Расшифрованный Сервантес. Необыкновенная жизнь автора «Дон Кихота» - Тимур Федорович Дмитричев

с этим секретарем герцога Савойского, когда Сервантес начал встречаться с матерью Изабель Аной Франка, женой владельца таверны в Мадриде. Любвеобильная Ана до вступления в связь с Мигелем и некоторое время после нее сначала была любовницей и содержанкой этого же Хуана Урбино. Ее амурная стезя оказалась настолько запутанной, что ни она сама, ни ее муж, ни Мигель и ни Хуан Урбино не знали, кто из них был отцом ее дочери Изабель, хотя впоследствии Сервантес официально признал ее своей дочерью и дал ей свою фамилию.

Теперь, более двадцати лет спустя, став вдовой, беззастенчивая Изабель становится содержанкой у того же самого патрона, который был любовником ее матери и даже, возможно, ее отцом. Она познакомилась с ним еще в Вальядолиде, будучи замужем за Диего дель Агила и с учетом ее натуры могла быть уже тогда любовницей Урбино. А поскольку Изабель прожила в браке с Диего всего около полугода, то биографы Сервантеса не исключают, что отцом ее дочери Изабель Санс мог быть вполне все тот же Хуан Урбино. В это время пятидесятилетний Хуан тоже жил в Мадриде, но без семьи, поскольку отправил свою жену со старшей замужней дочерью и своей внучкой летом 1606 г. в Италию вместе с детьми своего патрона. Приняв под свою опеку Изабель с ребенком, он поселил ее в одном доме со своей младшей дочерью неподалеку от своего, но во избежание досужих слухов и разговоров оформил аренду помещений на имя своего слуги.

Откровенная женская предприимчивость дочери Сервантеса была столь активна, что всего через два месяца после смерти мужа и будучи под патронажем Урбино она выходит замуж за Луиса де Молина, которому тогда было уже за сорок лет. Судьба Мигеля теперь оказалась переплетенной не только с Урбино, но и с новым мужем его дочери. Луис, подобно самому Сервантесу, был в плену в Алжире, откуда вернулся в Испанию в 1598 году и стал деловым представителем крупной итальянской семьи банкиров Стратта. Его главной работой была должность королевского писаря. Хотя дополнительных фактов о знакомстве или даже деловых связях Мигеля с Луисом не было найдено, тем не менее по косвенным данным создается впечатление, что они были знакомы до брака последнего с Изабель и что даже, возможно, сам Сервантес способствовал его заключению.

Именно Мигель вел очень нелегкие переговоры со своим будущим зятем и любовником своей дочери о брачном контракте, которые удалось завершить подписанием этого документа за десять дней до свадебной церемонии. Согласно условиям контракта, в качестве приданого Изабель должна была внести десять тысяч дукатов, официально передаваемых жениху ее отцом. Однако Сервантес, просивший у своего издателя всего за несколько месяцев до этого небольшую сумму аванса, не располагал подобными суммами.

Как оказалось, деньги на приданое были выделены богатым любовником дочери писателя Хуаном Урбино, на имущество которого по настоянию де Молина была наложена ипотека до полной выплаты суммы приданого. В свою очередь жених брал на себя обязательство жениться на Изабель в течение одного месяца, а в случае отказа должен был выплатить ей компенсацию в размере одной тысячи дукатов. Дом, который снимал Урбино для невесты, должен был перейти в собственность ее малолетней дочери Изабель Санс при сохранении за ее матерью и отчимом права на его пользование.

Такая жесткая борьба сторон за положения брачного контракта не обещала прочных отношений между молодоженами, но их брак продлился двадцать три года. Де Молина отказывался считать брак полноценным до получения от Изабель хотя бы половины обещанного приданого, что заставило ее из-за недоверия к мужу обратиться не к нему, а к своей тетке Магдалине за помощью в получении наследства свой матери Аны Франка для нахождения нужных денег. Довольно скоро между Урбиной и Молиной возникли конфликты по денежным делам, в которых оба наделали ошибок и осложнили расчеты.

Во всей этой запутанной истории на Сервантеса выпало немало хлопот, и он хотел как можно быстрее передать опеку над Изабель и заботу о ее поведении ее новому мужу и устраниться от бесконечных выходок своей довольно беспутной дочери, которая во многом повторяла жизненные скандальные истории своих теток и двоюродной сестры. Ее поведение очень возмущало жену Мигеля Каталину, которой приходилось нередко оказывать дочери мужа помощь и содействие по его настойчивым просьбам. С годами их напряженные отношения становились все более острыми, так что в своем завещании Каталина даже не упомянула имени Изабель, а для нанесения ей еще большего удара назначила ее мужа Луиса опекуном над своим имуществом. И опять-таки в пику своей падчерице она выделила часть своего наследства в пользу Констансы.

К этой затянувшейся семейной драме скоро добавилась и новая, но на этот раз речь шла уже об очередном раунде амурных дел дочери Андреа. Констанса опять попала в историю с одним из своих последних богатых опекунов, которая закончилась ее обращением в суд на этого ухажера по имени Франсиско Ле-аль 18 декабря 1608 года с требованием выплаты ей компенсации, которая после еще одного скандального процесса закончилась получением скромного утешения в размере всего ста десяти дукатов. Проживая вместе с Констансой и двумя сестрами под одной крышей, Сервантес постоянно был вынужден втягиваться в бесконечные дрязги амурных перипетий своего женского клана, не говоря уже о его предполагаемой дочери, и только мечтать о домашнем покое.

Некоторое время его снова начали беспокоить чиновники Казначейства все с тем же делом долгов за работу по сбору налоговых недоимок. Так, в конце декабря 1606 года он получил от них требование вернуть в казну задолженность в размере шестидесяти дукатов и явиться на встречу с ними в течение десяти дней. После представления Сервантесом еще одного отчета и письменных объяснений по данному живучему вопросу власти, видимо, остались удовлетворены полученными уточнениями и после этого больше к нему не возвращались. В свободное от скандальных и разных финансовых историй время Мигель продолжал заниматься литературной деятельностью, встречался с коллегами по перу и писал новые работы. Помимо многих моральных и материальных хлопот он все чаще испытывал проблемы со здоровьем.

Будучи сыном своего строго религиозного века с невероятным числом монастырей, служителей церкви, монахов и монахинь, различных братств и общин, посвящавших свою деятельность памяти многих апостолов и святых, Сервантес, как и тысячи его соотечественников, с возрастом начал все больше и активнее вести более праведную жизнь, заботясь о своем благочестии перед приближением конца земной жизни и переходом к жизни небесной. В соответствии с духом и практикой времени в апреле 1609 года Мигель вступает в качестве брата в