И оживут слова - Наталья Способина

– Правду рассказывай! – строго сказала Добронега.

– Всемила попросила помочь ей. Я пошел. А там… она странное что-то говорила. А потом с ней это… Давно это, Добронега?

– С детства, – устало проговорила мать Радима, и Злата вдруг поняла, что не одна она верит Олегу. Вот теперь бы Радимушку убедить.

– Вы делали что с этим?

– Ты иди, Олег, – перебила Добронега. – Радим сейчас слушать не станет. Мы после поговорим. Всемилка… она… Посмотрим, что завтра скажет. Сейчас иди.

Злата с разрывающимся сердцем смотрела на Олега, который в этот миг выглядел так, будто не было ему и пятнадцати зим. И чувствовала она его боль, видела, что он уже и с побратимством попрощался, и со Свирью.

Со вздохом заперев на засов тяжелые ворота, она погладила притихшего Серого. Сейчас нужно было набраться сил на долгую, бесконечную ночь.

Олег вернулся утром. Злата увидела в распахнутое окно, как Добронега отпирает ему ворота и они о чем-то беседуют. Всемила наконец уснула, и Злата знала, что проспит та теперь до вечера. Так что самое время попробовать накормить осунувшегося Радимушку, утешить, успокоить. Сделать хоть что-то.

Радим неслышно подошел сзади, обнял, прижал к себе крепко и зарылся носом в волосы. Златка улыбнулась и накрыла его руки своими. Все наладится. Они справятся. И тут Радим так сжал руки, что Златка невольно вскрикнула. А он, даже не обратив внимания, бросился вон из горницы. Только тут Злата поняла, что Радим увидел побратима. Она побежала следом, путаясь в подоле. Ну что ж этот Олег? Совсем ума нет?

Только куда ей было угнаться за Радимом? Хвала богам, что Добронега с Олегом стояла. Горяч был Радим, ой, горяч, когда дело Всемилы касалось. Вот и сейчас на месте его удерживало лишь то, что Добронега положила ладонь на сыновью грудь. Злата подбежала ближе.

Олег выглядел таким же осунувшимся, как и они все, да еще на его щеке расцвел большой синяк. Злата приблизилась к Радиму, протянула руку коснуться плеча, но передумала. Мать сейчас он скорее послушает.

– Зачем пришел? – в голосе Радима слышалось столько злобы, что Злате стало страшно. Редко он бывал таким, а уж коли бывал, так жди беды.

Олег глубоко вздохнул, посмотрел на горшок, который сжимал в руках, и протянул его Добронеге:

– Вот. Это… Это для Всемилы.

– Для Всемилы?! – громыхнул Радим. – Из ума выжил, раз решил, что я ей что-то из твоих рук теперь дам?

Олег сказать что-то хотел, но только воздухом поперхнулся и еще ниже голову опустил.

– Уходи, забирай то, что принес, и чтобы духу твоего не было. Вернешься – головы не сносишь.

Олег медленно поднял голову, посмотрел на Радима, и у Златы слезы на глаза навернулись. Ну куда он пойдет? Он же один в целом свете, да даже если сделал он что Всемиле… Только сердце не верило, что сделал. Не мог он!

– Радимушка, – начала Злата, – давай Олега послушаем.

– Златка! Не лезь куда не просят.

– Нет, Радим, пусть Олег сперва все расскажет, а потом уж будем решать, идти ему куда или не идти, – твердо произнесла Добронега.

Радим, прищурившись, посмотрел на мать, потом на Злату:

– Сговорились?

Злата опустила взгляд.

– Пусть говорит, – повторила Добронега.

– Говори, только быстро, – бросил Радим Олегу, а сам прочь отошел да еще спиной повернулся, словно что чудное на заборе увидел.

Олег бросил взгляд в спину побратима и быстро заговорил. Редко когда он говорил так быстро по-словенски. Не иначе готовился.

– Эта трава здесь не растет. Я вчера у купцов, что с севера, купил. Отвар поможет.

Говорил он все это, глядя на горшок. Злата смотрела на его побелевшие пальцы, сжимавшие горшок, и ей очень хотелось, чтобы Радим не был так упрям и чтобы Олег объяснил хоть что-то, а потом она услышала голос Добронеги:

– От чего поможет, Олег?

