Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд

— У тебя странный вкус, Рекс.

Он посмотрел на трясущиеся руки.

— Ты думаешь?

— Как у… психокиски. Они ведь изменили тебя?

Рекс моргнул, потом кивнул. У него столько всего нового вголове — новые вкусы и образы, бурлят дикие мысли скрытого в нем животного. Ноодин вопрос разрешил все сомнения.

— Кто это был? — спросил он.

Мелисса улыбнулась.

— Моя крестная, она же сказала. Крестная всехнас. — Она вздохнула. — По крайней мере, пока темняки ее не нашли. Аони теперь ищут.

Рекс закрыл глаза: его голову раздирало бесконечноеколичество новых ощущений, новых знаний. Зря он вообще сюда пришел. Надо былоподаться в бедленды, найти унылое и пустынное место, сесть и подумать.

— Иди сюда, Рекс.

Он мотнул головой.

— Ты слишком слаба. Не сможешь принять то, что у меня вголове. — Он окинул взглядом стены, помеченные отпечатками больных иумирающих людей — добычи, которую легко отбить от стада. — Тем более покаты здесь.

Мелисса засмеялась.

— Ну и что?

— Я думал, ты ненавидишь больницы.

— Я все ненавидела, Рекс.

Он нахмурился, и какая-то часть его разума заметиланеобычную грамматику.

— Ненавидела?

— А теперь — нет. — Мелисса потянулась к нему,взяла его за плечо, привлекла к себе и впервые прикоснулась к его губам.

Она перешла в него — не тем привычным бешеным потокомэмоций, а размеренно и спокойно. Она воспользовалась способом, отточенным засотню поколений полуночниками, искусством, передававшимся из разума в разум напротяжении столетий. Числа Десс помогли нащупать то, что Рекс всегда искал:связь с прошлым, которую не могло дать разрозненное знание. А сегодня утром, отМадлен и множества предков, хранящихся в памяти старой полуночницы, Мелиссапереняла это наследие. Это была связь с живой историей, для Мелиссы и для всехполуночников — прикосновение человека.

Несмотря на груз многих веков, тот поцелуй принадлежал имодним, и их давняя дружба внезапно перевернулась с головы на ноги, обрушившисьна Рекса, как превращение в пустыне.

И Рекс понял, что выживет.

Возможно, он и правда наполовину чудовище, которое боитсятворений рук человеческих, которое искалечено темняками, обратившими егосущность против него самого. Но у него есть Мелисса. И она поддержит его.

Это был самый сладостный миг в его жизни.

— Не так уж и сложно было, если честно. Десс принесласвою штуковину… GPS — и мы точно узнали, где была машина. По крайней мере,приблизительно.

— Ты вел ее до самого дома Мелиссы?

— Только до шоссе. Дальше Мелисса сама справится. Затоэтот случай научит ее пристегиваться. — Джонатан улыбнулся. Даже всиневатом сумраке тайного часа по его смуглому лицу было заметно, что днем онслегка обгорел на солнце во время путешествия по посадочной полосе. — Хужевсего было ехать по равнинам без ветрового стекла. — Он облизалгубы. — До сих пор во рту солено.

Джессика засмеялась и выглянула на задний дворик, чтобыоценить бурный прогресс в садоводческой деятельности отца. Оставшись сегодняпоближе к дому и сидя на собственной крыше, она чувствовала себя вбезопасности.

— А вы не видели… Анатею?

Джонатан отрицательно мотнул головой.

— Мы там не были.

Джессику снова пронзила ноющая боль, которая не отпускалавесь день.

— Может, стоило ее похоронить…

Джонатан вздохнул.

— У нас не было лопаты, да и времени тоже. Кто-тодолжен был отвезти Мелиссу в больницу. И вообще, приспешники темняков навернякапозаботились о… — Он не докончил фразу.

— Ах да, я же тебе не сказала, — вспомнилаДжессика. — Звонил Рекс. Мелиссу сегодня выписали. Рентген ничего непоказал. Он сказал, что она и правда… в отличной форме.

— Мелисса? В отличной форме? — усмехнулсяДжонатан. — Ну и ладно. Интересно, как она собирается объясняться сродителями?

Джессика потерла руку в том месте, куда ее прошлой ночьюукусила ползучка. Укус превратился в желто-лиловый синяк.

— Не думаю, что Мелиссе нужно что-то объяснятьродителям.

— Ах, ну да. — Джонатан опустил глаза.

Джессика рассказала ему о силе Мелиссы; что на самом делеслучилось с отцом Рекса и что она сделала с Десс на заднем сиденье «форда». НоДжонатан, похоже, еще не до конца это осознал. Он охотно рассказывал, что Дессему сказала о Мадлен или как они спасали машину Мелиссы, но избегал говорить отом, что случилось в прошлом или ночь назад… или об Анатее, умершей в пустыне.

— Как там Десс? — спросила Джессика.

Он пожал плечами.

— Она сказала, что ставит темнякоупоры на дом Мадлен. Сней вроде все нормально.

— Вчера я бы так не сказала.

Когда они вернулись в дом Десс, она заснула, но каждый часее мучили кошмары, и она почему-то выкрикивала имя «Ада Лавлейс».

— Ну, теперь-то у нее новый проект, и все будетнормалек.

Джессика покачала головой.

— Тебе надо было это видеть, Джонатан. Как будтоМелисса… — Она не могла подобрать слов. — Ты просто не знаешь.

— Знаю, Джесс. Ко мне Мелисса тоже прикасалась.

Девочка удивленно посмотрела на него.

— Что? — Смесь ревности и отвращения болезненнокольнула ее в сердце. — Когда? Зачем?

— В ту ночь, когда ты обнаружила свой талант. Мнепришлось прыгать с ней и Рексом.

Джессика глотнула. Она вспомнила, как они вместе летеличерез пустыню, навстречу Змеиной яме, но ей и в голову не пришло…

— Боже мой, а ведь правда. Я тогда даже не знала.

— Никто не знал, кроме Рекса и Мелиссы.

Тут Джессика заметила, что отпрянула, и снова взяла его заруку.

— Прости, Джонатан.

Тот едва заметно вздрогнул.

— Не жалей меня. Жалей Мелиссу.

— Лучше уж я приберегу жалость для Десс. —Джессика снова посмотрела вниз, на отцовский сад. — А вдруг она что-нибудьделала с нашими родителями?

— Мелисса? Да нет. Вряд ли ей есть дело до моего отца.Он никогда не доставлял мне хлопот.

Девочка кивнула.

— Да, но помнишь, как родители отпустили меня на тувечеринку… Как раз тогда, когда я была нужна Рексу.

— Но ты до сих пор под домашним арестом, Джессика,шесть ночей в неделю. — Джонатан развел руками. — Она что, не моглатебя освободить насовсем?