Я видела детство и юность XX века - Ирина Эренбург

Подходя к дому, так волновалась. Квартира была заперта. Вышла тетя Маня, сказала, что папа и мама уехали в Серпухов. Настя на работе, Коленька спит, а ключ в окне. Открыв квартиру, вошла. Все так, как было, кажется, я только вчера была дома. Разбудила Коленьку. Несколько минут он протирал глаза, думал, что еще спит. Согрела воды. Я стала мыться. Вошла Настя, бросилась ко мне, и я долго не могла ее от себя оторвать, так рыдала, думала, что не успокоится.

Решили сразу не показываться папе и маме. В 21 час они постучались. Я спряталась. Когда они вошли, то Настя сказала, что от меня есть известие. Мама заплакала. Коленька не вытерпел и велел мне выйти. Так все плакали, даже папа. А у меня хоть бы слезинка. Неужели я потеряла все чувства? Даже эта радость встречи и то не вызвала слез.

Папа и мама разрешили курить и все, что я хочу делать, лишь бы была теперь с ними и не уезжала больше. Всю ночь мама подходила ко мне, не веря, что это я.

Сегодня ездила в Генштаб армии. Получила все гражданское и отпуск до завтра.

Мама плачет и говорит, чтобы я не ездила больше никуда.

Они никак не поймут, что я только в первый день службы числилась добровольцем, а теперь военнообязанная.

Разослала все письма, которые дали ребята.

Послала письмо в Баку.

18 сентября.

Сегодня ночью прибыла в Мало-Ярославец. На вокзале встретил меня командир Р.О.[193] штаба Западного фронта. Отвезли на частную квартиру. Утром был врач, вынул осколок и велел полежать несколько дней. Новиков где-то в деревне. Но узнал, что я приехала, и просится, чтобы его перевезли в город. Был у меня старшина, привез продукты.

22 сентября.

Новиков перешел ко мне на квартиру. Нам дали работу. 20-го майор заполнил наградной лист. Представил меня к награде орденом Красной Звезды.

Вот уже третий день пишем отчет. Сейчас он ушел в штаб. Как только кончим работу, то, вероятно, дадут отпуск.

Думаю, что, когда приеду домой, будет уже письмо от Левиных родных.

Я знаю, что между ним и мной ничего не может быть больше товарищеских отношений. Но думаю о нем все больше и больше. Убедилась в том, что первую любовь никогда не забудешь. Скоро буду в Москве, быть может, получу от него письмо. Так хочется прочесть слово привета от любимою, но с другой стороны, я чего-то боюсь.

28 сентября.

Завтра едем с майором в Москву. Уже получили документы и отпуск на месяц.

Что-то тянет в Москву, может быть, есть что-нибудь от Льва.

30 сентября.

Увы, мои надежды не оправдались. Писем много, но того нет. Майор пока будет у меня дома. Все рады возвращению, а я нет. Лучше бы мне погибнуть там. Здесь, я знаю, буду переносить больше мучений.

1 октября.

Ездила в Главное управление разведки. Встретила много старых знакомых. Как-то радостно встречать старых боевых друзей. Вспомнили все свои проказы в части, наряды вне очереди, занятия „строевой подготовкой“ в „Колизее“.

Обещали заезжать домой.

2 октября.

Сегодня были из редакции „Правда“. Написала очерк. Надо бы съездить в Генштаб, но какая-то лень.

Вчера ездили смотреть „Чио-Чио-сан“, но я после первого действия ушла. Новиков и Настя тоже со мной поехали, хотя и разозлились.

Такое настроение, что никуда не хочется идти, никого не хочется видеть, быть одной-одной.

4 октября.

С Аэропорта проводили Репина. Полетел в отряд. Отправила с ним письма нашим.

Завтра Новиков ложится в госпиталь на операцию.

11 октября.

Совсем закружилась.

Журналисты замучили. Часто вызывают в Генштаб армии.

Целыми днями пишу очерки. Новикову сделали операцию. Состояние паршивое. Каждый день езжу к нему в госпиталь. Даже к Нинке некогда сходить. А она, наверное, знает что-либо о Леве. Завтра с утра уйду из дома. Все так надоело.

13 октября.

11-го вечером ко мне приехали Серова Люба, Рябова Ира. Просидели часов до 11-ти.

Рассказали, что приехал Миша и 12-го в 12 часов дня будет в институте. 12-го в 9 часов уехала в Генштаб. Зашла в институт, встретила Надю и Мишу. Они шли из ЗАГСа, затащили на свадьбу и не отпустили домой.

Сегодня все трое писали письмо Леве.

Пока не знала его адреса, думала, что напишу много-много. Но когда села писать, даже не знала, с чего начать.

От них поехала в госпиталь. С майором просидела до 18 часов. Приехала домой. А тут целый переполох. Уехала в Генштаб и вторые сутки нет дома.

Уже думали, что я уехала куда-нибудь. Коленька уехал в госпиталь узнать у майора, была ли я у него и где меня искать. Как они за меня боятся. А я бы сейчас уехала с удовольствием.

Домой пришло письмо от Левиных родителей. Сообщают его адрес.

Теперь буду ждать его письма.

17 октября.

Я не знаю, что мне делать. Майор, кажется, сходит с ума. Сегодня приехала в госпиталь, а мне сестра говорит, что он настоял, чтобы его выписали. Пришлось ехать в Генштаб и брать машину. Привезла домой. Вечером приезжали Миша, Варя, Старосельский Виктор. Очень весело провели время.

Когда они уехали, долго разговаривали с майором.

Рассказал, что он давно меня любит, что не может без меня жить. Просит, чтобы я согласилась выйти за него замуж. Рассказала, что я люблю Леву. Рассказала, что никого не смогу полюбить, хотя и не жду ответной любви от Льва. Майор пока не требует любви. Он говорит, если только я к нему привыкну, впоследствии смогу полюбить.

30 октября.

Сегодня уезжаем в Смоленск. Так и не дождалась письма. Все эти дни старалась мало быть дома. С майором обращалась холодно.

Лева, зачем я тебя люблю? Как это мучительно — не быть любимой. Вот я и уезжаю, и наверное, не увидимся никогда.

Из Смоленска улечу на задание, а там маленькая надежда на жизнь.

2 ноября.

Прибыли в Смоленск. Поместили на квартиру одну. Будем жить под секретом. Якобы прибыла на строительство Смоленска. Здесь много власовцев. Привезли документы и продукты.

5 ноября.

Два дня сидела без дела. Живу на Рославском шоссе, недалеко КПП[194]. Каждую ночь ночуют красноармейцы, не успевшие до 21 часа выехать из города. Хождение здесь до 21 часа.

Хозяйка часто спрашивает, почему я не приступаю к работе и почему возят такие продукты.

Вчера целый день приставала к командиру части дать мне работу или увозить на день куда-нибудь.