Бальзам Авиценны - Василий Веденеев

Но что это? Все крепостные ворота наглухо закрыты. На площадях и у храмов не видно ни одного человека. Нигде не поднимается к небу дымок из печных труб. И тишина, странная тишина. Даже не шумят под ветром деревья.

Дивный город храмов казался вымершим…

Ближе к полудню путники подъехали к воротам в крепостной стене – высокие, украшенные затейливой резьбой, изображавшей неизвестных богов и героев, они были окованы позеленевшим от времени металлом. Одна створка оказалась чуть приоткрытой – ровно настолько, чтобы мог проехать всадник. Федор Андреевич настороженно повертел головой, высматривая, нет ли кого поблизости. Ведь он ясно видел с горы: ворота закрыты наглухо! Значит, здесь все-таки есть люди и они ждут гостей. Или расстояние обмануло, спрятав все в переменчивой игре света и тени?

Стоячая вода во рву казалась маслянисто-черной, на ее поверхности чуть покачивались незнакомые розовые и белые цветы, чем-то отдаленно напоминавшие кувшинки в родных среднерусских прудах. Местами виднелись желто-бурые пучки водорослей – ров давно не чистили. Однако на переброшенном через него мостике и каменных плитах перед воротами нет ни сора, ни грязи, не валялись опавшие с деревьев листья, и в щелях между плитами не вылезла неистребимая трава. Неужели здесь потрудился добросовестный привратник? Но никого не видно, ни одной живой души. С обеих сторон ворот на стене возвышались башенки для стрелков – в них тоже пусто. Никто не выглядывал из-за зубков стены, не прятался на площадке надвратной башни. Чудеса или явный признак грозящей опасности? Вдруг створки ворот приоткрыты не в гостеприимный дом, а в смертельную ловушку?

Тем временем Али-Реза спокойно миновал ворота, и капитан, держа оружие наготове, последовал за ним. Внутри надвратной башни царил прохладный полумрак, но впереди призывно светилась шель приоткрытых внутренних ворот. Через них путники попали на достаточно широкую площадь с квадратным бассейном посередине. Сзади оказалась крепостная стена, а с трех сторон площадь окружали желтовато-белые здания, украшенные множеством искусно вырезанных из камня фигур. Некоторые под воздействием времени и непогод потрескались или остались без головы, без рук, зато скульптур было столько, что не хватило бы и целого дня на их детальный осмотр. Храмы напоминали многоярусные пирамиды, увенчанные причудливыми куполами. И на каждом ярусе стояли свои фигурки, застыв в немыслимых позах. Внизу загадочно темнели входы в святилища.

Сколько лет этим домам-храмам? И вновь то же самое, что и перед воротами – каменные плиты площади удивительно чистые, а вода в бассейне прозрачная. И тишина, странная тишина! Кажется, от нее звенит в ушах, а шаги отдаются гулким эхом. Цокот копыт, звяканье амуниции, любое; даже тихо произнесенное слово разносится далеко вокруг. В любом месте площади ты словно стоишь на сцене древнего театра с великолепной акустикой, позволявшей тысячам зрителей слышать шепот трагиков. Кто построил все это?

Молодой шейх спрыгнул с коня и привязал поводья к кольцу каменного столба у ворот. Потом снял с себя оружие и повесил на луку седла.

– Здесь оно не понадобится.

Капитану очень не хотелось оставаться безоружным, но он, скрепя сердце, тоже спешился, снял ружье саблю и кинжал.

– Нож! – напомнил Али-Реза.

Кутергин вытащил из-за голенища нож Нафтуллы и бросил его на каменные плиты. Зазвенела сталь, метнулось испуганное эхо и тут же умолкло. Все, теперь он будто голый перед лицом неведомых друзей или врагов. Впрочем, если бы его хотели убить, то это давно могли сделать воины африди или джаджи.

