Ее звали Ева - Сьюзан Голдринг

– А мы в школе играли в раундерс[51], – говорит Мэри.

– Бог мой, в раундерс я не играла с… ну да, с самой войны. Тогда крикетного инвентаря у нас с собой не было, вот мы и резались в раундерс. Теннисным мячиком и рукояткой от метлы. Ох, и веселились же.

– Где это было?

– В Кемберли, где я проходила военную подготовку. Мы все были молоды. Некоторые девчонки попали туда прямо со школьной скамьи. По-моему, я из них была самая старшая. К тому времени я уже овдовела, так что для самых юных была вроде матери, – Эвелин смеется, выкручивая свою мочалку. – Бедовые были девчонки!

– Ну вы-то точно. Наверняка самая озорная из всех.

– Не понимаю, о чем ты, Мэри. Я вела себя безупречно. Должна была подавать пример остальным. Они же были совсем юные, почти подростки.

– Да ну вас! Поди в ту пору вокруг вас красавчики офицеры вились, щеголи в военной форме. Сколько таких историй!

– Ну позже мы, было дело, водили знакомство с симпатичными летчиками. Особенно хороши были поляки – обаятельные ребята и чертовски красивые. Они рассказывали удивительные истории о том, как бежали к нам из Польши. Некоторые через всю Францию пешком прошли, представляешь? Поразительно, да?

– Ничего себе! Пол-Европы прошагали? Я в свой выходной пока до Гилфорда дойду, одышка замучит.

– А они все были очень целеустремленные ребята. Многим пришлось на лыжах пробираться через Альпы, – Эвелин на мгновение умолкла. – Я тоже в Германии после войны каталась на лыжах – Skilaufen, как мы говорили.

– Наверное, это было нечто. Заснеженные горы, красота вокруг, да?

– Да, это было увлекательно, – подтвердила Эвелин и, помолчав, добавила: – То время я никогда не забуду.

30 ноября 2016 г.

Правда

– Мэри, после обеда ко мне придут гости. Я хотела бы принять их в библиотеке одна. Пожалуйста, проследи, чтобы нас не беспокоили.

Эвелин ковыляет по коридору, застеленному темным узорчатым ковром, и останавливается перед зеркалом в золоченой раме. Поправляет кудрявые волосы, пристально рассматривает свое улыбающееся отражение, проверяя, не застрял ли в зубах шпинат во время обеда, не размазалась ли губная помада. Впрочем, косметика, прическа – все это не имеет значения. Эвелин знает, что уже давно не производит на мужчин особого впечатления, но все же хочет выглядеть ухоженной. Шаркая, она идет дальше, усаживается в комнате для приема гостей, где по стенам стоят книжные шкафы, и ждет – ждет, когда раздадутся голоса. Но слышит только размеренное тиканье каминных часов, вторящих биению ее сердца.

– Пришли ваши гости, миссис Т-К, – громко объявляет Мэри, пропуская в комнату Пэт и инспектора Уильямса. – Принести вам чай с пирожными?

У обоих гостей вид такой, что им не нужны ни еда, ни питье, лишь бы скорее убраться отсюда, но Эвелин отвечает:

– Будь так любезна, Мэри. И, может быть, ты сегодня найдешь для нас сладкие пирожки с изюмом и миндалем?

– Мы ненадолго, тетя. Это не светский визит, – Пэт снимает с себя неопрятный плащ.

– Да, понимаю. Но я все равно хотела бы проявить радушие к своим гостям, – Эвелин улыбается племяннице и инспектору. – Садитесь, прошу вас.

Пэт раздраженно качает головой.

– Миссис Т-К, насколько я понимаю, вы хотели меня видеть? – говорит инспектор. – Значит, что-то вспомнили, да?

– Да, вспомнила, – Эвелин сует руку в сумку. – Так, куда же я положила?

Пэт, замечает она, поводит глазами. Может, сначала подразнить их? Недолго, всего несколько минут. Жаль было бы не использовать такую возможность, тем более что, скорее всего, она забавляется в последний раз.

– Только что он был здесь, я же точно помню, – одну за другой она медленно достает вещи из сумочки. Ручка, два наточенных карандаша, компактная пудра, губная помада, чистый носовой платок, упаковка бумажных салфеток, кошелек. Она сует руку глубже и извлекает тонкий черный блокнот с точилкой. Глядя на Пэт, помахивает перед ней носовым платком:

– Держи, дорогая. Я же знаю, у тебя с собой никогда нет чистого носового платка.

Фыркнув, Пэт берет у тети белый кружевной платок и садится, стискивая его в руке.

– Надеюсь, ты помнишь, где, по твоим словам, ты записала важные сведения. Ты уж сегодня постарайся не морочить нам голову, не трать наше время. У нас дел по горло.

Инспектор Уильямс, упершись руками в колени, подается вперед всем телом.

– Вы что-то вспомнили и решили мне рассказать? – мягким тоном спрашивает он.

Эвелин листает блокнот, одну за другой переворачивая страницы.

– Ага, вот, – произносит она. – Стивен Робинсон.

– Совершенно верно. В прошлый визит я спрашивал у вас про полковника Робинсона. Вы вспомнили, что снова встречались с ним?

– Думаю, да.

– И вы помните, когда это произошло?

– Точно не скажу. А это важно, инспектор?

– Может быть. Давайте так: вы просто расскажете мне то, что вспомнили, хорошо? – улыбается он.

Очень симпатичный молодой человек, думает Эвелин. Очень приятный и отзывчивый, не то что Пэт. Она с удовольствием пообщалась бы с ним подольше, но рано или поздно игра должна закончиться. Эвелин смотрит на страницу в своем блокноте. Она почти пустая. Кроме двух букв «СР» на ней больше ничего не написано. Правда, Эвелин и не нужно было ничего записывать, она и так все прекрасно помнит. Она поднимает глаза на инспектора и улыбается:

– Конечно, я расскажу все, что помню. Кажется, вы говорили, что он давно исчез и никто не знает, куда он подевался?

– Совершенно верно. Именно это я сказал в нашу последнюю встречу. Он так и не объявился. В начале 1986-го как-то вышел из дома и будто сквозь землю провалился. С тех пор от него не было ни слуху, ни духу.

– Я знаю, что с ним стряслось, – Эвелин роняет блокнот в сумку и туда же убирает остальные предметы, один за одним, не торопясь, раскладывает их по отделениям, силится запихнуть карандаши в узкий кармашек. Она слышит, как Пэт театрально вздыхает, но не реагирует на племянницу.

– Вот как? Вы расскажете, что вам известно?

Убрав все вещи на место, Эвелин защелкивает сумку и улыбается, словно намерена сообщить чудесную новость.

– Конечно, расскажу – в награду за вашу доброту и терпение. Я ясно помню, что произошло. Такое не забывается, – сделав паузу, она вдруг заявляет: – Я его убила.

Следователь и Пэт вытаращили глаза.

– Тетя! – восклицает племянница, поворачиваясь к своему спутнику. – Что за бред?! Опять дурака валяет. Так и знала, что мы зря потратим время!