Бремя идолов - Чингиз Абдуллаев

— Насчет гарантий я, конечно, могу не спрашивать?

— Вот именно. У меня не страховая контора, и я не всемогущ.Я могу потерпеть поражение, могу ничего не найти. Но моя репутация заставитменя работать куда интенсивнее, чем трудились бы на вас десяток сыщиков. Укаждого своя профессиональная гордость.

— Какие же сроки? — спросил главный редактор.

— Это вы должны назвать. Только по возможностиреалистические. Если вы дадите мне три дня, как в старых сказках, это и будетсказкой. Если год, то это несерьезно. Я думаю, месяц или два срок вполнедостаточный. Возможно, смогу уложиться и в меньший срок.

— Хорошо, — Сорокин взял стаканчик текилы и с грустьюпроизнес:

— За нашего Славу Звонарева. За упокой его души. И за вашуспех, — он быстро выпил, закусил лимоном.

Дронго последовал его примеру. В последние годы емуполюбилась именно текила, или, скорее, сам обряд ее поглощения: сначала нужнолизнуть соль, потом выпить обжигающую жидкость и только в конце закуситьлимоном, чтобы создать полный букет ощущений.

— Кто, кроме вас, знает о моем участии в этом деле? —спросил Дронго.

— Только я и двое наших сотрудников. Это идея пришла вголову одному из наших ребят, пишущему на криминальные темы.

— Вот вам бумага, — Дронго достал из кармана небольшуюзаписную книжку, вырвал листок, — напишите их имена и фамилии. Желательнодомашние телефоны и адреса, если помните. И свой телефон тоже. Можете датьмобильный.

— А для чего их адреса? — удивился Сорокин, пододвигая ксебе бумагу и доставая ручку.

— Для проверки. Я должен быть убежден, что они не подставилинас обоих.

Вполне вероятно, что ваши конкуренты или недоброжелателизахотят обыграть такой выигрышный факт. Главный редактор самой популярной московскойгазеты не доверяет властям и нанял частного детектива. Согласитесь, что такойсюжет может пойти на первые полосы. Я уже не говорю о том, как его могутиспользовать политики. В том числе и вероятные кандидаты в президенты…

— Я понял, — кивнул Сорокин, — вот здесь все телефоны иадреса. — Еще что-нибудь?

— Только одно. Я хочу подробно поговорить кое с кем из вашихсотрудников.

С теми, кто общался со Звонаревым перед смертью. Это можноорганизовать?

— Конечно. С любым. Я могу представить вас журналистомзарубежной радиокомпании, собирающим материал о погибшем Звонареве. Обычновопросы корреспондентов и следователей почти не отличаются.

— Тогда все в порядке. Должен признаться, что меня радуетваша осведомленность. Вы неплохо подготовились к нашей беседе.

— Как и вы, — пробормотал Сорокин.

— В таком случае начнем именно с вас. Расскажите мнеподробно, что случилось в вашей редакции за несколько последних дней передсмертью Звонарева?

И какие статьи он готовил или собирался опубликовать? Апотом я приеду к вам.

Когда вам будет удобно?

— После четырех, — взглянул на часы Сорокин, — я буду ждатьвас в редакции. В три я должен быть в правительстве.

— Договорились. А сейчас побеседуем еще…

Он не любил опаздывать. Это качество, выработанное за годыслужбы в органах, стало его принципом: никогда не опаздывать на любые встречиили совещания. Бывший полковник госбезопасности Ветров, ныне работающийначальником службы безопасности крупного банка, знал, как важно не опаздыватьименно на эту встречу. Ему было уже за шестьдесят. Большая лысая голова, лицо скрупными бородавками на подбородке и у носа, мясистые щеки, чуть раскосыемонголоидные глаза — очевидно, среди его предков были азиаты. Почти все бывшиеофицеры КГБ и МВД довольно быстро и неплохо устраивались в новой жизни. Ихбесценным опытом норовили воспользоваться как раз те, против кого генералыборолись всю свою прежнюю жизнь. Бывшие фарцовщики, спекулянты, валютчики,мошенники получали в обществе статус уважаемых людей, банкиров ипредпринимателей, а, соответственно, боровшиеся против них офицеры милиции игосбезопасности становились их цепными псами, предпочитали вопреки укорамсовести иметь очень неплохую зарплату и обеспеченную старость, чего не моглодать им государство, коему они честно служили всю свою жизнь.

Ветров посмотрел на часы и чертыхнулся. Неужели из-за этойпроклятой автомобильной пробки придется опоздать! Он хрипло напомнил водителю:

— Мы опаздываем, Миша. Постарайся успеть.

Водитель испуганно обернулся. Обычно Ветров не напоминал емуо времени.

Водитель и без того знал строгий нрав своего хозяина. Но разтот напомнил, значит, дело действительно очень важное и опаздывать нельзя нипри каких обстоятельствах. Водитель немедленно включил сирену, которая была наих «Мерседесе». И хотя законом запрещалось устанавливать подобные сирены намашинах, не принадлежащих высшим государственным чиновникам, тем не менееавтомобилисты, не вникая, кому там принадлежит рев несущегося позади авто, ишарахались в сторону, освобождая наглецу место.

Ветров скосил глаз на папку, лежащую на сиденье рядом. Отэтой встречи может зависеть очень многое, — в который раз подумал он, глядя натемный коленкор. Для него вся ценность предстоящей встречи вмещалась в этойделовой папке, подготовленной для него специалистами из аналитического центра,который он создал при своей службе безопасности.

Они успели даже за две минуты до условного часа, и Ветров,выходя из автомобиля, кивнул водителю в знак благодарности. Многословие, поубеждению Ветрова, лишь балует людей, делает их недисциплинированными.

Войдя в здание, Ветров прошел к лифту, оглянулся посторонам. В подъезде пусто, хотя дверь была открыта. Это его удивило инесколько насторожило. Он дождался, когда кабина лифта спустилась вниз, и ужесобирался войти, когда услышал за своей спиной:

— Константин Андреевич?

— Да, — обернулся Ветров.

Рядом стояли двое неизвестно откуда появившихся молодыхлюдей. Ветров испуганно прижал к себе папку и первый раз пожалел, что не взялтелохранителей.

Но молодые люди любезно улыбались.

— Четвертый этаж, — сказал один из них, — дверь налево.

— Я знаю, — грозно прохрипел Ветров и, уже не глядя посторонам, вошел в кабину, нажав на кнопку четвертого этажа. В конце концов этислизняки небось и не заметили, что он их испугался. Тоже мне охрана! Играют вдетские игры. Могли бы встать у дверей, когда он вошел. Нет, предпочлиэффектное появление за его спиной, кретины. Понятия не имеют, как положенонормально работать, с нарастающим раздражением думал полковник.