Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче - Ким Бусик

не отличались от тех, какие содержались в их неоднократных просьбах к трону [императора], а законоведы не смогли разобраться, установить виновность [Когурё], поэтому, выслушав их разъяснения, мы издали указ о возвращении Ли (Ре) и других. Но если [Когурё] снова нарушит [наш] указ, то станет более очевидной его вина, и тогда, как бы ни оправдывался [ван Когурё], ему не избежать ответа [за вину]. И только тогда будет полное оправдание для того, чтобы направить войска и покарать их (людей Когурё). Государства девяти (т.е. всех) варварских племен (куы)[544] извечно существовали за морями, и, когда светил им Путь императора, они служили ему как окраинные вассалы, а когда прерывалось [это] благодеяние для них, то стремились удерживать свои границы. Поэтому привязанность их [к Срединному государству] записана в прежних законах, а дань в виде можжевельника для стрел (ку)[545] значится среди ежегодных поставок. Вы много говорите о том, у кого больше или меньше сил, подробно останавливаетесь на делах минувшей эпохи, но нравы различны и дела меняются. И если сравнивать нынешнюю ситуацию [с положением в прошлом], то по существу она может отличаться [от того, что было]. Но [что касается] главного в [наших] великих установлениях, то оно остается таким же, как было прежде. Ныне [государство] Срединное Ся умиротворено и объединено, но в Поднебесной нет [поводов для] /682/ беспокойства. Все хотели бы распространить до самого крайнего восточного предела величие [императора], водрузить его знамена как стяги [своей] страны и принести спасение бедствующему народу отдаленной окраины, пронести до самых далеких вассалов [светлый] образ императора. Учитывая же, что Когурё вовремя прислало свои объяснения, [мы] не хотели идти походом [на него]. А теперь, если они (люди Когурё) не подчинятся высочайшему указу, то предлагаемые вами меры полностью будут совпадать с моими намерениями и можно будет считать, что недалек и [день] выступления в поход [нашей армии]. [Вам] лучше подготовить войско к совместному выступлению и ждать [развития] событий. В нужное время будет отправлен гонец, чтобы быстро оповестить [вас] о положении дел [у противника]. И разве не замечательно, если в день выступления [наших] войск вы будете стоять во главе указующих дорогу войск и после великой битвы вы получите награду за самые большие заслуги? Преподнесенные вами парчовые ткани и морские продукты, хотя и не доставлены полностью, свидетельствуют о ваших чувствах [преданности]. Ныне жалуем вам разные дары согласно отдельному [списку]».

Был также издан указ [когурёскому вану] Ёну (Чансу) оказать покровительство [Шао] Аню и другим и проводить [их в Пэкче]. Но когда [посол Шао] Ань и другие прибыли в Когурё, Ён под тем предлогом, что прежде была вражда с Ёгёном (ваном Кэро), не позволил им проехать на восток, поэтому [Шао] Ань и другие вернулись отсюда [домой]. Тогда последовал указ [императора], в котором [он] сурово порицал Ёна. Затем [император] велел [Шао] Аню и другим плыть морем из [порта] Дунлай[546], чтобы передать Ёгёну императора грамоту и отметить наградами его искреннюю преданность. Но когда [Шао] Ань и другие были в море, они попали /683/ в такую сильную бурю, что в конце концов не смогли добраться [до Пэкче] и вернулись [назад].

Ввиду того что люди [Когу]рё неоднократно нападали на пограничные земли [Пэкче], ван [Кэро] обратился с письмом к [императору] Вэй с просьбой прислать войска, но не получил помощи. Ван [Кэро] обиделся на это и перестал отправлять послов с поклоном и подношениями.

В двадцать первом году[547] (475 г.)

Осенью, в девятом месяце, напал [когу]рёский ван Корён с 30-тысячной армией и окружил ванскую столицу Хансон[548]. Ван [Кэро] запер крепостные ворота и не решался вступить в схватку. [Когу]рёские люди, разбив армию на четыре направления, начали штурм с флангов, а затем, воспользовавшись [попутным] ветром, бросали огненные [факелы] и подожгли крепостные ворота. Среди [пэкческих] людей началась паника, и нашлись такие, кто хотел выйти и сдаться [неприятелю]. Ван был в затруднении и не знал, что предпринять. Поэтому [в спешке] отобрал несколько десятков всадников. [Они] вырвались на конях за ворота и бежали в западном направлении. [Когу]рёские люди, пустившиеся в погоню, убили вана.

Задолго до этого когурёский ван Чансу, втайне замышлявший [нападение] на Пэкче, искал человека, который смог бы шпионить там. И сразу откликнулся на его призыв буддийский монах Торим: «(Я), недостойный монах, не смог постичь Учение, но думаю о том, как бы отплатить государству за благодеяния, поэтому прошу, чтобы великий ван не счел меня недостойным и указал, что делать. И я постараюсь не провалить [исполнение] повеления». Ван обрадовался и дал ему тайное поручение обмануть [вана] Пэкче. Тогда Торим, /684/ как бы преследуемый за преступления, бежал в Пэкче. В ту пору пэкческий ван Кынгэру (Кэро) очень любил играть в шахматы (пакхек). Торим явился к воротам ванского [дворца] и сказал: «Я с юных лет учился шахматам и не раз входил в число [самых] искусных. Мне хотелось бы обрести известность возле вас». Ван пригласил его сыграть в шахматы и [убедился, что] он самый искусный в государстве. Ван оказал ему прием как самому дорогому гостю, близко сошелся [с ним] и сетовал только на то, что так поздно встретился с ним. Однажды, находясь наедине с ваном, Торим сказал: «Хотя я и чужестранец, государь не оставил меня в отдалении и облагодетельствовал весьма щедро. Я же смог отплатить за это только своим искусством и не принес пользы даже на волосок. И сейчас я хотел бы высказаться, но не знаю, каково будет мнение государя». Ван [на это] ответил: «Прошу [вашего] слова, и если оно на пользу [нашему] государству, то это и будет то, что я жду от учителя». Торим сказал: «Государство великого вана со всех сторон [окружено] горами и холмами, реками и морями, представляющими естественные преграды, а не [искусственные] сооружения. Поэтому соседние государства и не помышляют о [том, чтобы завладеть им], а хотят лишь служить [вам] постоянно. Поэтому должно, чтобы величественным внешним видом и богатым /685/ убранством [дворца] людям внушали трепет как самоличное появление, так и молва о ване. А между тем еще не возведены ни внутренние, ни наружные укрепления [столицы], не оборудованы дворцовые помещения, останки предшествующего вана покоятся во временном погребении под открытым небом, дома людей часто разрушаются при наводнениях. Я полагаю, что великий ван не должен далее терпеть это». Ван ответил: «Конечно, я так и сделаю».

И вскоре согнал подданных (государственных крестьян) запаривать глину[549] и возводить городские стены.