Эксплеты. Совет Девяти - Ирина Фуллер

Это было чем-то большим, чем отсутствие реакции. Ответом была не просто пустота, а именно иллюзия внезапно прекратившегося шума, блаженство вдруг образовавшегося покоя. Омарейл почти не чувствовала этого с Дарритом, вероятно, привыкнув к его присутствию, но вот с Космосом и Белорией все было так отчетливо, так ярко!

Без приглашений и церемоний Патер присоединился к ужину, сев во главе стола. Ирония тут же принесла ему порцию, дополнив негромким: «Ишь, изголодался». Белория усмехнулся уголками губ.

Омарейл это не понравилось – так же как и то, что мужчина поприветствовал Космоса только кивком головы. На этом их общение закончилось, хотя мальчик явно был взволнован появлением отца. Заметно нервничала и Соль: она суетливо давала распоряжения Иронии, прося то принести хлеба, то налить Илу воды. Пару раз она пододвинула Косу тарелку, чтобы он ел аккуратнее, и постоянно поправляла непослушную челку мальчика, которая не хотела прятаться за ушком, а так и лезла в глаза. По мнению принцессы, последнее было совершенно ни к чему, так как Белория не обращал никакого внимания на ребенка.

Она вспомнила, как однажды Бериот сказал, что не иметь возможности увидеть родителей – не самое худшее испытание. Некоторые дети лишены этого просто из-за безразличия взрослых. Слова Советника наконец достигли ее сердца, и она отчетливо поняла, что он имел в виду. Сейчас Космос, возможно, страдал куда больше, чем она в свои семь лет.

Белория задавал новым постояльцам вопросы, на которые Даррит весьма витиевато отвечал. Как заметила Омарейл, в конечном итоге ее спутник не рассказал практически ничего, а лишь кратко изложил историю о поисках матери.

– Это необычно, для знатной семьи, чтобы вот так бесследно пропал один из ее членов, – негромко произнес Белория, неторопливым движением намазывая масло на кусочек хлеба.

– Мы не из знатных, – тут же отозвался Даррит. – Мое имя – всего лишь желание матери выдать меня за того, кем я никогда не являлся. Норт – «север» на языке древних, и в управе нехотя согласились зарегистрировать меня именно так. Мирра – это такая особая смола и еще один способ выделиться. Наши родители мечтали о том, чтобы получить звание второй семьи, но так и не смогли сделать ничего выдающегося. Поэтому все, что у них осталось, – наши вводящие в заблуждение имена и надежды на наш удачный брак.

Белория понимающе кивнул. Отчего-то Омарейл показалось, что он и не думал, будто они из знатных. Может быть, знал наизусть все фамилии первых и даже вторых? Если так, то Даррит успешно прошел проверку. Выдай он себя за знатного – Патер Нортастера мог уличить их во лжи.

Чуть позже Белория заметил:

– Удивительное совпадение, что вы, два эксплета, остановились именно у Соль.

Омарейл понимала, что он имел в виду. Будь это случайностью, она бы и сама изумилась.

Ирония подала десерт и чай. Через некоторое время, когда Космос попытался выпросить конфет, кухарка беззлобно сказала ему: «Попа слипнется» – и отправила спать. Правда, Омарейл заметила, что, перед тем как уйти из столовой, мальчик подошел к кухарке и внимательно посмотрел ей в глаза, а через минуту в его руке мелькнул яркий фантик. Соль на все это почти никак не отреагировала, лишь поцеловала сына на ночь. Она вообще мало говорила: ее вниманием полностью владел Белория. Омарейл наблюдала за мужчиной и женщиной и видела, что Патер Нортастера не использовал свой дар. Все чувства, что были у Соль к этому человеку, либо давно трансформировались из навязанных в настоящие, либо всегда были искренними. Так или иначе, нечто похожее на одержимость жило в хозяйке квартиры без дополнительных усилий со стороны объекта любви.

Отчего-то Омарейл это было неприятно. Лишь позже, ворочаясь в кровати в безуспешных попытках уснуть, она попыталась проанализировать свои ощущения и поняла: ей понравилась Соль. Красивая, казалось бы, уверенная в себе молодая женщина с приятной, решительной манерой говорить, тонким чувством юмора и силой воли, она до неузнаваемости менялась в компании Белории. Становилась тихой, чрезмерно заботливой, внимательной к этому мужчине.

Но в конечном счете принцессы это не касалось, поэтому она постаралась отгородиться от досады и недовольства, сосредоточившись на главном, а именно: Патер пригласил их с Нортом на ужин, который должен был состояться через три дня.

Завтракали они вдвоем, поэтому смогли обсудить дальнейшие планы.

– Я думаю, перед визитом к Белории стоит узнать о нем побольше. Я попробую выведать что-то у Соль и Иронии.

– Не стоит пренебрегать Космосом, – добавил Даррит, – он ребенок, но может оказаться более искренним и беспристрастным, чем взрослые.

Омарейл кивнула, а затем сказала:

– А еще мы можем порасспрашивать местных. На той улице, где много всяких лавок, были очень разговорчивые продавцы и мастера.

Так начались три дня разговоров с местными жителями. Но дало им это совсем немного. Большинство относилось к Белории спокойно: без восхищения, но и без ненависти. Он был сдержанно вежлив со всеми, но никто бы не смог назвать его «приветливым». Патер не хамил и никогда не отчитывал, но в душах местных жителей жил трепет перед этим человеком. Вытаскивая на поверхность чувства собеседников, Омарейл вязла в них, не в силах размотать этот странный клубок.

– Белория проделал непростую работу, – задумчиво проговорил Даррит, когда они гуляли в небольшом сквере с голыми деревьями. – Он слой за слоем накладывал нужные ему эмоции на этих людей – скорее всего, во время публичных выступлений. Налицо выверенная работа, четко продуманный план. Вы заметили, что практически у всех, с кем мы разговаривали, чувства идентичны?

Нет, она не заметила, но, когда Норт обратил ее внимание на это, осознала, что так и было.

– Похожим образом я поступал с учениками в школе, – пояснил он. – На большую аудиторию нужные эмоции распространяются легко, но оказываются не такими сильными. Однако при регулярной работе, накладываемые одна за другой, формируют определенное отношение. Если не вызывать в душе людей противоречий, не делать ничего вызывающего, подкреплять понятным поведением, вы получите то, что мы имеем.

– Но почему бы не вызвать всенародную любовь? – удивленно спросила Омарейл. – Так легко было бы добиться хотя бы симпатии!

Даррит хмыкнул, и воздух облачком вырвался из его рта. Подняв лацканы своего сюртука, так, что непослушные черные волосы стали касаться ворота, он потер руки, спрятанные в перчатки, пытаясь согреться.

– Видите ли, любовью трудно управлять. С одним человеком это возможно, хотя и может быть затруднительно. С толпой – просто опасно. Наиболее удобно манипулировать группой людей, настроенных нейтрально, но испытывающих легкий страх. Страх, несущественный в повседневности, но мешающий нарушать правила и вообще высовываться. Любовь же… любовь толкает на необдуманные поступки и делает человека непредсказуемым.

Он сделал небольшую паузу.

– Любовь создает проблемы, которые мешают идти к цели…