Незваный гость - Б. П. Уолтер

я без труда взял нож со стола. Нож, который не требовался для ужина, но никто не заметил. Мэттью, конечно, заметил, когда я взял его совершенно твердой рукой. И когда обходил стол, спокойно и тихо, крепко сжимая его.

Думаю, удивление помешало ему сопротивляться как следует. Настоящий подарок, если вспомнить о криминалистах. Это значит, мне не смогут инкриминировать брызги крови, царапины на лице, частицы кожи под ногтями жертвы. Он все еще сидел в шоке, когда я наклонился к нему, одной рукой придержал за плечо, а другой всадил нож ему между ребер. Я почувствовал, как острие с хрустом проткнуло что-то, когда я загнал его глубже. Осознав, что происходит, Мэттью запаниковал, но я хорошо его проткнул, и он мог только ерзать, вяло хвататься за нож, пока кровь пропитывала его голубую рубашку, и отчаянно пытаться что-то сказать.

Я так и не узнал, как много видел Титус. И зачем он вернулся в кухню. Я только помню, как повернулся и обнаружил, что он стоит в дверях, приоткрыв рот, а его лицо еще бледнее, чем до этого. Его слегка качнуло, и внезапно я снова действовал как ответственный родитель. Я выдвинул стул и посадил его. Налил стакан воды. Он послушно сделал глоток и поставил стакан на стол. В наступившей тишине ощущалось странное товарищество, как будто мы оба укрылись от бури, разразившейся вокруг. И в тишине и безмолвии я понял, что тоже не могу стоять.

Не знаю, сколько мы просидели за столом, но не дольше минуты или двух. Я не слышал, как вошла Рейчел. Лишь отметил ее присутствие в одной комнате с нами. Она смотрела на место действия. Ее глаза расширились от… удивления? Ужаса? Она посмотрела на нас и просто сказала:

– Дверь была открыта.

Затем подошла к телу Мэттью. Приложила палец к его шее. И вытащила нож из его груди. Чудно, но я почему-то представил, как он хватает ртом воздух, как только нож покинет тело, словно это единственное, что не давало ему вдохнуть кислород, как что-то застрявшее в горле. Но он остался неподвижен, когда она отошла на шаг с окровавленным ножом в руке. Несколько мгновений она смотрела на нож, потом сказала:

– Сейчас я вызову полицию. Молчите, пока я буду разговаривать с ними. Что бы я ни сказала, что бы вы ни услышали, не перебивайте меня.

Мы не согласились и не возразили. Просто таращились на нее. Она, казалось, контролировала дыхание, стараясь не глотать слишком много воздуха слишком быстро, как будто сопротивлялась эмоциям. Несмотря на ее усилия, я заметил, как по ее щеке скатилась слеза, когда она опустилась на незанятый стул и достала свой телефон. И несмотря на свое странное, гипнотическое состояние, я не удержался и спросил:

– Ты в порядке?

Странный вопрос, знаю. Было бы нормальным спросить, что она делает, почему не кричит, не убегает из дома и не требует объяснений. Но, думаю, я уже прояснил, что я не настолько нормальный. Ничего в этой ситуации не было нормальным.

Рейчел не ответила на мой вопрос. Вместо этого она сидела за столом, с ножом на коленях, кровь пропитывала ее голубые джинсы, и доставала телефон.

– Полицию, пожалуйста. Случай насилия. Я убила человека.

Она на секунду замолчала, явно слушая человека на другом конце линии. После паузы она назвала наш адрес, снова помолчала, затем продолжила:

– Нет, он не дышит, он мертв. Я его зарезала. Пожалуйста, пришлите полицию. Нет необходимости в вооруженном реагировании или чем-то подобном, я больше никому не причиню вреда. У меня есть орудие убийства, но я положу его на стол, когда они приедут. Я не буду сопротивляться аресту. Теперь я кладу трубку.

Если бы я уже не сидел, то, наверное, упал бы в обморок. Когда мое зрение начало туманиться и искажаться, я смутно отметил, что Титус встал со своего стула и вышел из комнаты. Мне захотелось окликнуть его, попросить не уходить из дома, но я не смог, и, как оказалось, в этом не было необходимости. Я услышал скрип ступенек, когда он медленно поднимался по ним к себе в спальню.

После приезда полиции я нашел его там, прежде чем нас отвезли в полицейский участок для допроса, за спиной стоял офицер, ясно давая понять, что нам пора ехать.

– Рейчел призналась, – сказал я ему.

Он посмотрел на меня полными слез глазами и задал вопрос, который прожигал меня последние полчаса. Вопрос, который, вероятно, помог заронить зерно сомнения в полицейское расследование.

– Но… почему?

Глава 48

Чарли

Через семь месяцев после убийства

Сегодня не по сезону жаркий апрельский день, и я еду из Лондона в Оксфорд. Я даже опустил стекло – что еще неделю назад казалось бы безумием – и наслаждаюсь обдувающим лицо легким ветерком, медленно продвигаясь в потоке в глубину Оксфордшира. Я барабаню пальцами по рулю, слушая неизвестную рок композицию, затем, нажав пальцем на «Айфон», переключаюсь на плавную фортепианную музыку, которая окутывает меня своим насыщенным, романтическим звуком, и мое настроение улучшается. Впервые за долгое время я счастлив.

Я плавно подъезжаю к особняку Эштонов. В конце прошлого года я продал «БМВ», сменив ее на более низкий и маленький «Порш». Я нуждался в переменах. Лучше оставить прошлое в прошлом. Дом на Карлайл-сквер тоже продали. Я запустил процесс так скоро, как смог, и с любопытством обнаружил, как мало к нему привязан после всего случившегося. Я просто знал, что это был этап моей жизни, который подошел к концу. Титус тоже не горел желанием оставаться там. Сначала мы жили то у мамы на Уилтон-Кресент, то в особняке в Эссексе, а потом на время поселились в гостинице. Нам нужно было побыть вдали от моих родителей, даже несмотря на то, что они считали это глупостью, когда мы могли пользоваться любым их домом. Но что-то в безличной анонимности гостиничной жизни подходило нам обоим в тот странный период затишья между предъявлением обвинения Рейчел и судом. В те осенние месяцы, когда мы оба словно спали на ходу. Думаю, мама хотела бы, чтобы Титус переехал к ней, но мальчик твердо решил остаться со мной. Не знаю, боялась ли она за его безопасность, оставляя его под опекой убийцы, или просто хотела присмотреть за ним. Что бы это ни было, в конце концов она уступила, довольствуясь тем, что мы по крайней мере выбрали «Хари», гостиницу, от которой можно дойти пешком до ее дома.

Однако на прошлой