Кровавый Прилив - Ричард Кнаак

Арготос, ужасаясь, скакал мимо охваченных изменой отрядов,без жалости убивая любого, кто рисковал к нему приблизиться. Кровь собственныхвоинов уже залила его панцирь, а их лезвия исполосовали плащ на ленты. Онподнялся в стременах и, крича, рубил секирой налево и направо, опрометчивопогружаясь в самый центр схватки. Но на месте каждого убитого им предателявставали двое новых. Толпа сжала его, не давая развернуть коня для манёвра, итеперь удары посыпались со всех сторон. Несколько он пропустил и, зашатавшись,свалился с седла, отмахиваясь вслепую. Чьи-то руки вырвали у него секиру, и тутже чудовищный удар мечом размозжил ему голову. Арготос вскрикнул и, пытаясьудержаться на поверхности мутнеющего сознания, потянулся к кинжалу, но в егоплоть уже вонзилось множество лезвий…

Фарос бесстрастно наблюдал, какая судьба постиглакомандующего, а затем подобрал меч. Его движение послужило сигналом для остальных— быстро осенив себя знаком Саргоннаса, Гром подобрал секиру и встал рядом. Сдругой стороны уже подскочили рабы-людоеды и два полуэльфа. Ряды бывшихзаключённых быстро выстраивались в идеальные шеренги позади Фароса.

Поглядев на побоище ещё мгновение, Фарос поднял меч, а егосвободная рука изогнулась так, словно держала проклятый кнут… И лидеросвобождённых рабов шагнул вперёд.

Не было никакого способа узнать, кто среди бьющихсялегионеров является другом, кто врагом. Первый встреченный легионер внимательнопосмотрел на него и, кивнув, ушёл в сторону, однако уже второй попыталсярубануть Фароса секирой. Отдав должное его верности командующему и императору,юноша вознаградил его быстрым ударом в горло.

Одна из команд катапульт попыталась навести механизм на рядынаступавших, но их быстро захлестнули повстанцы. Под руководством декариона,сорвавшего с себя имперский знак, солдаты захватили осадную машину и началирушить её.

Вокруг Фароса кипела жаркая битва. Он услышал стук копыт иотпрыгнул в сторону как раз тогда, когда рядом просвистел острый как бритвамеч. Рядом оказалась женщина, на броне которой ярко сверкал круглый синий знактревериана — старшего офицера.

— Вот тебе, падаль! — заорала она перекошенным от яростиртом, — Долго ты не проживёшь, хватит распространяться заразе измены!

И женщина вторично взмахнула клинком.

Фарос откатился в сторону, ощутив, как край лезвия заделодин из рогов. Тревериан развернула лошадь, стараясь вновь оказаться к немулицом, но минотавр немедленно вонзил меч в бок животного. Лошадь пронзительнозаржала, но опытный тревериан недрогнувшей рукой дёрнула поводья и удержалась вседле.

Нахлынувшие воины и рабы разъединили их, давая Фаросувозможность отдышаться. Лидер мятежников стоял неподвижно, но едва толькотревериан, яростно сверкая глазами, вновь рванулась к нему, юноша сделал шаг всторону и, избегнув клацнувших зубов, перерезал горло обезумевшей от предыдущейраны лошади. Животное медленно начало заваливаться на бок.

Тревериан, не растерявшись, ловко, как кошка, прыгнула наФароса сверху, и они кубарем покатились по песку под ноги легионеров и бывшихрабов — в сутолоке с головы офицера сбили шлем.

Женщина сумела подмять Фароса под себя, но едва она схватилалидера мятежников за горло и протянула руку за кинжалом, как юноша вывернул ейлокоть и выбил клинок. Женщина немедленно перекатилась в попытке вернутьоружие, однако Фарос был начеку и опустил на её затылок тяжёлый кулак — одинраз, другой… Раздался хруст костей — тревериан захрипела и неловко ткнуласьлицом в песок.

Кто-то протянул руку, помогая Фаросу встать. Оказавшийсярядом Гром быстро осмотрел товарища, чтобы убедиться, что тот не получилсерьёзных ран.

— Слава Саргоннасу! Ничего серьёзного! Рогатый, несомненно,на твоей стороне!

Фарос фыркнул и огляделся по сторонам. Сопротивление былосломлено почти повсеместно, лишь несколько упрямых легионеров ещё бились сбывшими рабами. С краёв сражения потянуло дымом, это весело полыхалиподожжённые повстанцами катапульты.

— Фарос, надо погасить пожар. Катапульты нам ещё пригодятся,— посоветовал Гром. Фарос покачал головой:

— Мы будем двигаться быстрей без них. Пусть горят. До обоихминотавров донеслись крики: несколько легионеров, перешедших на сторонумятежников, спорили с бывшими рабами, размахивая оружием, — необходимо былосрочно вмешаться.

— Что случилось? Что вы не поделили?

Полуэльф с кровавой дыркой вместо отрубленного носа вскинулголову:

— Мы хотим делать то, что делали всегда, лорд Фарос!Отрубить мёртвым головы, чтобы доказать остальным…

— Наши товарищи не будут опозорены! — отрезал седой ветеран.— Мы бились за своё право чести, но и они заслуживают лучшего.

— Что ж, тогда даруйте им костёр, — с небольшой паузойпроговорил Фарос. — Делайте, как хотите, но только быстро.

Уверенность, прозвучавшая в его словах, заставила замолчатьспорщиков. Хектурион с сорванным знаком низко склонил рога:

— Теперь мы последуем за тобой, лорд Фарос.

— А что делать с пленными? — вмешался один из подбежавшихсоратников.

Светло-коричневый минотавр усмехнулся и посмотрел налегионеров, ещё плохо знавших его характер.

— Всех казнить, — отрубил Фарос, затем чуть смягчился: — Илидоговоритесь с ними. Но помните, этим вы свяжете свои жизни воедино.

— Но… — начал хектурион, однако Фарос уже шагал прочь всопровождении верного Грома.

— Клянусь Саргасом, верное решение, — прошептал он.

— У меня нет никаких решений… — Руки Фароса повисли, онпристально посмотрел на восток. — Вообще никаких. И было бы хорошо, если бы тыпомнил это, Гром.

Он резко отвернулся от замершего товарища и пошёл прочь.Гром осенил себя знаком Саргоннаса и склонил голову, как делал всегда, когдавидел мертвеца…

Они шли пешком, ехали на лошадях и в фургонах. Особенномного было повозок, ведь в них находилось всё, что они привезли для выживания,нет — для скорейшего процветания и благоденствия.

На головной повозке развевалось знамя клана Бреганов —скрещённые секиры на фоне контуров трона. Дальше виднелся синий флаг ДомаАтхаков, ещё семь разноцветных знамён трепетало на всём протяжении каравана —минотавры шла не сражаться, а строить фермы… первый шаг к стиранию с лица землиСильванести и созданию Амбеона.