Wildcard. Темная лошадка - Мари Лу

К моему удивлению, они обходят его, вообще его не касаются. Такое впечатление, что они позволяют Нолю разобраться с Хидео самому.

Но в смятении я подпускаю одного робота слишком близко к себе. Я реагирую недостаточно быстро. Он выбрасывает руку и хватает меня за запястье. Он такой холодный, словно сделан изо льда. За моей спиной раздается крик Хидео.

– Эмика!

Я разворачиваюсь, сжав зубы, и бью ногой в черный шлем. Мой ботинок пробивает стекло. Робот сразу же растворяется.

Я крепко сжимаю свое запястье. Холод прикосновения остается, прожигая меня до самого разума. Я качаю головой. Мир вокруг меня снова двигается, когда я бегу.

Я моргаю. Где я? Город был похож на пустой Токио, но внезапно я вижу пересекающиеся улицы, в которых узнаю Нью-Йорк. Теперь я прохожу по Таймс-сквер, только вот это совсем не Таймс-сквер – вообще нет огней и толп пешеходов на улицах. Рядом я замечаю Центральный парк.

В этом совсем нет смысла, думаю я, направляясь бегом к Нолю. Скорее всего Сасукэ никогда не был в Нью-Йорке. И планировка совершенно бессмысленная, ведь Центральный парк находится не рядом с Таймс-сквер.

Это мой дом – мои Воспоминания.

Мне становится плохо, когда я понимаю, что роботы Ноля попали в мой разум, точно так же, как это случилось с моими друзьями – ледяная хватка на запястье – и теперь он проникает в мой разум.

Я дико осматриваюсь в поисках Хидео, желая позвать его, но весь мир вокруг превратился в Нью-Йорк. В Центральном Парке я вижу фигуру. Хидео. Ноль. Я бросаюсь к ней.

Подойдя ближе, я резко останавливаюсь. Человек, идущий через парк, не Хидео или Ноль. Это мой отец.

– Папа, – шепчу я. Он здесь, я дома.

Я бегук его силуэту. Это он: его костюм идеально сидит, а волосы элегантно уложены после дневного концерта в Карнеги-холл. Он идет рядом с юной девочкой в легком платье, напевающей мелодию из концерта. Даже отсюда я слышу полный жизни напев, не попадающий в ноты и пение девочки. Я практически чувствую запах сладкого жареного арахиса, который он отдает ей, ощущаю бриз, колышащий листья вокруг них.

Где я была до этого? В какой-то незаконченной иллюзии города. Но это? Это настоящее, которое находится прямо здесь.

Где-то во мне включается предупреждение, пытаясь сказать, что здесь что-то не так. Но я отмахиваюсь от него и иду к папе и маленькой себе. На дворе осень, так что листья плавно опускаются вниз. Папа все еще жив, он идет, держа меня за руку, через парк. Звук его громкого смеха так знаком мне, что я практически чувствую силу его радости. Я ускоряю шаг.

Но они так и не становятся ближе, как бы быстро я не шла. Я перехожу на бег, но такое впечатление, что мои конечности увязли в патоке. Маленькое предупреждение в голове продолжает звенеть. Это было очень давно, постепенно понимаю я – прогулка по парку, звук папиного смеха, запах жареного арахиса.

Не сейчас.

Слишком поздно я начинаю понимать, что случилось с остальными: воспоминания окружили, как только роботы-охранники Ноля коснулись их и попали в их разум. Это не настоящее, и я попала в ту же ловушку. Мое дыхание становится отрывистым. Я уже чувствую, что замираю в панике, что моим мыслям становится сложнее за что-то цепляться. Где-то вдалеке я слышу голос Хидео, зовущий меня.

Пройти весь этот путь и все это сделать лишь чтобы провалиться здесь, в конце, когда мы были так близко. Оставить этот пазл незаконченным, дверь – закрытой. Мой разум пробегается по другим вариантам, но голову начинает заполнять туман, и я вижу, как замедляюсь. Вместе с этим приходит странное ощущение отсутствия чувств.

Испытывал ли все это Сасукэ в последний день эксперимента? Когда он отдал свой последний вздох и разум. Чувствовал ли, что все человеческое в нем превратилось в данные?

Где-то впереди появляется фигура и приближается ко мне. Это Ноль, скрытый под своей броней, останавливается в футе от меня. Мгновение он изучает меня.

Ты только все усложнила для себя, говорит он.

Только. Все. Усложнила. Мой разум с трудом обрабатывает каждое слово. Теперь я стала частью алгоритма, объединилась с разумом Ноля и «НейроЛинка».

Объединилась с разумом Ноля.

Подождите. Искра освещает туман, просачивающийся в меня. Я думаю о том, что он сделал со всеми в мире, что он сделал с Эшером, Хэмми и Рошаном – он объединил их с алгоритмом, с «НейроЛинк», и это означает, что его разум стал единым со всеми этими данными. Когда он блокирует чье-то сознание, так это происходит потому, что он проник туда и взял контроль.

Но информация в «НейроЛинком», однажды сказал мне Хидео, может двигаться в обоих направлениях.

Во время нашей схватки Ноль намеренно избегал касаться Хидео. Словно боялся это сделать. Возможно, он не хочет видеть, что там – эхо его детства, их отношений или счастливых воспоминаний, или их родителей и того, что случилось с ними после его исчезновения. Он боится впитать это, также как кто-то боится нажать на прикрепленный файл из-за страха скачать вирус.

Все становится на свои места. Ноль не знает, что у меня есть более старые версии Сасукэ в аккаунте. Если его разум войдет в мой, тогда он впитает и эти файлы в свои данные.

У меня немного времени – я быстро угасаю, словно медленно засыпаю. Я слабо ощущаю, что в настоящей жизни, опускаясь на пол убежища, то же самое я делаю и перед Нолем в виртуальном мире. Пол подо мной кажется холодным и металлическим. Собрав последние остатки сил, я достаю файлы о Сасукэ.

Они появляются передо мной, в этот раз не в виде куба данных, а синего шарфа.

Ноль напрягается. Теперь он видит все, происходящее в моей голове, а это означает, что он видит и шарф. Я выдавливаю улыбку. Он слишком поздно понял, что́ я загрузила в него.

Я беру шарф в руки, медленно поднимая их перед собой, словно я танцую глубоко под водой. И во сне я тянусь к Нолю. Я накидываю шарф ему на шею. И когда последняя частичка меня исчезает, я чувствую, как данные Сасукэ соединяются с разумом Ноля, становясь его частью.

Его лицо в шлеме – последнее, что я замечаю. Хотя я не вижу его выражения лица, я чувствую его злость через «НейроЛинк».

Вор.

Нет, отвечаю я последней мыслью. Я охотник за головами.

Ноль замирает, словно он всего лишь металлическая оболочка. У него вырывается странный вздох и впервые я понимаю, что раньше я не слышала, как он дышит. В этом вздохе я слышу не глубокий, насмешливый, бездушный голос Ноля, к которому привыкла, а голос ребенка.

– Ni-chan?

Брат? Перед моими глазами появляется перевод. И тут Хидео оказывается рядом со мной, на коленях, и я пытаюсь повернуть голову, чтобы взглянуть на него. Глаза Хидео прикованы к Нолю.