Всеобщая история чувств - Диана Акерман

Испокон веков люди смотрели в небо, чтобы понять, где они находятся. В детстве я любила брать пустую банку, отрезала донышко (чтобы получился цилиндр), натягивала с одной стороны фольгу, протыкала в нарисованном на ней созвездии дырочки, подставляла с другой стороны фонарь и получала собственный планетарий. Сколько же путешественников, заплутавших на суше или в море, с нетерпением ожидали ночи, рассчитывая отыскать с помощью Полярной звезды дорогу домой. И мы ищем ее на небе, уподобляясь нашим далеким предкам-кочевникам. Сначала нужно найти ковш Большой Медведицы и провести прямую через две крайних звезды. Тогда Полярная звезда покажется каплей сливок, упавшей с края перевернутого ковша. Если Большую Медведицу не видно, север поможет найти Кассиопея – созвездие, расположенное чуть ниже Полярной и похожее на W или М, в зависимости от времени года. Мне оно всегда казалось похожим на бабочку. Благодаря вращению Земли звезды проплывают по небу с востока на запад, поэтому стороны света можно определить и таким способом: неотрывно смотреть на какую-нибудь яркую звезду. Если будет казаться, что она поднимается, значит, вы смотрите на восток, а если снижается – то на запад. Когда я была скаутом, мы находили стороны света, втыкая в землю прямую палочку. Потом на несколько часов расходились заниматься своими делами и возвращались, когда тень от палочки достигала 15 сантиметров в длину. Поскольку солнце движется на запад, тень указывает на восток. Случалось использовать вместо компаса наручные часы – поверните их циферблатом вверх и направьте часовую стрелку на солнце. Держите сосновую иголку или травинку вертикально у края циферблата, чтобы тень лежала вдоль часовой стрелки. Юг окажется посередине между часовой стрелкой и двенадцатью часами. Существует много других способов определять стороны света, ведь скитания – одно из любимых занятий людей (но лишь в том случае, если они уверены, что смогут благополучно вернуться домой). Если у дерева, стоящего на открытом месте, одна сторона обильно заросла мхом, то, скорее всего, там север – мох предпочитает затененную сторону дерева. У пня годовые кольца с южной стороны будут шире. Имеет смысл также взглянуть на вершины сосен – они по большей части указывают на восток. Или, если вдруг вы знаете направление господствующих ветров, можно ориентироваться по согнутой ветром траве.

Ноябрь. Из созвездия Льва, как положено, идут Леониды. Осколки кометы, выпадающие в основном сразу после заката или перед самым рассветом, каждый год, в одно и то же время, приходят из одного и того же созвездия. В Антарктике я рассчитывала увидеть полярное сияние – величественные световые полотнища, которые в небе рисует солнечный ветер, сталкиваясь с магнитным полем Земли. Но дни тогда выдались чрезвычайно солнечные, а ночи были не темными, а лишь зловеще серыми. Вечерами море походило на кованую бронзу, но сияний, которые развернули бы над головой мерцающие флаги, не было. А вот что написал об этом капитан Роберт Скотт в июне 1911 года:

Восточное небо заливало колеблющееся сияние… оно то изгибалось арками, то разворачивалось в трепещущие полотнища, охватывая все небо, и медленно угасало, чтобы вновь воссиять во всей красоте.

Яркий свет то лился рекой, то собирался густыми складками в одном месте, взвиваясь оттуда огненными столбами и разбегаясь волнами по полю среди блеклых пятен…

Невозможно созерцать такое дивное явление природы без благоговения, вызываемого, впрочем, не столько его блестящим великолепием, сколько нежностью и прозрачностью красок, а главное, дрожащей эфемерностью беспрерывных переливов.

