда ты мог знать? Все это время ты видел только конец моего грандиозного плана. Все эти усовершенствования Блу Форта, морской камень, на который теперь наступают эти жалкие маленькие дурачки в штабе военно-морского флота, – как ты думаешь, кто в первую очередь добывал эти материалы, открывал свойства, которые сделали их такими мощными?

Этого не могло быть. Тогда в Военно-морской академии они узнали о торговой компании А. Э. Керлана, которая добывала драгоценные камни и поставляла их в Королевство Брегон. Им сказали, что это была преступная империя, действующая скрытно, и что именно адмирал Роран Фарральд навсегда изгнал ее печально известного лидера.

– А потом появился Роран Фарральд, мой предполагаемый друг, – Керлан выплюнул это слово, – который так быстро поднялся в рядах военно-морского флота и объявил меня преступником, как только увидел, что я разработал из морского камня. Он отправил меня в изгнание и завладел всем, что я построил, всеми знаниями, которые я открыл. – Он выпрямился, его лицо снова приобрело мягкое безмятежное выражение. – Он получит свое возмездие сегодня вечером. Мои войска уже проникли в Блу Форт. Через несколько часов прибудет моя армия, и мы нанесем удар. – И, – сказал он медленно, с наслаждением, – как только я уничтожу Брегон и доставлю твою Красную тигрицу обратно императрице Морганье, я буду коронован королем Брегона в новую эпоху нашего мира. – Его серые глаза впились в Рамсона. – Но сначала я собираюсь насладиться этим моментом: увидеть, как ты умираешь, зная, как сильно ты потерпел неудачу. Зная, что все, что ты когда-либо любил и о чем заботился, вот-вот погибнет. – Он встал. – Боюсь, мне пора идти, Рамсон. Сегодня вечером меня ждет самая крупная вечеринка во всем Блу Форте. До свидания, сын мой.

Рамсон поклялся, что никогда не доставит Керлану удовольствия услышать, как он кричит. И все же, когда его подтащили к краю корабля, волны внизу были черными и непроницаемыми, он обнаружил, что его решимость колеблется, все его тело начинает дрожать против его воли. Но его отчаянно цепляющиеся пальцы не встретили ничего, кроме гладкого металла наручников, а прикованные к нему гири были твердыми и неподатливыми.

В последние мгновения в его голове промелькнули образы. Как его отец, с плоскими и черными, как бездна, глазами, махнул охраннику, чтобы тот убил Иону. Как он приказал арестовать Рамсона. Когда он пронзил Соршу своим клинком.

Керлан, прижимающий горячее клеймо к его груди, берущий его сломанные, зазубренные части и лепящий из них что-то жестокое и уродливое.

И Ана. Как она выглядела в лунном свете той ночью, морская пыль мерцала на ее коже, прекрасная и яркая. Как она заставила его снова почувствовать себя мальчиком, несчастным, неадекватным, неумелым и неуклюжим.

Как отчаянно, отчаянно он хотел поцеловать ее.

Всплеск, когда груз перевалили через край. Рамсон едва успел перевести дыхание, как нога Керлана врезалась ему в живот, и земля ушла у него из-под ног.

Небо и море закружились над головой, когда он ударился о поверхность воды. На мгновение он поплыл, и дикая, иррациональная часть его подумала, что если он будет брыкаться достаточно сильно, то останется на плаву, он спасется.

Но потом он почувствовал резкий рывок, и в следующее мгновение вода, холодная и черная, сомкнулась над его головой, и его потащило вниз. А потом он мог только наблюдать, его легкие горели огнем, а голова кружилась, когда поверхность удалялась все дальше и дальше, и свет луны превратился в слабую полоску, а затем и вовсе в ничто.

Прижатая к колонне в комнате из черного камня и цепей, Линн чувствовала себя так, словно ее снова бросили в кошмар. Теперь Линн могла сказать, что в комнате стоял гнилостный запах наркотиков, смешанный с гнилой металлической вонью, от которой ее затошнило.

Линн подалась вперед, пока не смогла разглядеть белую мантию ученого, кожаные каблуки ботинок Сорши. Белокурая девушка тяжело опустилась между ними.

Сорша стояла лицом к полке; когда она обернулась, то что-то держала в руках. Он напоминал браслет, сделанный из материала, похожего на переплетение нефрита и лазурита. Совсем как… морской камень.

Сорша тихо и напевно произнесла несколько слов, обращаясь к стоявшему перед ней ученому. Он резко вскинул голову, его глаза расширились от страха.

– Нен, – сказал он, поднимая руку и отступая на несколько шагов, бормоча слова, которые Линн не могла понять. – Нен, нен…

Сорша бросилась на него, оскалив зубы и выхватив кинжал. Ученый, возможно, был физически крупнее ее, но он не мог сравниться с жестокостью Сорши. Он закричал, когда она ударила его о стену.

Щелчок.

Браслет сомкнулся на его запястье, звук эхом разнесся по комнате во внезапной тишине. Энергия вокруг них, казалось, на секунду изменилась.

Лента сжалась, затягиваясь вокруг запястья ученого, пока, казалось, не слилась с его плотью. В нем мерцало то, что Линн могла бы принять за древнюю магию или колдовство, о которых говорили ее старейшины. Это выглядело так, как будто в этой полосе ожил целый океан.

Ученый рухнул у стены. Он закрыл лицо руками, и его плечи сотрясались от рыданий.

Сорша опустилась рядом с ним на колени. Движением, которое можно было бы назвать почти нежным, она поднесла клинок к его горлу и прошептала ему на ухо какие-то слова. Линн слышала только всхлипы мужчины: нен, нен, нен – брегонское слово, означающее «нет», как она запомнила, – и отчаянный страх сжимал ее грудь.

Сорша схватила его за запястье и повернулась к девушке. С небрежностью, с какой разрезают конверт, она сделала глубокую рану на шее девушки. Та издала приглушенный стон, когда кровь собралась в лужу и начала сочиться багровым.