Часовые Запада - Дэвид Эддингс

- Я не хотел обижать тебя невниманием, дедушка, - стализвиняться он, - но я занят каждый день с утра до вечера.

Бельгарат пожал плечами.

- Со временем все устроится. Я уже поздравлял тебя?

- Вроде бы да.

- Хорошо. Значит, к этому можно не возвращаться. Люди всегдаподнимают такой шум вокруг младенцев. Меня, например, они не особенно занимают.Большую часть времени с ними тратишь на пеленки и кормежки, а разговаривать сними почти невозможно. Я бы выпил вина, ты не против? - И он указал нахрустальный графин со светлым вином, стоявший на столе.

- Нет, конечно. Угощайся.

- Тебе налить?

- Нет, спасибо, дедушка.

Бельгарат налил себе вина в высокий кубок и сел в креслонапротив Гариона.

- Ты продолжаешь свои занятия в библиотеке?

Гарион приподнялся в кресле.

- Я рад, что ты заговорил об этом. Тут такая свистопляскаподнялась, что я чуть не упустил кое-что очень важное.

- Да?

- Насколько аккуратны были писцы, делавшие списки этихпророчеств?

Бельгарат пожал плечами.

- Я думаю, весьма аккуратны. А почему ты об этомспрашиваешь?

- Мне кажется, в мой список Мринских рукописей не все быловнесено.

- Почему ты так решил?

- Там есть одна фраза, которая совсем не имеет смысла.

- Может быть, для тебя не имеет, но ты ведь занимаешься этимне так давно.

- Я не об этом, дедушка. Я не говорю о скрытом смысле. Таместь такое предложение, которое начинается и вдруг обрывается, толком ничего неозначая. То есть у него совсем не то окончание, какое должно быть.

- Ты беспокоишься о грамматике?

Гарион почесал затылок.

- Там только одно предложение. Начинается оно так: "Нозри: камень, лежащий в центре Света, будет..." - дальше клякса, апродолжается оно следующим образом: "... и встрече сей надлежит свершитьсяв Месте, коего нет, и выбор да свершится там".

Бельгарат нахмурился.

- Кажется, я знаю этот отрывок, - сказал он.

- Две части не подходят друг другу, дедушка. В первойговорится про Шар, по крайней мере мне так показалось, а во второй - прокакую-то встречу. Я не знаю, что за слово под этим пятном, но, клянусь, не могупредставить, как эти части можно соединить вместе. Мне кажется, чего-то нехватает. Поэтому я и спросил, насколько точно переписывался текст. Мог липисец, делавший такую работу, пропустить пару строк?

- Не думаю, Гарион, - сказал Бельгарат. - Новый списоквсегда сверяется со старым, и делает это не писец, а другой человек. Мы оченьвнимательны в таких делах.

- Что же тогда скрыто под этим пятном?

Бельгарат задумчиво поскреб бороду.

- Не могу вспомнить точно, - признался он. - Здесь Анхег.Может быть, он помнит... Или попроси его, когда он вернется в Вал-Алорн,переписать это место из его списка и прислать тебе.

- Так и сделаю.

- Гарион, не зацикливайся на этом. В конце концов, это лишьчасть отрывка.

- Там немало вещей, которые занимают всего один абзац,дедушка, а оказываются очень важными.

- Если тебе не дает покоя отрывок, займись им. Это хорошийспособ изучать пророчества.

- Неужели тебе нисколько не интересно?

- Моя голова занята другим. Ты нашел это несоответствие, такчто я предоставляю тебе право пользоваться славой его первооткрывателя иработать над разрешением загадки.

- Ты мне не очень-то помог, дедушка.

Бельгарат усмехнулся:

- Я и не старался, Гарион. Ты уже достаточно взрослый, чтобысамому справляться со своими трудностями. - Он взглянул на графин. - Пожалуй, явоспользуюсь им еще раз, - сказал он.

"... И число их должно быть двенадцать, поеликудвенадцать - число, угодное богам. Это истина - ворон явился мне во сне иговорил так. Я всегда любил число двенадцать, и вот почему боги выбрали меня,чтобы открыть истину сию всем народам".

Гарион выбранился в адрес пахнущей плесенью книги. На первыхстраницах еще была надежда - какие-то неявные ссылки на Свет и Тьму и дразнящийотрывок, заявлявший прямо, что "наисвятейшим будет всегда цвет небесный,если только не чует зло великое - тогда горит он алым огнем". Найдя этототрывок, он жадно принялся читать дальше, уверенный, что наконец-то натолкнулсяна настоящее и поэтому скрытое пророчество. К несчастью, все остальное в этойкниге оказалось абсолютной тарабарщиной. Короткая биографическая справка вначале книги сообщала, что автором ее был купец из Драснии, чем-то тамторговавший во время третьего тысячелетия, а эти секретные записки были найденытолько после его смерти. Гариону было непонятно, как человек, столь некрепкийрассудком, вообще мог существовать в нормальном обществе.

Он с отвращением закрыл книгу и присоединил ее к кучеподобной бредятины, которая росла на столе перед ним. Теперь он выбрал томик,найденный в одном заброшенном доме в Арендии. Первые несколько страниц былипосвящены хозяйственным расчетам какого-то захудалого арендийского дворянина.Затем, на четвертой странице, рутинные записи внезапно прерывались. "ДитяСвета возьмет меч и отправится на поиски скрытого", - прочел Гарион. Заэтими словами последовали подробные расчеты трат на покупку дюжины свиней усоседа. Потом неизвестный писец еще раз обратился к пророчествам. "ДитяСвета будет искать того, кто лишен души своей, камень, пустой в сердцевине, имладенца, могущего держать Свет в одной руке и Тьму - в другой". Эти словаявно могли оказаться ему полезны. Гарион придвинул одну из оплывающих свечейпоближе и, сгорбившись над книгой, принялся внимательно читать каждую страницу.Эти два отрывка, однако, оказались единственными во всем томе, целикомпосвященном каждодневным заботам фермы, затерянной где-то в Арендии.

Гарион вздохнул, откинулся на спинку стула и оглядел тусклоосвещенную библиотеку. На темных полках пыльными рядами стояли книги в жесткихпереплетах, а сверху на книжных шкафах были разложены обернутые прочнойматерией свитки. В мерцающем свете свечей казалось, что комната качается.

- Должен быть способ делать это быстрее, - пробормоталГарион.

- Он есть, - сказал бесстрастный голос у него в ушах.

- Что?

- Ты сказал, что должен быть другой способ. Я сказал, что онесть.

- Где ты был?

- Тут и там...