Смерть заберет с собой осень - Эмма Рид Джонсон

– Не стоит перенапрягаться, Хагивара-сан. – Мужчина захлопнул папку и запихнул её себе под мышку. Он развернулся на каблуках и, взглянув на меня с тоскливой улыбкой, подошёл поближе. – Вы помните, как оказались здесь?

Немного подумав, я попытался вспомнить последнее, что видел и чувствовал в тот вечер: размытое лицо Юки, багровую полосу на его плече после того, как едва не упал, а ещё помнил нестерпимую головную боль, от которой, казалось, в любую секунду взорвётся мой мозг.

Несмотря на то что я не помнил ни скорую, ни врачей, я догадывался, что оказался здесь благодаря Юки. Тот бы ни за что не бросил меня одного без сознания где-то на окраине Токио, я это знал точно.

– Хорошо, – пробормотал доктор, когда увидел, что я кивнул. – Боюсь, что случай далеко не из простых. Вам придётся какое-то время тут полежать, Хагивара-сан, пока не придут результаты МРТ.

Снова хотел что-то спросить, но голос будто бы пропал, и из горла вырвался сухой сдавленный стон. Поморщившись, я заёрзал в кровати, упираясь руками в чистые, но какие-то грубые белые простыни.

– Не беспокойтесь, Хагивара-сан, всё будет хорошо. Отдыхайте.

Он сказал это так уверенно, что не знай я себя и свой организм, то поверил бы, но тревога щекотала затылок, меня изводило предчувствие чего-то ужасного. Мне бы хотелось верить в его слова, но я не мог позволить себе такую роскошь, как надежда.

* * *

Мама о чём-то щебетала, наводя порядок в моей палате. Она то и дело переставляла вазы с цветами из одного угла столика в другой, оттуда на подоконник и обратно. Она рассказывала про какую-то ерунду, бо́льшую часть которой я пропускал мимо ушей, но, несмотря на всяческие попытки казаться спокойной и собранной, я замечал под её глазами глубокие тени и то, как тряслись её руки, когда она ничего в них не держала. За маской весёлой и энергичной женщины скрывалась изнурённая и уставшая, которая металась из стороны в сторону, не зная, куда себя деть и как ухватить тот конец жизни, что ускользнул от неё очень давно, не позволяя держать всё под контролем.

Мы не говорили о том вечере. Всё, что моя мама знала, – я попал в больницу далеко не в лучшем состоянии. Посчитали ли меня наркоманом, самоубийцей или жертвой преступления, я тоже не знал. Юки старался с ними не пересекаться и появлялся только под покровом ночи, когда во всём отделении наступала гробовая тишина, нарушаемая лишь редким шелестом страниц, если медсёстры не засыпали.

– Когда он успевает к тебе заходить, ума не приложу! – тихонечко воскликнула мама, когда пролистывала книжку, которую мне накануне принёс Юки. – В общем, ладно, неважно.

Она наконец успокоилась и села на стул рядом с кроватью. Смотреть в глаза мне не решалась, а потому уткнулась взглядом в мои бледные руки, на которых отчётливо проступали голубые переплетения вен. За дверью я слышал неразборчивый голос отца. Он о чём-то говорил с моим лечащим врачом, и я опять себя почувствовал маленьким мальчиком, полностью зависящим от своих родителей.

– Как себя чувствуете, Хагивара-сан? – Мы виделись всего пару часов назад, когда он приходил на утренний осмотр. – Ваши посетители вас не беспокоят?

Его шутка прошла сквозь меня, но из вежливости я попытался улыбнуться. Впрочем, Хорики-сенсей был увлечён беседой не со мной, а с моими родителями, что меня слегка покоробило. Всё же хотелось ответить на его шутку правдой и попросить его прогнать их, потому что меня невероятно раздражали и злили столь знакомые отголоски жалости в их взглядах, жестах и словах. Хотя, конечно, поступить с ними настолько жестоко я не мог.

– Пришли результаты ваших последних обследований, – ни с того ни с сего объявил Хорики-сенсей, приглашая жестом моего отца присесть, но тот качнул головой и встал около мамы. Та от слов врача как-то странно ойкнула и машинально потянулась к моей руке. – Случай, как я и говорил, очень необычный и… – Он сделал небольшую паузу, пока его взгляд блуждал по моему уставшему лицу. – Хорошо, что вы попали в больницу, Хагивара-сан.

– Хорошо? – переспросила мама до того быстро, что я ещё не успел полностью обмозговать его слова и уж тем более придумать ответ. – Не понимаю, Хорики-сенсей.

– Да, простите меня, выразился не совсем корректно, но… – Он разлепил тонкие губы, вновь о чём-то задумываясь. Мне был знаком этот взгляд. Это мучительное ощущение растянутости, когда тебе вынуждены сообщить о чём-то плохом, но никак не могут решиться. Со мной такое бывало. Я бы узнал это чувство из тысячи. – Но дело в том, что благодаря столь непредвиденному визиту в больницу, из-за которого нам пришлось провести множество анализов, дабы оценить ситуацию, выяснилось, что…

Мама так крепко сжала мою руку, что ещё чуть-чуть – и раздавила бы её. Я скосил на неё взгляд, всматриваясь в бледное перепуганное лицо, – она тоже всё понимала. Отец так вжался в спинку стула, что костяшки его пальцев побелели, но это было единственным проявлением хоть каких-то эмоций с его стороны. В остальном же он, как и всегда, выглядел отстранённым и собранным. Именно в тот момент я по-настоящему восхитился его умением держать лицо в любых непредвиденных ситуациях.

– …случай, из-за которого Акира-кун попал в больницу, к счастью, практически никак на нём не отразился, но МРТ показала, что у него начала развиваться лёгкая стадия бокового амиотрофического склероза, или коротко – БАС.

В палате воцарилась удушающая тишина. Я отвернулся в сторону окна, пытаясь рассмотреть сквозь белые занавески улицу, но ничего не выходило; палата находилась настолько высоко, что взгляд мой зацепился только за перистое облако, лениво тянущееся по голубому небу. Слишком голубому, как мне показалось. Почему-то сразу нахлынуло ностальгическое чувство дежавю, словно я уже видел это небо и это облако, но где-то в далёком детстве, когда мир казался необъятным и ярким.

– Что это?.. Это… это опасно? – первой тишину нарушила мама.

– Если говорить просто, то да. Боюсь, лечения ещё не существует. – Хорики-сенсей откашлялся. – Это связано с отмиранием двигательных нейронов, то есть с клетками нервной системы, которые отвечают за мышцы. Поскольку болезнь у большинства пациентов развивается стремительно, то, как бы прискорбно это ни звучало, совсем скоро могут показаться главные симптомы…

– Какие? – перебила его мама. Ей настолько сильно хотелось услышать ответ, что она пренебрегла привычным этикетом. – Мы… мы можем что-нибудь сделать?

– Со временем его мышцы атрофируются и он будет прикован к инвалидному креслу. Помимо прочего, появятся проблемы с дыханием и… – Он выставил руку вперёд, когда заметил,