– Теперь иди! – Али-Реза показал на вход в высокий белый храм-пирамиду под гладким полукруглым куполом.

– Зачем? – У Федора Андреевича мелькнула мысль: а не убраться ли отсюда подобру-поздорову, пока еще не поздно? Слишком уж тут все туманно и загадочно, как в волшебных нянюшкиных сказках, которые он любил слушать в детстве, забираясь на колени к доброй старушке. Не ждет ли его тут другая старушка: в белом саване и с острой косой в костлявых руках?

– Там истина, – серьезно ответил молодой шейх и испытующе посмотрел в глаза русского.

– А ты?

– Я буду ждать тебя.

Кутергину стало немного не по себе, но он вспомнил недавний разговор о доверии и подумал: не хотят ли сейчас проверить храбрость русского офицера? Что же, пусть с его стороны это будет глупостью, однако он не может позволить ставить под сомнение свою честь и смелость. Господи, благослови!

Твердым шагом Федор Андреевич подошел к храму и медленно поднялся по мраморным ступенькам. В лицо пахнуло прохладой и едва уловимым запахом незнакомых благовоний – дурманяще сладким, зовущим к неге и безумствам любви. Задержавшись на секунду, капитан прислушался. Нет, внутри святилища тихо, не доносятся ни шорохи, ни вздохи. Ну, пришла пора посмотреть, какая истина прячется внутри каменной громады. И он переступил порог.

Ничего не произошло. Русский стоял в узком каменном коридоре, уводившем в глубь здания. Потолок низко нависал над головой, но дышалось легко, и Кутергин решился двинуться дальше. Через минуту он очутился в просторном и высоком зале, окруженном колоннадой. В больших нишах безмолвно застыли статуи, украшенные каменными венками или ожерельями из цветов. Некоторые божества имели по две-три пары рук и ног, словно гигантские пауки с человечьими головами и туловищами, рожденные фантазией древних религиозных фанатиков и воплощенные в камне искусными мастерами. Другие скалились на пришельца, показывая жуткие клыки и зловеще потрясали связками черепов, как кровожадные каннибалы. Все это было разительно непохоже на те храмы разных конфессий, которые когда-либо приходилось видеть капитану. Ни алтаря, тускло мерцавшего позолотой, ни прекрасных царских врат, ни амвона, ни величественных фресок, ни теплого света свечей. Запустение, тишина и холодный камень. Но ни пылинки!

Федор Андреевич подошел к колонне. Ее покрывала затейливая резьба: листья неизвестных растений, диковинные плоды и все те же лики языческих идолов. Неужели единоверцы Мансур-Халима поклоняются таким уродам? Хотя красивым кажется то, что привычно…

Какая же истина скрывается здесь, какие откровения таят в себе изображения незнакомых богов? Или в сумраке святилища скрывается нечто иное, чего он пока не сумел заметить и отыскать? Наверняка этот зал не единственный, нужно идти вперед.

«Надеюсь, мне удастся найти дорогу обратно», – подумал Кутергин и направился вперед. Звук его шагов гулко отдавался под высокими сводами.

Неожиданно он остановился и настороженно прислушался: похоже, где-то далеко зарокотали барабаны? Или показалось, и это просто стучит в ушах кровь от нервного напряжения? Нет, вот опять слышен глухой рокот, словно частый ливень выбивает дробь по крыше старенького домика. И тут к барабанам добавились тонкие, жалобные стоны свирелей, шемящие сердце неизбывной печалью. Они выводили незнакомую тоскливую мелодию, постепенно заполнявшую святилище. Федор Андреевич замер, не решаясь двинуться дальше.

Внезапно сумрак прорезал яркий вертикальный луч света. Капитан вздрогнул – столь странным и необычным оказалось увиденное: в луче света стояла прекрасная полуобнаженная женщина с чашей в руках. Федор Андреевич мог поклясться чем угодно, что секунду назад ее там не было! Уж не наваждение ли?