Конец лета - Андерс де ла Мотт

Моя девочка. Мой мышонок…

Исак двигался так мягко, что она не слышала, как он поднялся. Уловила движение краем глаза, обернулась, готовая вскинуть ружье. Но он подошел к окну и теперь смотрел на сад. Вероника закрыла дверцу шкафа. Дробовик она держала так, чтобы можно было снова быстро прицелиться.

– Как думаешь, он явился оттуда? Томми Роот, мой отец. Прошел через кукурузное поле и забрал твоего братишку?

– Может быть. – Вероника встала за ним и глянула через его плечо. Гром уже начинал ворчать, но лунное сияние пробивалось еще сквозь тяжелые тучи, волшебным образом превращая розовые кусты в сверкающий металл.

– У тебя не бывает такого странного ощущения, – тихо проговорил Исак, – что прямо рядом с тобой творится что-то, чего ты не понимаешь, хотя изо всех сил стараешься понять?

Вероника помедлила с ответом. Исак описал именно то чувство, которое двигало ею все последние дни. Неудивительно – ведь они оба участники одной и той же трагедии. Делят одно горе.

– Мои клиенты иногда спрашивают, что сделать, чтобы принять то, что принять невозможно, – сказала она. – Как объяснить то, что не поддается объяснению. Но на такие вопросы иногда просто нет хорошего ответа.

Исак медленно кивнул. Тучи в очередной раз поглотили луну, и сад погрузился в темноту. На горизонте уже сверкали первые молнии. Далеко над кукурузным полем мигали красные глаза ветряных великанов.

– И еще, – сказал Исак. – Когда я первый раз влез сюда, то забрался в старый коровник. И кое-что там увидел. Так вот, это кое-что меня тревожит…

Его вдруг прервал звук мощного мотора. Потом – еще нескольких.

– Тебе надо выбираться отсюда, – сказала Вероника. – Поторопись!

Двор заливал свет фар. Открывались и хлопали дверцы, к дому двигались неясные фигуры. – Кто-нибудь видел, что ты сюда направляешься? – прошептала Вероника, пока они торопливо спускались по лестнице.

– Вроде нет. Но я заезжал в парк – удостовериться, что ваши машины там. Меня могли заметить.

– А где ты оставил мотоцикл?

– На проселке, по ту сторону кукурузного поля.

– Ладно. Папа точно не должен тебя тут видеть. Выйди тихонько через заднюю дверь, а я попробую их задержать.

Исак кивнул и сделал пару шагов к кухне. Остановился, обернулся, желая что-то сказать.

– Давай же! – прошипела Вероника и подтолкнула его.

Она быстро вернула дробовик на место, в тайник под лестницей, и едва успела выйти в прихожую, как в дверь застучали. Это был не отец. На пороге стояли дядя Харальд и Сёрен-Торгаш. Белые рубашки, закатанные рукава, тяжелые взгляды.

– П-привет. Вам что-то нужно? – Вероника чувствовала себя так, будто ее застали на месте преступления.

– Где он? – спросил дядя Харальд.

– Кто?

– Твой дружок. Исак Роот. Сын Томми. Где он?

Дядя Харальд протиснулся мимо нее и широкими шагами направился к кухне. Сёрен крепко взял ее за локоть и поволок за собой. Кухонная дверь, ведущая на террасу, была распахнута. Свет карманных фонариков заметался по лужайке. Вероника услышала собачий лай; кто-то крикнул:

– Вот он! Ату его!

Собачий лай перешел в яростное хрипенье, смешался с криком боли.

– О чем ты думала, Вера? – спросил Сёрен, таща ее за собой в сад. – Когда везла его сюда, впускала в дом? Сына Роота? В дом своей матери?

Пятна света перестали метаться и собрались в одном месте. Собаки возбужденно лаяли, но затихли, едва дядя Харальд прикрикнул на них.

Высокая трава была мокрой, и босым ногам стало холодно. Вероника хотела вывернуться, но дядя Сёрен задрал ее локоть повыше, и Веронике пришлось встать на цыпочки. Он толкнул ее вперед, к свету фонариков, и не отпускал, пока они не оказались на месте. Мужчины собрались в круг. Патрик держал на сворке двух самых больших собак дяди Харальда. Рядом с ним стояли оба брата Стрид. Поднятые плечи, квадратные тела, не привыкшие к белым рубашкам и костюмам.

Собаки, натянув поводки, скалили зубы на Исака, который скорчился в центре круга. Одна штанина разорвана в клочья. Видна окровавленная кожа.

У Вероники перехватило дыхание, и она ощутила нарастающую дурноту.

– Ты знала? – просипел дядя Харальд. Дернул ее за руку, принуждая смотреть в глаза. – Знала, кто он?

– Я… – Она пыталась выиграть время, найти верный ответ. Но дядя Харальд не стал ждать.

– Маттиас снял отпечатки в гостевом домике. Сказал – хочет знать, кто таков твой приятель на самом деле. Сегодня вечером пришел результат. Исак Велин. Вор и мошенник с основательным послужным списком в полицейском досье. К тому же он сын Томми Роота. Так отвечай, Вера. Ты знала, что он сын того гада, который убил твоего младшего брата?

– Погодите… – Исак поднял руку, но Патрик пнул его в живот. Жестко, с размаху.

Вероника, словно оцепенев, смотрела на происходящее. На то, как братья Стрид поднимают Исака. Волокут его под руки к розарию, прижимают к стене. Дядя Харальд не удерживал ее, все равно выбора у нее не было, она могла только покорно следовать за ними.

– Что вы от него хотите?

– Разобраться, зачем он явился. Какого черта ему надо.

Дядю Харальда вдруг точно осенило. Он грубо схватил Веронику за плечо:

– Этот Велин расспрашивал обо мне? О Тимоти?!

Она замотала головой, одновременно пытаясь вспомнить.

– Кажется, нет.

– Кажется? – Хватка усилилась. – Подумай-ка получше. Он что-нибудь говорил о Тиме?

– Пусти, мне больно.

– Вспоминай! – Лицо дяди Харальда было совсем рядом. Глаза сверкают, губы крепко сжаты.

– Ты явился сюда за Тимми? Отвечай, ублюдок! – заорал Патрик Исаку, отчего собаки снова залаяли.

Один из Стридов принялся бить Исака в живот. Удар следовал за ударом. Второй брат помогал, держал Исака, чтобы тот не упал.

– Нет! – крикнула Вероника. – Он не говорил о Тиме. Ни слова!

Но дядя Харальд, кажется, не услышал. Он выпустил ее плечо и подозвал Сёрена:

– Как по-твоему, он знает?

– А зачем бы еще он сюда явился? Яблочко от яблони…

– Знает что? – выговорила Вероника. Но мужчины уже повернулись к ней спиной, сгрудились у розария.

Патрик передал поводок кому-то из стоявших рядом, а потом вцепился в Исака и принялся колотить того головой о стену. Исак, кажется, уже не воспринимал происходящее – его взгляд блуждал, веки отяжелели. Он только дергался от ударов.

Бум

– Говори, скотина, зачем ты здесь!

Бум