Тайная Миссия - Уильям Хорвуд

Мы прибыли сюда в январе из Роллрайта. Нам бы еще и там дел хватило, но Глашатай Слова распорядилась приводить в порядок именно Бакленд. Он, видите ли, должен стать нашим центром для всего юга, и поселение следует сделать как можно более удобным и просторным, хотя, по-моему, вряд ли из этого получится что-нибудь путное. Но приказ — есть приказ? С очисткой мы сильно запаздываем — из-за того, что здесь свирепствует эта болезнь, лысуха...

— Что это такое, собственно говоря? — спросил Триффан.

— Поглядите на Мэйуида — и поймете. В конце концов ее подцепляют все. Начинается с зуда на голове. Крот ни о чем, кроме этого, уже думать не в состоянии. Некоторые теряют рассудок. Потом на этих местах начинает выпадать мех, кожа сохнет, лопается, и образуются струпья. Они появляются сначала на шее, потом на животе — иногда даже безо всякого зуда. Расчесы просто ускоряют ход болезни. Когда они начинают гноиться и вонять, считай, это конец. Лысуха неизлечима. Конечно, многие живут с ней довольно долго: крот по природе своей живуч, но конец всегда один — смерть. И смерть страшная, мучительная, хуже, чем от чумы. Глаза перестают видеть, рыльце покрывается язвами, и все тело ломит. Таких мы избавляем от мучений, если только они сами не выбираются на поверхность, где их тут же приканчивают патрульные.

— Но ты же не заболел!

— Нет, — ответил Скинт с мрачной улыбкой. — Мне повезло. Зуд начался, но я стерпел, ни разу не почесался. Я за собой слежу. Зуд пропал, и струпьев нет. Пока нет. Большинство заболевают сразу, но есть которые держатся. Скажу тебе одну вещь: молодые фанатики, которые нами руководят, заболевают быстрее остальных. Ты спросишь почему? Не знаю. Разве что они хотят скорее умереть, чтобы их славные имена начертали на Скале Слова.

Теперь о деле. Наша задача — избавиться от трупов и починить тоннели к празднику Середины Лета. Это значит, у нас остается чуть больше двух недель. Самое тяжелое уже позади. В первые месяцы было очень трудно. Честно скажу: с того времени немногие остались живы. Только я, Смитхиллз — его вы скоро сами увидите, будь он неладен, — и еще один, Манро. Именно он начинал здесь все работы. Манро вообще избежал лысухи, он в полном порядке. Да, еще Виллоу. С ней дело плохо, но она кротиха крепкая. Если мы ее вовремя отсюда вытащим, то, пожалуй, оклемается.

Триффан заметил, что при упоминании этого имени глаза Скинта потеплели. Это выражение не пропало, когда он ворчливо добавил:

Ну и этот, как его? Мэйуид. Он тоже из первой партии, но у него болезнь прогрессирует. Ему долго не протянуть.

А теперь посвящу вас в один секрет. Элдрен Феск, которой Смитхиллз оказал в Роллрайте одну услугу, обещала после окончания этой работы отпустить его домой. А меня освободят после Аффингтона.

— Аффингтона? — переспросил Триффан.

— Там сейчас трупов уже почти нет, — сказал Спиндл и тут же прикусил язык.

Но Скинт видно не придал никакого значения его словам, потому что ответил:

— У нас там будет другая работа.

— Какая?

— Разрушить все до основания. Пока Священные Норы существуют, у камнепоклонников всегда будет куда стремиться и о чем мечтать. Разве не так? Во всяком случае, такова официальная версия. Мнение быдла, подобного мне, никого не интересует. Но если бы меня спросили, то я бы назвал это глупостью. Порушив тоннели, веру не порушишь, верно ведь?

— Верно. Разрушать стоит, когда можешь предложить лучшее.

— То-то и оно, — откликнулся Скинт. — Может, ты и прав. Теперь перейдем к инструктажу. Сейчас нам нужно поднажать, чтобы закончить к летним торжествам, чтобы Феск и вся ее братия могли перейти сюда и организовать здесь гвардейский учебный центр. Хенбейн сначала думала сделать центром Роллрайт, но Слово подсказало ей, что он должен быть именно здесь. После окончания работ тут расположатся гвардейцы, а нижние тоннели тогда займет сидим, который переведут сюда с севера. После этого всех южан быстро обратят в истинную веру, и наступят счастливые времена.

— Почему бы просто не запечатать всю эту старую систему ходов и не создать новую? Это было бы куда безопаснее, — заметил Триффан.

— Наше дело — выполнять приказы, а не рассуждать, — мрачно отозвался Скинт. — Глашатай Слова говорит, будто бы так надо, потому что Словом кроту назначено рыть и копать, дабы все познали могущество Слова. Мол, кротами выкопаны эти ходы, значит, кротам и следует их сохранить. А чуму изгнать отсюда на веки вечные.

Триффан заметил, что эта часть инструктажа в устах Скинта прозвучала наименее убедительно.

— Несколько дней вы пробудете в моей команде, — продолжал Скинт. — Я научу вас, как говорит Феск, «наиболее экономной» уборке трупов. Нужно усвоить определенные навыки, чтобы дело шло скорее, а также во избежание заразы — я вас этому тоже буду учить. Что касается тебя, крот Спиндл, я дам тебе шанс показать, что ты смыслишь в рытье тоннелей. Если у тебя получится, наши руководители-энтузиасты найдут тебе применение по этой части. И еще одно. Помните: хозяин здесь я. В моем ведении запас червяков. Без моего разрешения — ни одного червяка здесь не есть, запомнили? Небось Мэйуид уже таскал вам еду?

— Да, — признался Триффан. Он решил, что Скинту лучше не врать.

— Так я и думал. Вечно под ногами путается, дуралей несчастный. Так вот, после того как получите рабочее задание, вас поставят на довольствие. Дураки будете, если станете все сжирать сразу. Пищи здесь выдают мало, но вполне достаточно, чтобы выжить. И вообще, на воле крот привык есть слишком много. Пока вы при мне, будете получать по червяку утром, по три в перерыв и по два перед сном. Нормальному кроту больше и не требуется.

Теперь о гигиене: неопрятность — это смерть. Опрятность — залог жизни. Я чищусь постоянно, и мех у меня не лезет. У нечистоплотных он грязный, поэтому они и болеют. Поглядите на Мэйуида — грязнее некуда. Поглядите на Смитхиллза, когда с ним встретитесь, — тоже грязнуля. И всегда был таким, с самого детства. Так вот, у него лысуха, а у меня нет. Сами делайте выводы и поступайте соответственно. А то многие видят, что делается у них на глазах, а мозгой пошевелить ленятся. Вот и мрут, идиоты!

Итак, основные правила. Чиститься до и после выноса каждого трупа. Особенно