Кто сражается с чудовищами. Как я двадцать лет выслеживал серийных убийц для ФБР - Том Шахтман

медали и благодарности. В документе Сэмплса не было никакого упоминания о медалях за храбрость. В другом документе перечислялись различные приказы, отданные Ханне, некоторые с упоминанием имени Сэмплса, а в другом параграфе упоминалось и имя Рэнди Инграма. Мне также сообщили, что в указанный период некие офицеры с фамилиями Ханна и Инграм получали ранения, но ни один из них не скончался; и вообще не было никаких упоминаний о погибших офицерах с такими или даже немного схожими фамилиями.

Любопытно, что два профессионала в области психического здоровья, пожелавшие выступить в защиту Сэмплса, похоже, не потрудились провести исследования, по крайней мере не проверили, говорит ли их пациент правду. Что касается самого Сэмплса, я подозревал, что он затребовал и получил свои армейские документы. Находясь в тюрьме, он вел обширную корреспонденцию – например, ему удалось добиться выплаты ежемесячного пособия из-за полученной во Вьетнаме психической травмы (потому Управление по делам ветеранов и назначило ему частного психолога). Для получения такого пособия ему необходимо было предъявить документы.

Сэмплс уделял своим документам весьма большое внимание. Судебный психолог Джон Кокран, регулярно сотрудничавший с тюремной системой штата Орегон, считал, что Сэмплс, работавший клерком в психологическом отделе тюрьмы, перепечатал свои документы так, чтобы они свидетельствовали о его исправлении, но это предположение о фальсификации так и не было подтверждено, потому что некоторые документы вообще исчезли. У Кокрана был большой опыт работы с заключенными, он называл Сэмплса классическим примером сексуального садиста. Кокран постоянно повторял представителям властей и прессе, что такое состояние не лечится; иными словами, несмотря на все внешние признаки, Сэмплс не исправился, потому что он неисправим. По убеждению Кокрана, были все причины полагать, что оказавшийся на свободе Сэмплс может снова кого-нибудь убить; Кокран выступал против смягчения приговора, но к его экспертному мнению не прислушались.

Когда я должен был отправиться в Орегон, чтобы повидаться с губернатором, моя жена попала в больницу после серьезной автомобильной аварии, но она настояла на выполнении моего обязательства. Сомнительное дело Дуэйна Сэмплса уже стало широким достоянием прессы. Вопрос о смягчении наказания приобрел политический подтекст, и законодательный орган Орегона собирался рассмотреть законопроекты, которые лишали бы губернатора права издавать такие постановления.

В газетах и на местном телевидении велись острые дебаты с аргументами обеих сторон. Одна сторона заявляла, что Сэмплс исправился, и если наше общество вообще верит в исправление преступников и в возможность излечения психического заболевания, то Сэмплсу необходимо дать шанс начать новую жизнь вне стен тюрьмы. Такой точки зрения придерживались многие психологи и психиатры – хотя и не работавшие регулярно в тюрьмах, – как и ветераны Вьетнама, их политические сторонники и многие либералы. Это была привлекательная позиция, поскольку она утверждала, что люди способны на перемены и личностный рост, что психиатрия может излечивать психические заболевания и что у вставшего на путь исправления человека могут быть перспективы.

Другая сторона утверждала, что Сэмпсл – садист на сексуальной почве, которого удается сдерживать только потому, что он находится за решеткой, и если его освободить, то высока вероятность, что он вновь убьет кого-нибудь и снова окажется в тюрьме, где ему и место. Это был пессимистический взгляд, подразумевавший, что психиатрия может анализировать психические заболевания, но некоторые из них не поддаются лечению; сторонники такого мнения в свое подтверждение указывали на тот факт, что многие заключенные – рецидивисты, которые повторяют свои преступления после освобождения, поэтому их приходится снова ловить и сажать за решетку.

На мой взгляд, обоим сторонам не хватало солидности в аргументации.

Я предпочитаю рассуждать логически, отталкиваясь от фактов, и все они указывали на то, что Сэмплс соответствовал схеме, которую я уже многократно наблюдал на примере серийных убийств, когда развивавшиеся с детства фантазии рано или поздно подталкивали человека к реальному убийству.

Записки Дуэйна, его образ жизни, наркотики, нестабильные отношения с женщинами в течение нескольких лет до убийства, подробности самого убийства, его ложь о военной службе и источнике проблем – все это было признаками узнаваемого психопатического поведения. В пенитенциарной системе Орегона уже находились несколько человек, соответствовавших этой схеме и ставших серийными убийцами, включая двоих досрочно освобожденных после ранних убийств и продолживших убивать после освобождения. Это были Джером Брудос и Ричард Маркетт, повторно задержанные и осужденные. В соседней Калифорнии в воспитательной колонии для несовершеннолетних однажды посадили убившего своих дедушку с бабушкой Эда Кемпера; выйдя на свободу, он также совершил ряд убийств. Ни у кого из них фантазии не пропали и не ослабли даже после тюремного заключения. Под наблюдением их состояние было стабильным, но это не показатель того, что они способны жить самостоятельно на свободе, не испытывая тягу к убийствам.

В конце июня 1981 года, за день до назначенной нам встречи с губернатором, состоялась встреча в прокуратуре. Кроме Ван Дайка, Макмиллен и меня на ней присутствовали доктор Джон Кокран из Службы судебной психологии государственной больницы штата Орегон, руководитель исправительной программы больницы Стивен Х. Дженсен, и психолог из Портленда доктор Питер Декурси, оценивавший состояние Сэмплса в 1975 году, сразу после совершения убийства. Мы обсудили план действий на предстоящий день, и я сказал Ван Дайку, что поскольку Сэмплс собирается строить свою аргументацию на «поствьетнамском стрессовом синдроме», то ее можно доказать или опровергнуть, исследовав армейские документы. У Ван Дайка были на руках эти документы, но он не заглядывал в свидетельство DD 214, в котором не было никаких указаний на получение награды за смелость и уж точно никаких сведений о «Бронзовой звезде». В отличие от меня прокуратура также не сделала никаких запросов в армию США и не поинтересовалась, действительно ли среди погибших в бою числились офицеры Хью Ханна и Рэнди Инграм. Сара Макмиллен спросила, могу ли я выяснить, находится ли Рэнди Инграм в живых, я ответил, что она должна сделать это официально, хотя я тоже могу попытаться, когда вернусь в Куантико.

На следующее утро мы отправились в капитолий штата на презентацию. Я выступал первым и обратил внимание на то, что губернатор Атия заметно нервничает. Он спросил, из местного ли я отделения, и когда я ответил, что приехал из Куантико, поинтересовался, какое отношение к этому делу имеет ФБР, ведь оно не федерального значения. Я объяснил, что являюсь экспертом по поведению преступников, совершающих насильственные преступления и что приехал по просьбе властей округа Мэрион, переданной в ФБР по соответствующим каналам.

Мы ожидали нечто подобное. Перед поездкой в Орегон даже обсуждали этот вопрос с юридическими советниками в Куантико и в штаб-квартире ФБР. Все согласились