Рождение греческого полиса - Эдуард Фролов

Трудно, таким образом, переоценить энергию и последовательность осуществлявшейся коринфянами колонизационной политики, и надо думать, что те, кто ее направлял, а это были коринфские Бакхиады, учитывали всю совокупность стоявших перед их городом проблем: необходимость дать отток избыточному аграрному населению и тем разрядить социальную обстановку в Коринфе; необходимость обеспечить условия для широкого развития коринфской торговли, в которой сами Бакхиады если и не принимали непосредственного участия, то все же были весьма заинтересованы как в одном из важнейших источников доходов (см.: Strab. VIII, 6, 20, р. 378);[306] наконец, необходимость подкрепить и то и другое стратегически надежными опорами, создав, посредством цепи собственных и дружеских с ними колоний, своего рода мост между Балканской Грецией и Сицилией.

Что вывод колоний в Сицилию и на Керкиру носил вполне организованный характер, подтверждается, во-первых, официальным обращением к Дельфийскому оракулу, который был, так сказать, направляющим центром греческой колонизации (как бы ни мотивировалось это обращение в романтическом предании),[307] а во-вторых, высоким положением самих основателей-ойкистов. Оба —и Архий, и Херсикрат — были Геракл идами, причем для Херсикрата прямо засвидетельствована его принадлежность к правящему роду Бакхиадов (Schol. ad Ар. Rhod., IV, 1212 и 1216), и это же с большой долей вероятности можно предполагать и для Архия.[308] Во всяком случае, в последующей традиции прочно отложилось представление о том, что Сиракузы были основаны по инициативе коринфского рода Бакхиадов:

Новая колония в Сицилии была первоначально основана на близко прилегающем к восточному побережью островке Ортигии, откуда Архий, по выразительному свидетельству Фукидида, изгнал местных жителей — сикулов (Thuc. VI, 3, 2 —Σικελούς έξελάσας πρώτον έκ της νήσου). Однако довольно скоро —и, возможно, еще при Архии —греческое поселение распространилось и на противоположный сицилийский берег (район так называемой Ахрадины). За заселенным в первую очередь островком закрепилось название Ортигии. Очевидно, он был назван так в честь острова Делоса, который в древности иногда назывался Ортигией (букв. — «Перепелиным островом»). Ведь Делос считался родиной Аполлона и Артемиды, божеств, которым колонисты в первую очередь наряду с Афиною соорудили святилища на отбитой у сикулов земле. Что же касается поселения на материке, то оно, возможно, было окрещено по расположенному здесь болоту Сирако, и это название дало имя всему городу в целом, который ввиду его двусоставности стал называться во множественном числе Сиракузами (Ps.-Scymn, 279-282; Steph. Byz, s.v. Συράκουσαι).[309]

Новое поселение с самого начала конституировалось как самостоятельная гражданская община, как автономный полис с характерным для дорийских общин аристократически-землевладельческим строем. В самом деле, какие бы соображения ни приводились в пользу торговых интересов, которыми могла руководствоваться при выводе новой колонии в Сицилию правившая в Коринфе аристократия, фактом является ярко выраженный, преимущественно аграрный характер самой этой новой колонии.[310]

Показателен состав первоначальных поселенцев. Верхушку составляли знатные аристократы вроде Гераклида Архия, эпического поэта Бакхиада Эвмела (Clem. Alex. Strom. I, 21, 131) и не названного по имени представителя знатного рода олимпийских жрецов-прорицателей Иамидов (Pind. 01. VI, 6). Высокое общественное положение этих людей —или, во всяком случае, их отцов — обусловлено было в такой же степени их качеством крупных собственников-землевладельцев, как и их знатностью. Но и масса рядовых колонистов — выходцев из Теней — принадлежала к сословию земледельцев, и если на родине им угрожала опасность утратить это свое качество, то за морем, на новом месте, они безусловно рассчитывали поправить свои дела и в полной мере восстановить свое положение людей, владеющих и живущих землею.

Что колонисты уже заранее составили корпорацию новых земельных собственников, подтверждается любопытным эпизодом, о котором со слов Деметрия Скепсийского, который, в свою очередь, опирался на свидетельство Архилоха, рассказывает Афиней: один из коринфских колонистов по имени Эфиоп во время плавания за медовый пряник продал приятелю свой надел, тот самый, который он по жребию должен был получить в Сиракузах (Athen, IV, 63, р. 167 d — τω έαυτοϋ συσσίτω μελιττούτης άπέδοτο τόν κληρον δν έν Συρακούσαις λαχών εμελλεν δζιν).