Последняя искра - Алана Русс

Я вздрогнула, развернув голову и слепо уставившись на Дракулу.

Выставив палец, он для верности еще скомандовал ждать, и вышел, а меньше чем через минуту вернулся, держа в руках тот же графин, которым орудовал Акитар.

Зачерпнул воды из купальни.

— Давай. Я готов, — сказал он и повел плечами, как делал это всегда, когда нервничал, и у меня будто сердце на место встало.

«А аре сер-илен*», — коснулся памяти голос невесомым шепотом, а я на сей раз совершенно спокойно закрыла глаза и невольно улыбнулась.

* Я ¬¬¬— твой ветер — (кн.1 «Творения Великих. Связанные»)

Весь страх в одночасье испарился. Мне нечего бояться, ведь это же Велор. Мой ветер. Он точно не позволит мне пропасть.

Даже если на мили вокруг полный штиль, достаточно лишь одного движения, одного огненного всполоха, и ветер, разгоряченный и обжигающий, задышит. Сдвинет корабль с мертвой точки.

Вот и мой «корабль» наконец дал ходу.

Будто в ответ на мысль, магия потекла по жилам. Внутри закружился волчок, как крохотный торнадо. С каждым оборотом он все сильнее раздувал пламя, и это было прекрасно.

— Элиза! — окликнул Велор, но я замотала головой, призывая не мешать.

— Туши меня, если придется, — повторила я от захлестнувшего волнения, перемешанного с азартом, присобрав ткань на бедрах и задрав подбородок.

— Только не жалуйся потом, — донеслось до меня настороженное, и я, не сдержавшись, расхохоталась, как сумасшедшая, вскинув руки высоко над головой.

По правде говоря, какой из рун или пассов призвать Рысь, я до сих пор понятия не имела. Хоть и храбрилась отчаянно, и пыталась заглянуть в себя. Старалась дышать и двигаться правильно.

Я пыталась сделать всё по неведомому мне канону и не выйти за рамки дозволенного книгами и учениями мастеров даже мыслью. Но магия, несмотря на попытку системы местного образования это опровергнуть, не одно лишь зазубривание символов и заклинаний. Помимо Авэль, одним из мощнейших её источников является интуиция. Именно на интуиции строятся величайшие открытия, а воображение, подкреплённое эмоциями, усиливает результат во сто крат!

Главенствующая эмоция огневиков — страсть. Стремление к вечному движению и свободе, бесстрашие на грани безрассудства — вот их главные преимущества и опора. Неволя же — страшнейший враг, потому как пламя, запертое в банке — всё равно, что пациент при смерти.

Не осознай я сейчас эту столь простую истину, не доверься себе и, вопреки обиде, не доверься Велору и его стихии, вместо огненной феерии наверняка пришлось бы лицезреть жалкую струйку дыма.

«Магия требует практики. Путь мага — путь ответственности перед силой, пришедшей из глубин души на зов разума».

Ривел твердил это неустанно, но отчего-то нравоучения остроухого обрели смысл для меня лишь сейчас. Стоя посреди купальни, именно в это мгновение я осознала, кем являюсь, но и запуталась в своём предназначении окончательно.

С тех пор как моё пламя обожгло Ассаро, времени немало прошло. Рогатый уже и обиды на меня не таил, а уродливые шрамы на коже демона едва ли самый придирчивый лекарь разглядеть теперь мог. Однако я с содроганием вылавливала в сознании обрывки воспоминаний и стыдилась самой себя. Потому и старалась магию, в особенности свою, стихийную, лишний раз в ход не пускать.

Казалось бы, помыслы мои вполне себе безобидные и в чём-то даже правильные, если бы не пресловутое «но».

Верно сказал Велор, Авэль принял меня. Позволил прикоснуться к своей силе и пробудил огонь, дарованный Источником моего мира, но запечатанный. Значит отныне я перед ним в долгу, и у меня нет права спрятаться или закрыться. Я не могу отказаться от Искры, что теплится во мне, потому как иначе, из этой искры вскинется пламя и уничтожит меня.

Такова плата за слабость духа. Делая выбор, придётся идти до конца, а мой выбор сделан. И сделан давно.

Возможно, неписаный договор между мной и Авэль был скреплён касанием в день приёма в академию. Возможно, многим раньше, когда я выпала сквозь сияющую дыру в небе Иппора. Или когда в порыве чувств исцелила Ияри Роджи… Неважно.

Отныне магия принадлежит мне, а я ей, и придётся двигаться вперёд. Придётся довериться чутью и своему внутреннему огню, пусть даже он сродни пламенеющему чудовищу во плоти.

«Если химера он, — решила я раз и навсегда, стиснув зубы, — то химерой суждено стать и мне».

Стоило лишь поставить уверенную точку, как немыслимый водоворот в груди усмирился. Раскрылся цветком, замер, а затем плавно потёк из тела на волю.

Во рту едва пересохнуть успело в предчувствии слабости и головокружения, но я по-прежнему стояла на ногах твёрдо. Магия, вопреки ощущениям, вовсе не покидала меня. Она всего лишь обретала форму. Истинную форму, что была загнана кем-то неведомым в рамки тела.

— Здравствуйте, госпожа Рысь, — с улыбкой промолвила я, почувствовав горячее дыхание совсем рядом, и открыла глаза.

На уровне лица предо мной и впрямь парило существо. Оно мало напоминало кошку ведуньи, скорее, её тень.

Легче дыма и светлее тумана, Рысь обретала очертания на несколько мгновений и вновь теряла форму. Лапки её напоминали полешки, заострённые внизу, а уши то и дело словно по голове растекались, но каждый раз неизменно восставали вновь. Чуть развёрнутые и обращённые ко мне, они выдавали сосредоточенность и любопытство. Никакой враждебности.

Только миндалевидные глаза, а точнее, лишь правый, рассыпал пламенеющие и вполне осязаемые искры. В другом же вихрилась тусклая, синева. Такая же чистая и прозрачная, как раскалённое добела небо над пустынями Ворта.

Я с восхищением выдохнула. Сама не заметила, как с жадностью вглядываясь в огненные отблески, пляшущие в прозрачном стекле радужки, тратила драгоценные магические силы и время.

Сформировавшись и значительно потемнев, Рысь разинула рот в беззвучном гласе, будто спрашивала, и я спохватилась.

— Вы можете связаться с Аялой? — затараторила, пытаясь говорить как можно внятнее.

Кошка смотрела на меня всё с тем же недоумением. Судя по очередному беззвучному мявку, меня она не узнавала или не слышала. Либо вовсе не понимала.

Неужели пора бить тревогу? Могут ли дымные духи, или кто они на самом деле, потерять память? Сорес, помнится, с кошкой не церемонился. Вдруг сломал что-то ненароком? Хвоста, по крайней мере, позади точно не видно.

— Вы меня узнаёте? — в порыве беспомощности приложила я руку к груди. — Это же я, Лиза. Лиза!

Снова лишь искорки, как слёзы, и гробовое молчание. Впрочем, неестественная тишина начинала давить совершенно осязаемо. Велор не подавал ни звука, хотя и собирался объяснить Аяле все тонкости перехода сам. Но отвести взгляд, чтобы призвать на помощь вампирюгу, я побоялась. Хотя и чувствовала, не зрительный контакт удерживает кошку здесь, а нечто иное. Что-то упругое и очень крепкое. Тянущееся прямиком от солнечного сплетения.