Жестокая одержимость - С. Массери

Выражение ее лица становится будто каменным, когда она снова смотрит мне в глаза.

– Неужели так плохо иметь какую-то черту, за которую нельзя заходить?

– Да, – говорю я. – Тебе нельзя со мной спорить.

Вайолет прищуривается, и я понимаю, что как бы мне ни нравилось выводить ее из себя, похоже, шлепки для нее – очень щекотливая тема.

– Если ты не расскажешь мне о том, что случилось, – говорю я, наваливаясь на нее всем своим весом, – то тогда это послужит для меня дополнительным мотивом устранить причины, вызывающие у тебя негативные эмоции.

– Это грязно! – вскрикивает она, толкая меня в плечо. – Отпусти меня!

– Нет, пока ты не расскажешь мне больше.

– Моя учительница танцев шлепала нас, когда считала, что мы в чем-то провинились. – Лицо Вайолет становится красным, и она отводит глаза.

– Голыми? – спрашиваю я, сжимая губы.

– Нет.

– С сексуальным подтекстом?

– Грейсон!

– Грей, – поправляю ее я, и она удивленно смотрит на меня.

Я пожимаю плечами, изображая беззаботность.

– Ви и Грей. А что, по-моему, звучит неплохо.

К счастью, она опускает взгляд, и я встаю с кровати. Мы вернемся к этому в другой раз, но я в восторге оттого, что получил ответы хотя бы на какие-то свои вопросы. Чудовищный учитель танцев, которая шлепала своих учениц в качестве наказания.

Вайолет испытывает при этом стыд, хотя две эти вещи всегда должны идти рука об руку.

Но это точно не когда Вайолет была…

– Сколько тебе было лет?

– Десять, – отвечает она, снова закрывая лицо руками.

Я хмурюсь, понимая, что в таком случае это точно делалось не для удовольствия. У моей мамы тоже имелись свои способы наказания, но они были разнообразными и неожиданными. Мне казалось, что она пыталась выбить меня из колеи, а не причинить боль. А вот мой отец всегда делал мне больно. Так он напоминал мне, что у меня нет права на ошибки.

Выпив обезболивающее, Вайолет проскальзывает в ванную. Пока она проходит мимо, я пялюсь на ее задницу. От моего взгляда не ускользает ее хромота и неровное покачивание бедрами.

В какой-то момент от раздумий меня отвлекает уведомление телефона. Я беру его в руки и открываю сообщение.

Ребекка: Все готово к публикации, Роук одобрил.

Я сглатываю и бросаю взгляд в сторону закрытой двери.

Теперь назад дороги нет.

Глава 33

Вайолет

Для завтрака организаторы экскурсии зарезервировали один из конференц-залов отеля. В огромном помещении собралась толпа студентов, которые, выстраиваясь в линию у шведского стола, набирали еду на тарелки, а затем возвращались к своим столикам. Однако я не обращаю на них внимания, поскольку ищу Уиллоу.

Я так и не написала ей вчера вечером, и из-за этого меня мучает чувство вины. Правда, оно немного ослабевает, когда я вижу, что она смеется, сидя рядом с Ноксом и Амандой.

Грей останавливается рядом со мной.

Было несколько неожиданным обнаружить, что ему приятно, когда я так его называю, да и вообще, в последние дни между нами происходят странные, но приятные события. Например, он предложил мне перемирие, чего я от него никак не ожидала.

– Голодна? – спрашивает он, и я поднимаю на него взгляд.

– Немного.

– Займи столик, а я принесу нам что-нибудь, – улыбается Грей, но я уже направляюсь к буфету.

– Я наложу себе сама.

– Ви. – Он хватает меня запястье.

– Грей. – Я прищуриваюсь, глядя на него. – У меня напряженные отношения с едой, ясно? Не спорь со мной по этому поводу.

Сначала Грейсон оценивающе рассматривает меня, а затем выражение его лица говорит об озарении. Кивнув, он наконец отпускает мою руку, но следует за мной к буфету. У меня возникает чувство, что он внимательно следит за моим выбором блюд.

– Ты снова хочешь начать танцевать?

– Что? – напрягаюсь я.

– Если это не так, то теоретически ты можешь есть все, что захочешь. – Он пристально смотрит в мою тарелку. – Но вместо этого на завтрак у тебя аналог кроличьего корма.

Я хмыкаю.

Начать ходить на водную терапию – это все равно что тыкать пальцем в небо. Из-за этих процедур я наверняка влезу в долги, но, черт возьми, я все равно готова рискнуть и попробовать. Я не позволю себе растратить силы или расслабиться. К такому решению я пришла где-то посреди этой ночи. Лучше я открою несколько кредитных карт, чем забуду о танцах. К черту последствия.

– Я не теряю надежды, – отвечаю я Грею, и он издает странный стон.

Я останавливаюсь и смотрю на его все еще влажные темно-русые волосы, голубые глаза и полные губы. Несколько прядей из его стрижки в стиле андеркат [17] ниспадают на его лоб. Когда он поджимает свои потрясающие губы, его челюсть напрягается, и прямо сейчас от него исходит волна недовольства, хотя я не знаю, чем она вызвана.

– Ты собиралась рассказать мне об этом? – спрашивает он, и я качаю головой.

Я уже говорила, что не собираюсь рассказывать о своем самом сокровенном страхе или надеждах тем, кому все равно. В глубине души я знаю, что Грейсону наплевать на мои проблемы, он не способен на сочувствие. Мы враги.

Как он сказал вчера – это перемирие является временным. Оно лопнет, как только мы вернемся в кампус.

Зачем мне сейчас завязывать с ним какие-то доверительные отношения, если я знаю, что позже он этим может только навредить мне.

Я беру тарелку со своим завтраком и направляюсь к Уиллоу. Моя головная боль отступает, но мышцы все еще болят, и я чувствую себя странно бодрой даже без кофе.

Возможно, это из-за того, что Грейсон заставил тебя кончить еще до того, как ты проснулась?

Он спросил, хороший ли сон мне приснился? Несмотря на очевидный сарказм, когда я полностью проснулась, то поняла, что физиологическая реакция моего тела была обусловлена не сном, а действиями Грейсона. Не могу сказать, что мне не понравилось такое пробуждение, просто я считаю, что это слишком собственническое поведение. Однако необходимо признать, что Грейсон по своей натуре является собственником. Такой уж он человек.

– Доброе утро, – скрипучий голос Уиллоу сменяется ее самодовольной ухмылкой. – Как спалось?

– Ты меня бросила, – хмурюсь я.

Она смеется и наклоняется ко мне через стол.

– Сначала мы танцевали вместе, но потом я решила передохнуть. А когда мне захотелось уйти, я не смогла тебя найти. Я думала, это ты бросила меня.

Я искоса смотрю на нее, понимая, что мои воспоминания о прошлой ночи довольно туманны. Видимо, мне придется поверить ей на слово.

Я смотрю