Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон

– Где ты взяла… – он запнулся, моргнул, огляделсвоими козлиными глазами меня, потом Ника. Я не могла удивиться сильнее, когдаон издал тихий звук, будто не веря своим глазам.

– Ох, – сказал он потрясенно. – Будь я триждыпроклят…

Ник протянул руку, закрыл книгу и накрыл ее листами чернойбумаги. Вдруг я занервничала в десять раз сильнее. Мой взгляд все возвращался кпрозрачным свечам и пентаграмме из соли. Какого черта я делаю?

Демон отступил, задумавшись, покачиваясь с носка на пятку.Взявшись за подбородок рукой в белой перчатке, он оглядывал меня с каким-тоновым вниманием, создавая у меня ощущение, будто он видит меня насквозь, какчерез те прозрачные свечи, которые я зажгла, не зная, для чего они. Быстрый переходего от гнева к удивлению и потом к каким-то коварным мыслям прошел прямо черезмою сердцевину и потряс меня.

– Так, давайте не будем спешить, – предложилдемон, и лоб его нахмурился, когда он посмотрел на навороченные часы,появившиеся у него на запястье прямо в этот момент. Точно такие же часы, как уНика. – Что же делать, что делать? Убить вас или оставить жить?Придерживаться традиции – или склониться перед прогрессом? Думаю, единственное,что можно будет отстоять в суде – это дать решать вам. – Он улыбнулся, именя затрясло неудержимо. – Мы же только того и хотим, чтобы все былозаконно. Целиком и полностью законно.

Я в испуге сдвинулась поближе к Нику, уткнулась в него. Когдаслово «законность» что-нибудь значило для демона? – Я не убью вас, еслибудете вызывать меня без круга, – коротко бросил демон, и каблуки егопростучали по линолеуму, когда он отошел. В резких движениях читалосьвозбуждение. – Если я прав, то я так и так вам бы это дал. Скороузнаем. – Он злобно ухмыльнулся. – Едва могу дождаться. В любомслучае вы мои.

Я вздрогнула, когда Ник взял меня за локоть.

– Никогда не слышал об обещании безопасности безкруга, – шепнул он с затравленными глазами. – Никогда.

– Это потому, что дается оно только ходячим мертвецам,Ник Спарагмос.

Нехорошее ощущение у меня под ложечкой стало пробиватьсявверх, стягивая по дороге все мышцы. Ничего нет на всей вонючей земле, чтостоило бы права призывать демона без риска, но он дает мне такое право вместотого, чтобы простить долг?

Ох, слишком это хорошо.

Я что-то упустила из виду и знала это. Набравшись решимости,я отбросила это чувство. Мне случалось заключать неудачные сделки, и я выжила.

– Ладно, – сказала я срывающимся голосом. –Договорились. Я хочу, чтобы ты немедленно вернулся в безвременье, нигде подороге не останавливаясь.

Демон снова глянул на часы.

– До чего же суровая хозяйка, – мило сказал он, вотличном настроении открывая морозильник и вынимая коробку замороженных чипсовдля микроволновки. – Но так как ты в круге, а я вне его, то я уйду, когдамне, черт побери, заблагорассудится.

Рука в белой перчатке засветилась красным по контуру, потомпогасла: видно стало, что чипсы дымятся. Открыв холодильник, демон нахмурился:

– Что, кетчупа нет?

Два часа ночи, подумала я, глядя на стенные часы. Почему этоважно?

– В чем дело?

– Ник! – шепнула я, похолодев. – Выньбатарейку из часов! Немедленно!

– асы над раковиной показывали без пяти два. И я незнала, насколько они точны.

– Делай, что говорю! – крикнула я. – Онисвязаны с атомными часами в Колорадо. Оттуда каждую полночь посылается импульс,корректирующий часы. Он прорвет круг, как телефонная линия или газовая труба!

– А, черт! – Лицо у Ника побелело.

– Проклятая ведьма! – рявкнул разъяренныйдемон. – Я уже почти до вас добрался!

Ник лихорадочно возился с часами, длинные пальцы дергализаднюю крышку.

– Монетка есть? Десятицентовик, чтобы ее снять.

Его перепуганные глаза то и дело поглядывали на часы надраковиной. Рукой он полез в карман, ища там монетку.

– Дай сюда! – крикнула я, схватила часы и бросилаих на гол. Другой рукой ухватив молоток для мяса, я размахнулась.

– Нет! – успел крикнуть Ник, когда разлетелисьосколки часов. – Есть еще три минуты!

Я стряхнула его руки со своих плеч и снова замахнулась.

– Видишь? – воскликнула я, снова и снова обрушиваямолоток. – Видишь теперь, какой он хитрый? – Резкими от адреналинадвижениями я взмахнула молотком, показывая на Ника. – Он знал, что у тебятакие часы. Вот почему он согласился дать мне право безопасного вызова!

С криком досады и злости я бросила в демона молотком.Ударившись в невидимый барьер, молоток упал на пол и отскочил к моим ногам. Отчасов Ника остались смятый корпус да осколки кварца.

Ник привалился к столу, склонился к нему головой, подпер еепальцами.

– Я думал, он хочет меня научить, – шепнулон. – Все это время он просто дожидался, пока не разорвется круг.

От моего прикосновения к плечу он вздрогнул, посмотрел наменя испуганными глазами. Наконец-то он испугался.

– Теперь понял? – желчно спросила я. – Онхотел тебя убить. Он бы тебя убил и душу твою забрал. Не вызывай его больше.Обещай, что ты не будешь его вызывать. Ник резко, коротко вздохнул, посмотрелмне в глаза и по качал головой.

– Я буду осторожнее, – шепнул он. Я злобнообернулась к демону:

– Пошел вон, как я тебе велела!

Демон с неземной грацией встал. Копия британскогоджентльмена еще минуту помедлила, оправляя кружева на шее и на манжетах.Медленными рассчитанными движениями он задвинул кресло обратно под стол,наклонил голову в мою сторону, посмотрел красными глазами поверх очков.

– Поздравляю с привязкой фамилиара, Рэйчел МарианаМорган, – сказал он. – Призывай меня по имени Алгалиарепт. Есликому-нибудь скажешь это имя, ты будешь моей по умолчанию. И не думай, что разможешь призывать меня вне круга, то ты в безопасности. Ты моя. И даже ценойдуши ты не купишь себе свободы.

С этими словами он исчез в красном мареве безвременья,оставив запах кулинарного жира и жареной картошки.

Я сидела на лабораторном табурете и постукивала ногой поперекладинам.

– Сколько еще она будет это тянуть, как тыдумаешь? – спросила я у Джанин, мотнув головой в сторону доктора Андерс.Преподавательница сидела за столом перед классной доской и экзаменоваластудентку.

Джанин сунула в рот жвачку и покрутила пальцем на завистьпрямые волосы. Ее прошлый страх перед моей демонской меткой превратился вбунтарскую дерзость, когда я ей сказала, что получила ее на прошлой работе вОВ. Да, это на девяносто процентов ложь, но я не могла вынести, что она мне недоверяет.