Нынче ночью Марс сияет красновато-янтарным светом. Это лишь точка в небе, но мне представляются пересеченные равнины, вулканы, рифтовые долины, песчаные барханы, арки, прорезанные ветрами, русла пересохших рек и сверкающие белые полярные шапки, то съеживающиеся, то увеличивающиеся, в зависимости от сезона. Возможно, там когда-то существовал климат и текла вода. Вскоре яркой серебристой точкой покажется Венера – как обычно, через три часа после заката или перед восходом. На фото ее белый полупрозрачный лик кажется мумифицированным, но я-то знаю, что такое впечатление производят мощные облака, насыщенные кислотами, которые творят фокусы со светом, плавая над поверхностью планеты, где так жарко, что можно плавить свинец. Существует множество разновидностей зрения – буквальное, образное, галлюцинации, видение величия или великих возможностей. Сейчас я не могу увидеть свет других планет, но знаю, что все они находятся на своих местах, равно как и астероиды, кометы, дальние галактики, нейтронные звезды, черные дыры и другие чудеса глубокого космоса. И представляю их себе с той же уверенностью, с какой Уолт Уитмен заявлял: «Яркие солнца, которые вижу, и темные солнца, которых не вижу, – на своем месте»[103].

Светает. Темнота постепенно уходит с небес. В ложбине скопился густой туман, похожий на куколку моли. Венера, Меркурий и Сатурн прожигают яркие точки в непрерывно светлеющем небе. Звезды исчезают, потому что к тому времени, когда их свет достигает Земли, он становится слишком тусклым для того, чтобы его можно было разглядеть днем. Два темных пятна в тумане обретают очертания коров. Появляется и теленок. В общем, так и устроено познание мира – смотреть и ждать, пока в тумане впечатлений появятся образы. На блеклом небе сгущаются полупрозрачные полосы облаков. Земля затянута дымкой. Отдаленные холмы похожи на клубы дыма из трубы паровоза: за ними плывут облака. А кумулюсы – кучевые облака – начинают подниматься над горами, и мир облаков, бывший горизонтальным, обретает вертикальность. В западной части неба, словно маяк, мигает Венера. Вдоль восточной части горного хребта вырастают целые селения облачных вигвамов. В холодном воздухе скользит, выгнув крылья, первый ястреб наступившего дня. Роса крупными голубоватыми каплями лежит на луговой траве, обильно смешанной с клевером. Эскадрилья из восемнадцати пеликанов длинным четким строем летит над головой, поворачивает и вдруг исчезает, а потом еще раз меняет направление и вновь оказывается на виду. По долине плывет пухлая подушка тумана. Коровы исчезают, зато небо голубеет; Венера бледнеет, начинают формироваться белые облака, туман поднимается, и виден дом, и опять появляются коровы – уже много. Одинокое обожженное молнией дерево возвышается на склоне холма, как тотемный столб; все быстрее светлеет, через край мира переливается, как яичный желток, первый золотистый свет, и птицы заводят свои непритязательные песни, к которым присоединяется и яркая, как канарейка, песня Солнца.

Свет

Могли бы мы видеть без света? Могла бы вообще существовать жизнь без света и воды? Жизнь без света представить очень трудно. Самую страшную тьму я видела, когда погружалась с аквалангом в подводную пещеру на Багамах. У нас были с собой прожектора, но я решила выключить свой фонарь и оказалась в полном мраке. Позже, когда я выбралась из пещеры и оказалась под слепящими лучами жаркого багамского дня, солнце, хоть его свет и прошел 150 миллионов километров, словно наждаком обдирало мои руки и ноги. В этот сезон каждый день, ровно в 4 часа пополудни, шел короткий дождик. Мокрые дороги сверкали, а вот каменные стены – нет. Попадая на гладкую, плоскую поверхность, световые волны отражаются равномерно, и поверхность блестит. Если же поверхность неровная, световые волны рассеиваются в разные стороны, в глаза попадает не так много отраженных лучей, и поверхность не кажется блестящей. Чтобы вызвать реакцию глаза, требуется совсем немного света – достаточно будет даже свечи, горящей на расстоянии более 15 километров, – а в лунную ночь, особенно после снегопада, глаза различают бесчисленное множество отражений, очертаний и движений. Космонавты с орбиты могут разглядеть в океане затонувшие корабли. Но если нам доведется оказаться в лесу при низкой облачности, и черным молотом обрушится ночь, световых лучей, которые попадали бы в глаза, будет недостаточно, и мы ничего не увидим. Как язвительно отметил в своем эссе о религии сэр Фрэнсис Бэкон, «в темноте все цвета одинаковы».