Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени - Николаос Хриссидис

l:href="#n704">704. В 1694 году Николай Семенов Головин и Федор Поликарпов сменили изгнанных Лихудов в качестве преподавателей академии705. В некоторых случаях еще в 1686 году уроки Лихудов посещали также представители ближайшего окружения патриарха Иоакима и дьяки Печатного двора; в их число входили домовый иеромонах (то есть иеромонах, служивший в домовой церкви у патриарха) Иларион, монах Чудова монастыря Иов (проходящий по документам как «книгописец») и писец Иван Никитин.

Присутствие лиц знатного происхождения среди студентов академии засвидетельствовано лишь в отдельные годы в конце 1680‐х годов, хотя это не исключает того, что они продолжали обучаться в академии и впоследствии. С другой стороны, отпрыски неродовитого дворянства встречаются среди учеников академии и в конце 1680‐х, и в начале 1690‐х годов706. Судя по всему, в число учеников Лихудов входило и несколько отпрысков правящей элиты Московского государства, то есть семейств, представленных в Думе707. Также вполне вероятно, что оба брата давали частные уроки детям московской элиты, хотя надежные доказательства на этот счет неизвестны. В своем свидетельстве 1726 года Федор Поликарпов утверждает, что в 1687 году учиться в академии было приказано более чем сорока сыновьям бояр и неродовитых дворян («Сигклитским и Боярским детям»)708. Даже предположив, что соответствующий указ действительно был издан, у нас имеются доказательства присутствия в стенах академии лишь нескольких аристократов. Лихуды могли похвастаться тем, что у них учились такие отпрыски княжеских семейств, как князь Алексей Борисович Голицын, князь Юрий Юрьевич Одоевский и князь Александр Петрович Прозоровский. В число учеников из рядов русского дворянства входили Иван Васильев сын Бухвостов, Федор Михайлович Глебов, Иван Владимирович Еропкин, Константин Тимофеевич Литвинов, Петр Кондратьевич Лунин и, наконец, Петр Тимофеевич и Тимофей Тимофеевич Савеловы709.

Небольшое число имен в вышеуказанных группах учеников поначалу может привести к неверным выводам. Однако не следует забывать о том, что в дошедших до нас документах перечислены не все студенты, причем это касается и дворян. Например, в том документе, где речь идет о выступлениях на Пасху 1687 года, после упоминаний о наградах, полученных другими студентами из княжеских родов, следует: «да Тимофею Савелову с товарищи тринатцать человеком»710. Из этой формулировки ясно, что в документе перечислены не все имена студентов из незнатных дворян. Награды были ими получены за выступления 30 марта 1687 года711. В черновом документе из неизвестного приказа (скорее всего, Посольского) указывается число, но не имена учеников школы, посетивших царей 30 марта 1687 года, на Страстную неделю. Текст документа гласит: «два учители, два священника черные, один дьякон учительской, три человека стольников комнатных, тринатцать человек стольников и прочих царедворцев, семнатцать человек учеников школьных патриарших и иных». Таким образом, в документах упоминаются имена не всех стольников. Кроме того, в случае сообщений о выступлениях перед патриархом в документах обычно указывается лишь общее число учеников из младших (грамматических) классов и не приводятся их имена. Также следует подчеркнуть, что московская правящая элита представляла собой сплоченный и небольшой круг людей. И сам тот факт, что несколько членов этого круга училось у Лихудов, более важен, чем число таких учеников. У Иоанникия и Софрония учились отпрыски знати, служившие при дворах двух молодых царей, Ивана и Петра, и их жен, Прасковьи и Евдокии, а также сыновья дьяков и духовенства, стремившиеся к службе в царской и патриаршей администрации Московского государства. Сведения о происхождении и карьере некоторых студентов академии позволяют получить представление о том, какое значение имела учеба у Лихудов для политической и культурной элиты России современной им и будущей (Петровской) эпохи712.

Большинство выпускников академии, чьи биографии мы можем проследить, подвизались на светском поприще. Что касается учеников из рядов аристократии, Алексей Борисович Голицын (1674–1713) был комнатным стольником царя Петра I, а впоследствии стал полковником в армии. В 1697 году он сопровождал царя Петра с его Великим посольством в Европу, входя в число «волонтеров» (добровольцев), посланных обучаться навигации. Отец князя Алексея Борисовича, Борис Алексеевич Голицын (кузен Василия Васильевича Голицына), был одним из учителей царя Петра I, а с 1685 года возглавлял Приказ Казанского дворца (учреждение, отвечавшее за управление Нижним Поволжьем)713. Кроме того, в 1680‐е и 1690‐е годы он был членом нарышкинской фракции в дворцовой политике и в 1690 году получил чин боярина714. В Петровскую эпоху он сохранял влияние как глава Приказа Казанского дворца и член Совета пяти бояр, управлявшего страной вместо отсутствовавшего Петра. Дети боярина князя Юрия Михайловича Одоевского князья Михаил Юрьевич и Юрий Юрьевич Одоевские тоже были комнатными стольниками царя Петра и происходили из семейства, занимавшего важное место в политике XVII века. Старшие князья Одоевские и их дети играли ведущую роль на церемонии бракосочетания царя Алексея Михайловича с его новой женой Натальей Кирилловной Нарышкиной, матерью Петра I. Судя по всему, они и в дальнейшем не утратили связей с Нарышкиными, поскольку князь Юрий Юрьевич был одним из членов «Всепьянейшего собора» Петра I (группы собутыльников царя)715. Князь Александр Петрович Прозоровский был сыном князя Петра Семеновича Прозоровского «меньшого» и племянником князя Петра Ивановича Прозоровского, в 1697‐м тоже входившего в Совет пяти бояр. А. П. Прозоровский в 1692 году был комнатным стольником царя Ивана Алексеевича, входил в число стольников, посланных за границу – сначала в Англию и Голландию, – и в итоге в 1701 году оказался в составе русского посольства в Вене. Судя по всему, он занимался там тем, что учил французский, а также поддерживал контакты с князем Б. И. Куракиным. Он был обвинен в участии в заговоре царевича Алексея (предпринявшего неудачную попытку свержения своего отца царя Петра) в 1718 году, но так и не вернулся в Россию и, по-видимому, умер в Вене в 1720 году716.

В число отпрысков московских дворян, учившихся в академии, входили Иван Васильевич Бухвостов, Федор Михайлович Глебов, Петр Кондратьевич Лунин, Иван Владимирович Еропкин, а также, вероятно, Василий Полтев717. Федор Михайлович Глебов, вероятно, был сыном Михаила Ивановича Глебова, боярина из ближайшего окружения патриарха718. Более того, Иван Владимирович Еропкин, Константин Тимофеевич Литвинов, Петр Кондратьевич Лунин и братья Тимофей Тимофеевич и Петр Тимофеевич Савеловы были стольниками царицы Прасковьи Федоровны (урожденной Салтыковой), жены царя Ивана V (годы правления 1682–1696)719. Отец Савеловых, Тимофей Петрович Савелов, был думным дворянином и служил судьей при патриаршем дворе в 1676/1677–1680/1681 годах. Помимо этого, Тимофей и Петр Савеловы были племянниками патриарха Иоакима, а их сестра Мавра Тимофеевна вышла замуж за