Расстрелянная разведка - Владимир Антонов

Разведчиком по агентурным каналам была вскрыта и нейтрализо­вана террористическая группа, созданная грузинскими меньшевика­ми для совершения покушения на И.В. Сталина. Им разрабатывались и другие антисоветские эмигрантские группы, направлявшиеся в Грузию для организации повстанческого движения.

Благодаря целеустремленной работе Зубова парижская резиден­тура вскрыла и контролировала подготовку английской разведки к проведению крупной террористической операции на Кавказе под кодовым наименованием «Диверсия». В результате планы англичан но дестабилизации обстановки в этом регионе были сорваны.

Необходимо подчеркнуть, что эти планы не являлись плодом воображения чекистов, как сегодня можно прочитать в некоторых российских изданиях. Еще в конце 1916 года, то есть до Октябрьской революции, англичане и французы договорились между собой о разделе территории царской России, хотя она и являлась союзницей Лондона и Парижа в войне со странами Четверного союза. Англи­чане претендовали, в частности, на все Закавказье, богатое нефтью. Во время Гражданской войны они оккупировали Азербайджан, Армению и Грузию, однако были выбиты оттуда Красной Армией. Несмотря на поражение, английское руководство не оставило своих планов присоединения к Британской империи обширных районов Советского Союза, включая Закавказье.

Что касается планов покушения на Сталина, то, как ни парадок­сально, в те времена грузинские меньшевики имели все шансы на успех. Известно, что в 1920-е годы Сталин проживал на городской квартире неподалеку от Кремля, куда ходил на работу пешком, зача­стую без всякого сопровождения. После смерти Ленина он получил небольшую квартиру в Кремле, а вскоре для него была построена загородная дача. Охрана Сталина в тот период была немногочислен­ной. Она существенно возросла только после убийства Кирова, тогда охранять Сталина стал отдельный полк НКВД. Сталин превратился в «кремлевского затворника». А в 1920-е годы он довольно часто появлялся на публике, выступал на партийных собраниях, особен­но в период борьбы с троцкистской оппозицией. Летом отдыхал в Пицунде или Сочи. Грузинская белая эмиграция, имевшая много­численных родственников в Закавказье и активно работавшая там, в том числе с нелегальных позиций, могла подготовить и осуществить террористический акт в отношении руководителя Страны Советов. И если такие планы не осуществились, то в этом была заслуга со­ветских чекистов, включая и Петра Зубова.

За период работы в Париже разведчик также приобрел ценного источника информации, от которого на регулярной основе поступали разведывательные сведения по Ирану и Турции. За успешную рабо­ту в парижской резидентуре он был награжден орденом Красного Знамени.

В мае 1933 года Петр Яковлевич возвратился в Москву и стал работать в центральном аппарате разведки. В апреле 1937 года он был назначен резидентом НКВД в Праге. В страну он прибыл с па­спортом на имя второго секретаря полпредства Николая Васильевича Привалова.

1937 год вписан кровавыми буквами в историю органов госу­дарственной безопасности. В июне состоялся громкий судебный процесс над маршалом Тухачевским и его соратниками, которым было предъявлено обвинение в сотрудничестве с иностранными разведками, в том числе — с германской. Репрессии затронули и внешнюю разведку, однако их пик пришелся на начало 1938 года, когда руководству Иностранного отдела НКВД было выражено по­литическое недоверие. Жертвой этих репрессий в 1938 году стал и Петр Яковлевич Зубов.

В 1935 году Советский Союз и Чехословакия подписали се­кретное соглашение о сотрудничестве по линии разведслужб. Для решения практических вопросов взаимодействия Москву посетил руководитель чехословацкой разведки полковник Франтишек Моравец. Первоначально это сотрудничество курировалось по линии Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии. В 1937 году Сталиным было принято решение поручить поддержа­ние контактов по линии разведслужб обеих стран внешней разведке органов государственной безопасности. Реализацией практических вопросов взаимодействия в Праге было поручено заниматься Петру Зубову. Он прибыл в столицу Чехословакии в период, когда гитле­ровская Германия, резко нарастившая свои вооруженные силы и оккупировавшая Рейнскую область и Саарский бассейн, откровенно высказывала претензии на Судетскую область Чехословакии, где проживали немцы. Агрессивная политика Берлина, естественно, бес­покоила и Прагу, и Москву, где отдавали себе отчет в том, что Запад пока не готов к войне с Германией и ради сохранения собственной безопасности пожертвует Чехословакией и отдаст ее на растерзание Гитлеру. В целях обеспечения собственной национальной безопас­ности Чехословакия стремилась к союзу с СССР.

В июле 1937 года, после того как по обвинению в измене Родине был расстрелян маршал Тухачевский, усомнившийся в полководческом таланте Климента Ворошилова и предложивший Сталину заменить его па посту наркома вооруженных сил, прези­дент Чехословакии Эдуард Бенеш в беседе с советским полпредом Александровским дал понять, что он не верит, будто Тухачевский был шпионом и заговорщиком. Ссылаясь на информацию чешского посла в Берлине, он отметил, что Тухачевский просто выступал за продолжение советско-германского сотрудничества в военной об­ласти, которое в одностороннем порядке было прервано Гитлером сразу после его прихода к власти. Касаясь личности Тухачевского, Бенеш назвал его «авантюристом и ненадежным человеком», который мог рассчитывать на свержение Сталина лишь опираясь на наркома внутренних дел Ягоду. Каких-либо документов, уличающих Тухачев­ского в сговоре с немцами, Бенеш советскому полпреду не передавал. В своей книге «Разведка и Кремль» бывший заместитель начальника советской внешней разведки Павел Судоплатов писал:

«Целью (демарша) Бенеша было получение полной поддержки чешской политики со стороны Сталина как на Балканах, так и в Ев­ропе в целом. Вот почему в отличие от англичан и французов он не выразил своего неодобрения по поводу казни маршала Тухачевского и волны репрессий среди советского военного командования».

К слову сказать, на процессе над военными, обвиненными в «военно-фашистском заговоре», никакие документы, подтверждаю­щие такое обвинение, не фигурировали. Версия, согласно которой гестапо сфабриковало документы о «заговоре генералов» и через чехословацкого президента «подсунуло» их Сталину, была впервые выдвинута еще до войны в книге Вальтера Кривицкого — военного разведчика, вставшего на путь предательства и опубликовавшего на Западе мемуары. После войны другой Вальтер — бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг, возглавлявший политическую разведку ге­стапо, — повторил эту версию, находясь в плену у англичан, а затем включил ее в свои мемуары. В данном случае речь может идти лишь о дезинформации со стороны британской разведки. По имеющимся сведениям, дело обстояло следующим образом. Англичане, допраши­вавшие Вальтера Шелленберга, поинтересовались у него, насколько соответствует действительности версия, согласно которой Сталин накануне войны клюнул на удочку гестапо и расправился с наиболее видными военачальниками. Шелленберг отрицал причастность его службы к этой фальшивке. Тогда англичане настойчиво посоветовали ему придумать и включить в свои мемуары специальный пассаж, основанный на подобранных ими материалах открытой прессы. Это было их условием досрочного освобождения Шелленберга из британской тюрьмы. Участники сделки выполнили свои договорен­ности. Книга Шелленберга вышла в свет накануне XX съезда КПСС, а первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев, ознакомленный с этой фальшивкой, включил ее в свой закрытый доклад «О преодолении культа личности и его последствий».