– От… от того, что вчера было. Она ведь не сразу такая. Сначала беспокойная, верно? Если раньше выпить, то не будет ничего. Просто уснет и проснется отдохнувшей.

– Замолчи и уходи! – сквозь зубы процедил Радим, не оборачиваясь.

– Радим! Выслушай! Не уйду! Сейчас не уйду, пока не услышишь. Хоть силой выкидывай.

– И выкину! – Радим крутанулся на месте и посмотрел на Олега.

– Радим! Дай ему сказать, – произнесла Добронега, и столько властности было в ее тоне, что Радим послушался, молча опустил голову.

– Хуже от этой травы не будет. Она и успокоит, когда уже все началось. Легче будет и быстрее пройдет. Не так долго… Ей же плохо было всю ночь, да?

Радим посмотрел в небо, сжав кулаки, и покачал головой. Злата понимала, что Олег ему сейчас по живому режет; но вдруг есть надежда? Вдруг вправду поможет?

– Радимушка, давай попробуем! – взмолилась она.

– А на себе попробовать не хочешь? – ответил Радим. Злата не обиделась. Она знала, что когда Радим вот такой, нельзя спорить, нельзя настаивать. От него тогда всем перепадало.

– И попробую! – твердо ответила она и протянула руки за горшком.

Олег аккуратно передал ей горшок, и Злата на миг ободряюще коснулась его пальцев. Хванец поднял растерянный взгляд, и она улыбнулась. Ничего. Все наладится.

– Тебе тоже худо не будет, – сказал он. – Даже если попробуешь. Там заваривать нужно. Я объясню.

– Объясни, – Злата уверенно протянула руку и уже открыто сжала запястье Олега.

– Злата, – устало произнес Радим, – иди отвар сделай. Объясни, – кивнул он Олегу, – а сам будешь потом все сказывать.

– Я все сделаю. Мне объясни, – Добронега забрала горшок из рук Златы и потянула Олега в сторону крыльца.

Радим и Злата остались вдвоем. Радим смотрел в землю и хмурился. Злате очень хотелось разгладить пальцами морщины на его лбу, обнять. Да только как к нему такому подступишься?

– У Всемилы платье да рубашка нижняя у ворота разорваны были, – хрипло проговорил Радим, глядя в одну точку.

– Радимушка, Олег шел в твой дом, знал, что здесь мы. Ты вправду думаешь, что он стал бы заманивать Всемилу в сеновал и рвать на ней одежду? Ты дал ему дом, дал семью. Он не тот, кто это на девичью красу променяет.

– А ты почем знаешь? – устало спросил Радим, и Злата медленно выдохнула. Она видела, что он уже не гневается.

– Я вижу, Радимушка! Хоть и не говорит он о том, но тоскует он. Не видишь? Только с нами и отогревается! Да и Всемила… Ты же сам знаешь, как она может.

Злата коснулась руки мужа.

– Почему?

– Радимушка, – Злата крепко обняла его, уткнувшись лбом в плечо, – Всемилка самой главной для тебя быть хочет.

Радим усмехнулся ей в макушку.

– Я же и так…

– Ты и так, – согласилась Злата. – Да только как ребенок она. Балуешь ты ее. Знаю, по-иному нельзя, – быстро добавила она. – Все знаю. Да только вот так выходит.

– А Олег при чем?

– Олег? Приветил ты его. В дом ввел. Да без Всемилиного ведома.

Рядом кашлянули, и Злата обернулась. В нескольких шагах стоял Олег.

– От отвара правда худо не будет. Если вдруг будет, ты знаешь, где меня искать, – глядя в землю, быстро сказал он и пошел к выходу.

– Стой! – бросил Радим.

Златка-то видела, что он уже не злится, но прозвучало так, что Олег к земле прирос и обреченно обернулся. Верно, решил, что Радим опять бить будет. Только отступать не стал. Так и смотрел снизу вверх, ожидая расправы.

Злата хотела уйти, оставить их одних, да Радим держал крепко. То ли боялся, что без нее сорвется и сделает что дурное,