Жестокая одержимость - С. Массери

еще не знает об этом. Так что мне становится не так уж и сложно встать и спустить с себя штаны.

Грейсон стоит у кровати и молча наблюдает за моим маленьким шоу. В этот момент я сажусь обратно и снимаю с себя футболку, а затем расстегиваю бюстгальтер и стягиваю его вниз. Прохладный воздух касается моих сосков, и они мгновенно становятся твердыми. Я откидываюсь назад и поднимаю руки над головой. Взгляд Грейсона темнеет, когда он видит, как я раздвигаю ноги. Он тут же начинает срывать с себя одежду. И пока он направляется ко мне, я смотрю на его твердый член.

Зависнув надо мной, Грейсон выжидает какое-то мгновение, а затем погружается в меня одним сильным толчком. Выгнув спину, я касаюсь грудью его руки.

Грейсон опускается на меня и крепко прижимает нас друг к другу, а я обхватываю ногами его бедра и, скрещивая лодыжки, прижимаюсь лицом к его шее.

Это похоже на прощание. Мы в мгновение ока перешли от игривых поддразниваний к серьезным вещам.

Сожаление пронзает меня насквозь, когда я поднимаю голову и ловлю губы Грейсона своими. Мне нравится чувствовать, как он входит и выходит из меня, как мы соприкасаемся кожей. Возможно, так не должно быть, но сейчас мы здесь, вместе. Я чувствую на себе его вес, а наши языки будто танцуют. На вкус Грейсон как апельсиновый сок, который он, должно быть, пил за завтраком.

Я никогда не кончала без стимуляции своего клитора и не ожидала, что смогу получить оргазм вот так. Но внезапно, проникая в меня, Грейсон будто задевает какую-то струну в моей душе, и я чувствую, как мои мышцы сжимаются от удовольствия. Почувствовав это, Грейсон делает еще пару выпадов бедрами и замирает внутри меня, а его рык эхом разносится по всему номеру.

Чувствуя, как бешено колотится мое сердце, я прижимаюсь еще крепче к Грейсону. Он разрывает наш поцелуй и кладет голову мне на плечо. Возможно, из-за телефонного звонка или того, что случилось вчера вечером, в моей душе поселяется боль. Это ощущение проникает так глубоко в меня, что я чувствую боль в каждом участке своей кожи, каждом суставе, в моих мыслях и наиболее остро – в сердце.

Мы лежим, обнявшись, пока наши телефоны не начинают издавать звуковые сигналы, и будильники не сообщают нам, что до отправления автобуса остается пять минут. Ослабив свои объятия, Грейсон встает с кровати и исчезает в ванной, а я лежу неподвижно, гадая, смогу ли я двигаться после этого оргазма. Возможно, физически он никак на меня не повлиял и принес только наслаждение, но эмоционально…

Как много мыслей мы можем передать друг другу без слов?

Грейсон возвращается из ванной комнаты с мокрой мочалкой в руке и, присев возле моего бедра, проводит влажной тканью по моей груди. Я вздрагиваю, когда он спускается ниже.

– Все нормально, – тихо говорю я, а затем поднимаюсь и проскальзываю в ванную.

Наши вещи собраны и ждут у двери, поэтому после того, как мы принимаем душ и одеваемся, нам остается только выйти из номера.

Грейсон ничего не говорит мне на прощание, и я тоже молча позволяю Уиллоу увести себя к автобусу для вечеринок, подальше от Грейсона и автобуса хоккейной команды.

И знаете что?

Пусть на данный момент я смирилась с тем, что происходит, но как бы мне ни было стыдно признаться, я привязалась к Грейсону. Мне нравится его поведение засранца и то, как он нажимает на все мои болевые точки, а я нажимаю на его в ответ. Мы оба привязались друг к другу, но теперь…

По приказу его отца нам нужно держаться друг от друга на расстоянии и почему бы не начать это делать прямо сейчас?

Глава 34

Вайолет

Уиллоу мчится за мной после первого же занятия и, едва не врезавшись мне в спину, останавливается в нескольких дюймах от меня. Она тащит меня в туалет и, проверив каждую кабинку, запирает входную дверь.

– Вайолет, какого черта? – спрашивает она, наконец повернувшись ко мне.

– Что? – недоуменно отшатываюсь я.

– Какого черта, Вайолет? – снова спрашивает она, сердито глядя на меня. – В следующий раз тебе стоит сначала предупреждать меня, прежде чем начинать играть не по сценарию.

Я бросаю рюкзак на пол и пожимаю плечами, беспомощно и немного растерянно.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Может, вместо того чтобы на меня орать, ты просто расскажешь мне, в чем дело?

– Вот, – она достает свой телефон и сует его мне.

На экране телефона я вижу блог команды «Ястребов». Здесь представлены различные статьи, отчеты, освещение матчей, а также заметки, публикуемые Ребеккой Дюмон.

– На днях мы встречались с этим публицистом, – говорю я, а затем нажимаю на последний пост, который появился двадцать минут назад. Мне, видимо, как и Уиллоу, не потребовалось много времени, чтобы его найти.

Не знаю, чего я ожидала, ведь на встрече я объяснила Ребекке, что предыдущая статья, опубликованная в газете, была чистой воды выдумкой. В доказательство связи между мной и Грейсоном существует только фотография, но, похоже, теперь они считают, что все-таки в публикации той статьи виновата я. Опять. Мы только-только успели все замять, как они снова вытащили эту информацию на свет.

В своем посте она преимущественно ссылается на высказывания Грейсона, за которыми следуют замечания его тренера и даже комментарии от Стила и Нокса, а уж потом только мои слова. Все они единогласно утверждают, что с момента поступления Грейсона в Краун-Пойнт я стала одержима им и его славой. Также там написано, что нас с Грейсоном связывает история. Мы знали друг друга с детства, потому что выросли в одном городе, а несчастный случай, который лишил меня карьеры, ожесточил мое сердце.

Ожесточил. Меня.

Рассматривая слова в посте, якобы произнесенные Стилом, я нахожу дополнительное подтверждение того, что они с Грейсоном просто издевались надо мной.

– Должно быть, это шутка, – смеюсь я. – Верно?

В публикации утверждается, что именно я рассказала эту историю журналисту, а кто-то из моих близких друзей сделал тот снимок в доме Грейсона.

Теперь моя вина, горечь и сожаление будто завязаны в узел аккуратным бантом.

Что ж, он пожалеет, что залез мне под кожу.

– Наверное, этот пост мало кто увидит, – говорит Уиллоу, пытаясь меня успокоить, но я качаю головой и отдаю ей телефон.

За статью, которая вышла в свет и была впоследствии удалена, я столкнулась со всеобщим