Война солнца - А. Дж. Риддл

– Двое вниз, – кричит Брайтвелл.

Вниз.

Значит, мертвы.

Команда Брайтвелл врывается в здание. Гарри, Григорий и я стоим на морозе, пока они не кричат нам:

– Все чисто.

Внутри в лужах крови лежат два солдата Атлантического Союза. Брайтвелл приседает рядом с ближайшим.

– Тупая травмы головы. Они умерли быстро, не имея даже шанса выхватить оружие.

– Артур, – говорит Григорий.

Брайтвелл смотрит на него.

– Невозможно. Вокруг его камеры шесть охранников, и камеры снаружи и внутри. Он не ушел прошлой ночью.

Григорий мрачнеет.

– Кто-то явно это сделал. Один след к этому зданию, один от него.

– Они могли пробраться во время беспорядков, – говорит Гарри.

Я изучаю двух мертвых солдат.

– Но зачем? Зачем убивать этих двух охранников и возвращаться? – И тут меня осеняет. – Гарри, проверь программное обеспечение.

– Что я ищу?

– Вирусы. Или какой-то дополнительный код, который мы там не помещали. – Я поворачиваюсь к Григорию. – Давайте обыщем здание. Посмотрим, не пропало ли чего.

Через час Гарри заканчивает проверку системы. Ничего не добавлено, ничего не удалено, ничего не изменено. И в самом здании никаких изменений. Это не имеет смысла.

Но есть одно место, которое мы не осматривали. Если я прав, то смысл появится.

– Полковник, мне нужны двое ваших людей, чтобы обыскать пусковую площадку и капсулу.

– Я думала, что капсула пуста.

– Так и должно быть. Но если я прав, внутри заложена бомба. И она может сработать, когда капсула откроется.

– Тогда нам нужно вывести вас всех на улицу, сэр, в дирижабль и подальше от здания.

Когда мы отходим на безопасное расстояние, один из людей Брайтвелл сообщает по рации:

– Открываем двери стартовой площадки.

Гарри, Григорий и я выглядываем из дирижабля, секунды тянутся, как часы.

– Капсула не повреждена. Других предметов в поле зрения нет. Продолжаем открывать.

Здание совершенно спокойно посреди заснеженных просторов. Я жду, ожидая взрыва. Но ничего не происходит.

– Все чисто. Она полностью пуста.

Гарри смотрит на меня.

– Что-то не складывается.

– Да, Гарри, не складывается. Мы что-то упустили.

* * *

Той же ночью мы проводим собрание, в котором участвует каждый взрослый гражданин Атлантического Союза. В общих чертах мы излагаем наш план покинуть Землю и заселить новый мир.

Встреча жестока, на нас льется бесконечный поток вопросов. Однако, в конце концов, я думаю, что это поможет людям восстановить их волю к жизни, работе и борьбе за лучшее будущее. Мы даем им надежду.

Объявление о том, что они смогут назвать наш новый домашний мир, встречено с энтузиазмом, как и новость о том, что у них будет представитель в комитете по планированию колонии. С моей точки зрения, это хорошие новости. Как и ожидалось, Ричард Чендлер побеждает на выборах.

Встреча заканчивается серьезным заявлением Фаулера: отныне никому без идеального трудового стажа не будет места на корабле колонии. Завтра начнется реальная проверка, продолжается ли забастовка.

В оперативном штабе Чендлер сидит в конце стола, наша команда смотрит на него, никто не улыбается, взгляды некоторых – например, Григория и Эрлса – остры, словно кинжал.

Мы рассказываем ему о нашем плане, опуская большинство деталей, то есть сообщая не больше, чем сказали толпе прошлой ночью. Мы также пропускаем одну важную деталь: на кораблях недостаточно мест для всех. Это знание опасно, особенно в руках Чендлера.

После встречи я иду по коридору к своей квартире, когда слышу стук трости по бетонному полу. Обернувшись, я ожидаю увидеть Эмму, но это Чендлер. На его лице играет злая улыбка.

– Это началось, Джеймс.

– Что именно?

– Моя месть.

По мере того, как солнце угасает, энергия, доступная на переоборудованном складе, также уменьшается. Отопление ограничено, еда ограничена. Часы продолжают тикать – наше время на этой планете уходит.

Хотя мы постоянно работаем, но стараемся найти время для семьи. Два раза в неделю мы обедаем вместе с его братом Алексом и моей сестрой Мэдисон и их семьями. Сэм и Элли любят встречаться с сестрами. Дети обычно не ссорятся, и игра в залах этого склада кажется им нормой. Я знаю, они чувствуют, что происходит что-то очень неправильное, но мы сделали все возможное, чтобы оградить их от правды о том, насколько серьезна наша ситуация.

Суть в том, что мы скоро должны покинуть Землю. Как скоро – никто не знает наверняка. Еды хватит еще на пять месяцев, но мы ждем еще одного притока жителей. Скоро прибудут первые выжившие из Атланты, и мы не знаем, сколько еды они привезут с собой. Выживание сейчас зависит от того, сколько ртов нам придется кормить. Скоро в мире появится еще один, и о нем я беспокоюсь больше всего.

Я сижу на диване в нашей квартире, Сэм с одной стороны, Элли с другой. У нас ограничения по электроэнергии, а значит, планшетом пользоваться нельзя. К счастью, один из сборщиков мусора нашел серию старых детских книг на развалинах одного из домов. Кому-то эти истории понравились настолько, что в суматохе сборов и отъезда в последние обитаемые зоны их решили взять с собой.

– О чем это? – спрашивает Элли.

– О мальчике, который обнаруживает, что он волшебник, и отправляется в специальную школу.

* * *

На следующее утро в оперативном штабе на нашей встрече с руководителями Ричард Чендлер стоит в конце конференц-стола.

– Люди проголосовали.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты уезжаешь, – бормочет Григорий.

Чендлер выдыхает, игнорируя его.

– У нашего нового мира есть имя, – напыщенно говорит он, как будто вручая указ. – Первым вариантом было Лето. Это то, на что мы все надеемся, лежит в конце этого путешествия, после окончания Долгой Зимы. Второй вариант – Шумер, в честь древнего месопотамского поселения, которое, возможно, было первой человеческой цивилизацией на Земле. Какое-то время комитет рассматривал возможность называть наш новый родной мир Шумерией. Подходящее название: это будет место, где цивилизация снова начнет свое существование, надеюсь, в свете нового солнца. Бесконечное лето дает бесконечную жизнь обществу.

Чендлер делает драматическую паузу.

– Но это имена из нашего прошлого. Наша цель – будущее. Нам нужно новое имя. Имя, которое символизирует новый рассвет человечества, новое восходящее солнце. Таким образом, мы остановились на Эос – имени богини рассвета Титана. В мифологиях, которые пересекают культуры от праиндоевропейцев до римлян, Эос описывается как сила, открывающая врата небес для сияния солнца. Вот что этот мир значит для наших людей. И мы будем называть его Эос.