Педагогические размышления. Сборник - Семен Калабалин

Всех насильников, воров, хулиганов, садистов – судить и применять самую беспощадную кару к ним, как к социально опасным типам. Всеми доступными средствами и авторитетом наших правительственных органов внушить гражданам право на активное сопротивление и отпор всяким попыткам проявлений хулиганства.

Наблюдается какое-то странное, противное советскому человеку непротивление злу. Чем это порождено? Мне кажется, некоторыми беззакониями в законе. Оказывается, если на тебя напал насильник-хулиган, избил тебя, причинил увечье и, если это нападение будет доказано, то отвечает нападавший. Если же жертва, защищаясь, спасая свою жизнь, жизнь близких или соседей, наносит насильнику увечье, а то и убивает его, – жертва превращается в обвиняемого.

В городе Φ. в ночное время к старику-пенсионеру с целью грабежа ломились неизвестные. Громилы начали высаживать окно, угрожая убийством. Тогда старик снял со стены ружьё и выпалил в бандита. Старика начали таскать по судам. Один суд осуждал, другой оправдывал. Лишь после длительных мытарств и волнений старика, наконец, оставили в покое. Оправдали, кажется, только по мотиву старости.

Может, из-за боязни отвечать граждане и не оказывают должного сопротивления хулиганам, не вступаются друг за друга, не возмущаются коллективно-дружно.

В пригородном поезде «Киев – Попельня» имел место такой случай: на одной из остановок в вагон вошли трое и объявили:

– Сейчас будем всех резать.

Человек 50–60 пассажиров (из них добрая половина мужчин всех возрастов) впали в состояние какой-то обречённости, оскорбительного страха или, ещё хуже, равнодушия.

В одном из живописных парков Киева было многолюдно. В глазах многих пар светилось счастье уверенной надежды и взаимной любви. Вдруг на одной из аллей какое-то оживление. Группа юношей-подростков в возрасте 16–18 лет оскорбляли девушку. Никто не счёл нужным вмешаться, вступиться за девушку. Только один молодой офицер, с благородными строчками орденских колодок на кителе, оставил свою подругу, подошёл к бесчинствующим и негодующе воскликнул:

– Что вы здесь хулиганите? Как вы смеете обижать девушку!?

Молодой человек пал жертвой хулиганской наглости пяти подростков, а сотня граждан-очевидцев разбежалась. Где же гражданское самолюбие? Где человеческий гнев? Где общественная спайка и солидарность?! Почему сотня человек, руководствуясь принципом «моя хата с краю», полезли в унизительную щель трусости?

Надо, и немедленно, создавать такую обстановку, чтобы у обнаглевшей кучки тунеядцев не было возможности безнаказанно творить насилие, оскорблять личность, нарушать труд и отдых граждан. Там, где появится наглец-хулиган, должно стоять кольцо людей, думающих об общественном благополучии. Все мы должны стать организованной стеной в борьбе с насильниками, и в этой борьбе должны быть применимы все человеческие средства воздействия – от убедительного слова до убеждающего спортивного удара. Благополучие нации выше и достойнее «неудачного» средства борьбы за честь страны, за культуру нации.

Следует с самого раннего возраста привлекать детей к труду. Мне кажется, что в обязательном порядке нужно обучать детей до семилетнего образования (семь классов считалось неполным средним образованием. – Л.М.). К обучению же в старших классах допускать только детей, желающих учиться, отличающихся примерным поведением и прилежанием. Остальных, особенно мальчиков, обязательно привлекать к производственной деятельности, предоставляя рабочие места за счёт освобождения от работы женщин-матерей.

Физический труд будет способствовать развитию лучших нравственных качеств, не говоря уже о физических. Подросток будет не только потребителем, но и созидателем, будет участником улучшения материального положения своей семьи.

Школе, учителям предоставить право на более конкретные и строгие меры наказаний. Следует внушить детям, что их имеют право наказывать. Они же у нас привыкли к другому – к безнаказанности и бесправию педагога и школы.

Мне думается, что будет более гуманным проявлением бережливости к будущему наших детей, если будет больше педагогической заботы о них в том случае, если мы сумеем заставить их страдать морально и физически за свои пока детские шалости и проступки. Куда горше и убыточнее будет потом наказывать их уже взрослых за уголовные преступления. А для нас не секрет, что «безобидные» проступки детей перерастают в преступления в юношеском возрасте.

Есть ли повод к тому, чтобы говорить о мерах наказания в школе? Есть. Мне могут возразить, указав, что начало учебного года ознаменовалось целым рядом приказов об укреплении сознательной дисциплины в школе. Но произошли ли изменения в лучшую сторону по сравнению с прошлым годом? Нет. Да и речь идёт не о детях с сознательной дисциплиной, а как раз о несознательных, об их вредных проступках, которые служат почвой для выроста взрослых хулиганов.

Вопрос воспитания физически здорового и высоконравственного поколения, решительной борьбы с аморальными проявлениями должен быть возведён в разряд первостепенной государственной важности. Решим и эту задачу, но при условии, что ей будет уделено больше внимания со стороны правительства.

У меня есть одна практика – это воспитывать ребят. Делать человеков, настоящих человеков из малышей и особенно из тех ребят, которых иногда производят школы. Называют их потом трудновоспитуемыми и выдавливают из школы, из своего педагогического внимания. И вот такими ребятами я с удовольствием руковожу. Работать с ними особое удовольствие, особый педагогический интерес – сделать из каждого такого ребенка человека. Влюбить его самого в себя. Влюбить в него своих коллег, хотя он абсолютно не даёт никаких признаков, по которым можно было отнестись к нему с любовью. Часто бывают такие ребята, ну… живой организм. Но это ещё не значит, что его нужно любить, потому что он скорее вызывает какое-то опасение, какую-то тревогу и какую-то настороженность, опаску. И всё-таки мы многое в себе человеческое перебарываем, влюбляемся в нашего воспитанника, ещё не воспитанного, а затем делаем его таким красавцем. И так неудержимо влюбляемся, что потом, когда расстаёмся, то как будто кусок сердца откалываем. Не хочется с ним расставаться. Тобой овладевает чувство родительского эгоизма. Вот вырастил, вылепил, красавца-человека с лучшими нравственными признаками, общественными признаками. И хорошо, если бы он жил рядом с тобою и уж теперь насладил тебя, что ли.

Такие ребята в наших школах есть. И это, друзья мои, с наших педагогических счетов сбрасывать нельзя. Только в такой практике, в практике организации коллективов детских, в практике прямой лобовой атаки на пакостного, юродивенького хлопчика! На практике, я думаю, и без меня вы, очевидно, знаете, сколько в жизни бывает всяких недоразумений. И вот как на эти нарушения педагог должен реагировать, в плане мер воздействия?