Брабантский мастер Иероним Босх - Дмитрий Николаевич Овсянников

радость любви и жизни, однако же напомнить, что жизнь человека протекает между раем и адом. Люди графа и мастер Йерун провели не один час за разговорами, обсуждая подробности заказа, рассматривая многочисленные наброски, сделанные художником раньше. Но даже уместись все описание триптиха в несколько строк, Йерун знал – вот то, к изображению чего он готовился без малого двадцать пять лет. Теперь он мог смело распахнуть свой сундук и выпустить на загрунтованные доски все накопленные чудеса, животных и растения, влюбленных людей, сказочные постройки, не похожие ни на один дворец или храм, и самые жуткие, самые необъяснимые видения преисподней.

– Какой же, по-вашему, предстанет на этом триптихе жизнь? – спросил граф, когда заказ был окончательно согласован.

– Такой, какая она и есть, ваша милость, – просто ответил Йерун. – Жизнь многолика. И каждый увидит в ней то, что захочет увидеть.

* * *

Престарелый мастер Йерун писал новую картину. За последние годы он выполнил несколько небольших работ о жизни святых и страстях Христовых. Теперь художник работал над «Несением креста».

Йерун надолго, почти на двадцать лет пережил своих старших братьев. Дом Гуссена унаследовал его старший сын Ян – он выбрал ремесло резчика по дереву. Прочие дети Яна и Гуссена сделались живописцами и называли Йеруна своим учителем.

Сейчас Йерун как никогда раньше был похож на своего деда – давно почившего мастера Яна ван Акена, такого, какого Йерун смутно помнил с детства. Он помнил лицо старика, как будто выложенное из шершавой коры дерева, с выступающим длинным носом и парой пронзительных глаз – казалось, только они и не терялись среди морщин. Йерун знал, что теперь сам он выглядит точно так же.

Художник изображал несение креста уже не в первый раз. Прежде он старательно выписывал многолюдную толпу, каждого человека с головы до ног. Сейчас он решил подойти к работе иначе, в который раз удивить зрителя. На новой картине были изображены только лица. Пожалуй, так несение креста могла бы увидеть птица, пролетая прямо над головами плотной толпы.

Никогда прежде мастер Йерун не выписывал лица с большим тщанием. Раньше он изображал людей людьми, наделяя недобрыми гримасами злодеев. Подлинно чудовищные черты он неизменно отдавал бесам и альраунам. Но на новой картине в толпу не затесался ни один нечистый – здесь сами люди исходили злорадством и жестокостью, сопровождая троих осужденных на крестную муку. И каждый в толпе был страшнее любого выходца из преисподней – мастер дал волю фантазии, искажая злобой лица мучителей Христа.

Из девятнадцати лиц лишь три смотрелись светлыми.

Первое – лицо Иисуса Христа, расположенное в самом центре картины. Измученный, увенчанный терновым венцом, идущий в последний путь под тяжестью креста Спаситель оставался божественно спокойным.

Справа от него, в верхнем углу картины Йерун нарисовал лицо раскаявшегося разбойника. Его лицо, хоть и искаженное страданием, не было уродливо. Его душе предстояло спастись.

Левее и ниже от центра художник изобразил святую Веронику. По преданию, женщина утерла пот с лица Спасителя своим платом, и на нем запечатлелся нерукотворный лик Христа – истинное изображение, icona vera. Йерун написал Веронику с платом в руках. Тонкие черты ее лица он представил светлыми, почти небесными, с чуть заметной улыбкой на губах.

«Вероника! – Йерун мысленно повторил имя святой. – Веро-ника… Имя, достойное поистине чудесной женщины!..»
 От всех лиц, что были на картине, лицо Вероники отличалось особенным светом. Светом белой дамы, что оказалась среди людей. Йерун подумал об этом с трепетом, сладостным и болезненным одновременно…

– Как интересно, дядя Йоэн. – Антоний, сын Гуссена, уже ставший мастером, с любопытством разглядывал картину. – Получается, что три светлых лица как будто образуют диагональ. А другая диагональ – это крест на плечах Спасителя!

– Ты всегда был наблюдательным, дружище, – улыбнулся Йерун. – Видишь ли что-нибудь еще?

– Ну, рожи весьма и весьма гнусные! – Антоний, подобно дяде, уродился довольно острым на язык.

– И только это?

– Нет, дядя Йоэн, не только. В самом деле, гляжу на картину и думаю вот о чем. Если случится так, что вокруг все покажется плохим, беспросветно плохим, мало того – все примутся кричать об этом, еще больше сгущая черноту. Тогда отыскать среди этого что-то хорошее и вынести его на свет окажется настоящим искусством и благим делом. От этого мир сделается лучше. И зло, даже если не убудет, то уж точно не приумножится. И художнику под силу сделать это.

– Так оно и есть, – кивнул старый живописец. – Я хочу просить тебя вот о чем. Я уже стар, и пути Господни неисповедимы. Допиши эту картину, если я не успею.

Антоний вопросительно взглянул на дядю, и тот решил, что подмастерье сомневается в своих силах.

– Ты хорошо обучен, – сказал Йерун. – Не забудь этот разговор и будь уверен, что у тебя все получится.

* * *

Йерун Антонисон ван Акен ушел из жизни в 1516 году.

Художника похоронили с почестями, отслужив заупокойную мессу в соборе Святого Иоанна.

Еще долгие годы молва о произведениях Иеронимуса Босха не сходила с уст людей, хоть немного знакомых с искусством живописи, от германских земель до Кастилии, под властью которой оказались и бывшие Бургундские Нидерланды, а вместе с ними и город Хертогенбос.

Недоброжелатели с новой силой обрушились на творчество покойного художника. Теперь его старались обвинить в запугивании прихожан, и эти голоса только усилились с началом Реформации. Немало работ мастера погибло от рук иконоборцев во время Нидерландской Революции.

Но пока одни сражались с наследием брабантского мастера, другие ценили и берегли его. Более того, живописцы старались подражать ван Акену, копировать и даже подделывать его работы, выдавая свои картины за работы кисти Босха.

Так продолжалось без малого сотню лет. Позже о старом брабантском мастере начали забывать, но лишь до поры. В девятнадцатом столетии о Босхе заговорили снова, и с тех пор интерес к его картинкам, рисункам и триптихам не угасает, порождая новых последователей и множество самых разных толкований.

И сейчас, когда правду все труднее отделить от вымысла, а работы Босха так рассеяны по Европе, что их невозможно собрать для выставки, люди не оставляют попыток разгадать загадки, которые оставил мастер Йерун из города Босха.

Произведения Иеронима Босха

Корабль дураков. 1495–1500

Извлечение камня глупости. 1494

Семь смертных грехов и четыре последние вещи. Ок. 1500

Семь смертных грехов и