Под псевдонимом Серж - Владимир Васильевич Каржавин

убедительно… Вот если бы ты представился родственником шаха…

Балезин хитро улыбнулся:

– Зря иронизируешь. Мы с тобой русские люди, и у нас есть хорошая пословица: «За деньги и поп пляшет».

…Но деньги не потребовались. Начальник местного отделения полиции неплохо разбирался в международной обстановке, понимая, что будущее за странами антигитлеровской коалиции. Он, как и накануне, любезно принял представителя Советского Союза и сообщил, что машина, которая, по словам Балезина, ранее принадлежала его ведомству и была взята таксистом в аренду, уже найдена. Вот только место, где её нашли, повергло Алексея в шок. Такси Ашота обнаружили… за городом вблизи армянского кладбища.

* * *

В 1943 году Армянская апостольская церковь была единственной православной церковью в Тегеране. И церковь, и кладбище при ней являлись старинными – на этом кладбище хоронили ещё казаков, сопровождавших в 1829 году русскую миссию во главе с Грибоедовым.

Вечерело. Едва тронутые осенним золотом платаны отбрасывали длинные тени. Где-то рядом весело журчал родник.

– Вы меня искали?

Сидящий на лавочке Балезин повернул голову. Перед ним стоял священник и настороженно смотрел на него. На первый взгляд он был старше Алексея лет на десять: седые пряди, морщины на худом лице. Загорелый, он походил на иранца или армянина, но Балезин не сомневался, что перед ним русский человек.

– Да, искал.

– Отец Михаил, – представился священник. – С кем имею честь?

Балезин назвал себя и для убедительности показал удостоверение сотрудника представительства Среднеазиатской железной дороги. Отец Михаил надел очки, бегло глянул и вернул Алексею удостоверение.

– Редко в нашу обитель захаживают представители Советской России.

– Я у вас уже был.

– А я помню. Это было…

– …в 1923 году, 20 лет назад.

– …Да-да, вы заходили помолиться за упокой ваших близких.

Балезин с интересом рассматривал отца Михаила. Но лицо того ничего не выражало. Конечно же Алексей помнил его, потому и пришёл, но чтобы отец Михаил помнил его…

– Так что вас привело ко мне?

Ответ на такой вопрос у Балезина был готов заранее, но прозвучал он как-то невразумительно.

– Я хотел бы… мы хотели бы похоронить на вашем кладбище двух наших сотрудников. Их убили.

Лицо священника было по-прежнему непроницаемо. Он присел рядом на скамейку.

– Но для этого необязательно обращаться ко мне, – тихо произнёс он.

– Я обратился к вам потому, что вы здесь единственный русский.

Только теперь на лице отца Михаила появилось подобие усмешки:

– Вы успели навести справки? Для работника железной дороги это весьма похвально.

Балезин понял, что его собеседник не так прост, как кажется. Отец Михаил внимательно смотрел на него:

– После 17-го года понятие русский стало неоднозначным: появились белые русские, красные русские.

– Вы, очевидно…

– …очевидно, был в белых русских. А что делать, если отец и старший брат были расстреляны большевиками, просто так, в качестве заложников. Вот я и пошёл служить в контрразведку к Колчаку… Вы всё ещё желаете вести со мной разговор?

Балезин молчал, а его собеседник продолжал:

– А вы наверняка принадлежали к красным русским?

– Не угадали. Я в Гражданскую не воевал. Но к контрразведке, как и вы, отношение имею.

– Это как?

– В Первую мировую, в Великую войну, как её раньше называли, служил в контрразведке у генерал-майора Батюшина.

– Вот как? У Батюшина? Не имел чести быть знакомым, но слышал, слышал… очень достойный человек.

Помолчали.

– Так что вас интересует? – спросил отец Михаил. – Давайте начистоту.

Балезин достал две фотографии: Майера, что ещё в Москве вручил ему Фитин, и Лоренца, которую они создали сообща с Торговцем.

– По нашим сведениям эти люди прячутся где-то у вас. Они причастны к убийству наших товарищей.

Отец Михаил снова достал очки, вгляделся в фотографии; потом передал их Балезину.

– Я человек старый, но пожить ещё хочется.

Балезин намёк понял:

– Очень жаль, что спустя много лет вы всё ещё играете в красных и белых. Идёт война, война насмерть, а вы не хотите помочь своему Отечеству. Эти, что на фотографиях, гитлеровские агенты, – он поднялся. – Прощайте. Честь имею!

Солнце уже почти скрылось. Вокруг было на редкость тихо. Лишь по-прежнему мелодично журчал родник, утекая через широкую трубу куда-то под небольшой холм.

Сделав несколько шагов, Балезин услышал за спиной:

– Подождите, вы меня неправильно поняли.

* * *

– Не может быть! – единственное, что вымолвил Гладышев, когда Балезин закончил доклад.

– Может, может…

Гладышев попытался закурить, но спичкой не попал по коробку:

– Так ведь это… это что? Можно по трубе прямо в английское посольство?

– Прямо туда.

– А рядом наше…

– Правильно, рядом наше посольство.

– И человек пролезет?

– Пролезет, как когда-то от нас ушёл Малыш из банды Кошелькова.

В то время в Тегеране не было водопровода и канализации. Население брало воду из арыков. Состоятельные люди покупали родниковую воду, которая была только в посольстве Великобритании и Шахском дворце. А родник в посольстве начинался как раз у армянского кладбища, откуда немцы и собирались пробраться в посольство.

Наконец Гладышев закурил, выпустил обильную струю дыма:

– А этому священнику можно верить?

В ответ Алексей достал фотографию Майера:

– Его я сам видел на следующий день. Он отпустил и покрасил бороду и работает там могильщиком. Теперь ты понимаешь, почему Лоренц, убегая от нас, направлялся в сторону армянского кладбища? Он торопился на встречу с Майером.

На следующий день утром Балезин был снова в кабинете Гладышева. Кроме них там присутствовал ещё человек в штатском. Он был один из тех, кто отвечал за безопасность работы представителей Большой тройки. Поздоровавшись, он сразу перешёл к делу:

– Мы ознакомились с вашим рапортом, он заслуживает самого пристального внимания. Правда, у нас и раньше были предположения, что с армянским кладбищем не всё в ладно, что там обитают всякие подозрительные личности. Но сейчас после того, что вы сообщили… – он сделал паузу и оценивающе посмотрел на Алексея, – … предположение переросло в уверенность. Особенно эта история с водоканалом. Принято решение действовать немедленно. Но беда в том, что вызванная из Москвы спецгруппа прибудет в лучшем случае только через три дня. Добавьте ещё пару дней на подготовку операции – долго. А время не ждёт. Поэтому мы поделились имеющейся у нас информацией с нашими английскими союзниками. Они в шоке и готовы к решительным действиям. А так как у них группа для борьбы с диверсантами уже здесь, решено было начать операцию послезавтра: день сегодняшний и завтрашний – на подготовку. От нас для координации действий направляются к англичанам вы и ваш ближайший помощник.

Закончив говорить, человек в штатском закурил сигарету. Её табачный дым был на редкость ароматным,