В любви и на войне - Лиз Тренау

Ужин, который должен был стать скорбными поминками, превратится в повод для празднования.

* * *

Резкий стук в дверь заставил их обоих подпрыгнуть.

– Госпожа Вебер?

Она узнала голос хозяина гостиницы, месье Вермюлена. Возможно, он пришел вернуть деньги, которые задолжал ей Гирт Питерс. Сейчас она была в такой эйфории, что ей было все равно. Но когда она открыла дверь, то поняла, что он пришел не с хорошими новостями. Его лицо было еще мрачнее обычного, тяжелые брови грозно нахмурены.

– Я должен поговорить с вами, мадам, – сказал он.

Она не позволит ему испортить этот момент чистого счастья.

– Мы отсутствовали весь день, и нам нужно переодеться к ужину, месье Вермюлен. Можем мы прийти через десять минут?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет. Оставьте мальчика. Я хочу говорить только с вами. Прямо сейчас.

Раздраженная его настойчивостью, она повернулась к Отто:

– Умойся и переоденься к ужину. Я вернусь через несколько минут.

Месье Вермюлен повел ее вниз по лестнице, снова в свой кабинет. Как и прежде, он не пригласил ее сесть. Со стола, на котором по-прежнему царил полный беспорядок, он взял книгу – она сразу же узнала ее – книгу сына, перевод на немецкий «Робинзона Крузо». Мальчик любил эту историю и много раз спрашивал Марту, могли бы они отправиться на необитаемый остров? Ему хотелось выяснить, возможно ли выжить в таких условиях. Она и сама читала эту книгу, ей нравилось, что роман переносит ее в то место, где никто не может тебя побеспокоить, где ты можешь полагаться только на себя, не зависеть от талонов на продукты, от очередей или от мужчин, которые устраивают то войны, то восстания.

– Горничная нашла ее в вашей комнате, мадам Вебер. Вы можете подтвердить, что она принадлежит вашему сыну?

Она кивнула и улыбнулась – что в этом может быть плохого?

Он открыл книгу на первой странице и протянул ей. Там детским почерком Отто было написано:

Даже сейчас Марта не желала поддаваться страху. Пускай ее обман раскрылся! Теперь это уже не имело никакого значения. Ведь она только что получила такое известие, о котором даже и не мечтала. Ее сын жив!

– Месье, вы правы. Пожалуйста, простите меня за тот обман, на который я была вынуждена пойти, чтобы защитить себя и сына. Мы действительно родом из Берлина, но мы такие же люди, как и вы, и мы пришли с миром. Мы приехали с единственным желанием, как и остальные ваши гости, почтить память погибших близких.

– А могила, которую вы искали? – спросил он. – Как я понимаю, это на самом деле могила не вашего племянника, а вашего сына? – Хмурый взгляд не смягчился ни на йоту.

– Я выполняла последнее желание моего покойного мужа, месье Вермюлен. Когда он лежал на смертном одре, то взял с меня клятву, что, как только это будет возможно, я возьму медаль «За отвагу» его деда и положу ее на могилу нашего сына. Вот почему мы приехали сюда.

Хозяин гостиницы достал сигарету и закурил, как и прежде, чиркнув спичкой по нижней поверхности столешницы. Он выдохнул первый клуб дыма и судорожно снова затянулся.

– Мадам Вебер, боюсь, у меня нет выбора. Я не могу позволить вам оставаться в моей гостинице.

– Это не проблема, – ответила она. – Мы все равно завтра утром уезжаем. На самом деле я собиралась попросить вас заказать нам такси на семь часов, пожалуйста.

– Вы меня неправильно поняли. – Взгляд у него был непреклонный. – Вы должны немедленно уйти.

– Что значит немедленно? – постаралась понять она.

– Я имею в виду сейчас. В противном случае я буду вынужден вызвать полицию.

– Полицию? – Она с трудом верила своим ушам. – Но мы не сделали ничего плохого. Мы здесь совершенно законно, у нас есть все необходимые документы.

– Вы солгали нам о своей национальности, и мы обязаны сообщить в полицию, если есть подозрения в шпионаже.

– Вы серьезно? – ахнула Марта. – Это возмутительно! У меня есть права…

– Вы должны съехать сегодня, – прервал ее хозяин гостиницы. – Сегодня! Вы меня понимаете?

– Конечно… Всего одну ночь? Пожалуйста, месье Вермюлен, там же льет дождь! А со мной ребенок. Мы поужинаем в номере, чтобы не побеспокоить остальных ваших постояльцев.

– Я не могу этого допустить. Мне очень жаль… моя жена, Сесиль, – он неопределенно махнул руками в сторону столовой, – это она нашла книгу, и она никогда не допустит немцев в нашей гостинице – из принципа. Понимаете… – он мучительно старался подобрать слова, и наконец голос его дрогнул: – Наши сыновья погибли. Оба. Питер и Жан. Они были хорошими ребятами… Вы понимаете?

Теперь Марта поняла. Дальше умолять бессмысленно, она сделает только хуже. Может быть, она пойдет в другой отель, о котором говорил месье Мартенс?

– У нас есть хотя бы полчаса, чтобы переодеться и собрать вещи?

Он посмотрел на часы:

– Сесиль сейчас на кухне, но вы должны уйти до того, как она начнет подавать ужин. В семь часов. У вас двадцать минут.

Позже Марта вспомнила, что она платила вперед за три ночи пребывания, поэтому следовало бы попросить вернуть деньги.

Но к тому времени было уже слишком поздно.

Дождь все еще барабанил по жестяной крыше гаража. Фредди порылся у задней стенки санитарной машины и вернулся с парой тяжелых зеленых армейских одеял.

– Вот, они немного защитят от дождя. Бежим скорее!

Когда они проходили мимо, в дверях кафе показалась Джинджер. Она поманила их к себе:

– Мисс Руби, пожалуйста, подойдите. У нас тут неприятность.

– Какая неприятность? – Руби, запыхавшись, с удовольствием спряталась от дождя. Ее ноги были мокрыми насквозь.

– Та женщина с сыном. Она не из Швейцарии, а из Германии. Морис не захотел держать немцев в своем отеле. Он говорит, что они шпионы, и собирается позвонить в полицию.

– Вот лживая ведьма, – пробормотал Фредди.

Конечно, у Руби были подозрения, с тех пор как Элис предположила это, но она выкинула их из головы. Как она могла быть такой наивной? В душе роились противоречивые эмоции: досада на то, что ее обманули, смущение оттого, что она убедила Фредди помочь ей, – и одновременно с этим жалость к Марте, ведь та была вынуждена солгать.

– Как Морис узнал об этом?