Рота - Олег Артюхов

земли уже метрах в двадцати. Я молился про себя, чтобы немцы промазали, и тут, видимо в ответ на мои молитвы, грохнули наши батареи. Потом ещё и ещё раз. Немцы ответили, началась артиллерийская дуэль, и теперь снаряды падали уже в районе батарей.

Артиллерийская перестрелка длилась уже минут десять. Кто из них кому сейчас набивает лицо, будет ясно после боя, а мне стало не до этого. Я разглядывал в бинокль готовящихся к атаке немцев. На этот раз они начали разворачивать сразу три колонны. Слева вокруг двух десятков «троек» сосредотачивались пехотинцы. Одни в полной готовности укрывались за танками, другие под прикрытием брони разгружали миномётные прицепы и таскали лотки с минами. По краям этой колонны ёрзали ганомаги, занимая удобные для стрельбы и атаки места.

В центре выстраивались «свиньёй» для атаки «четвёрки». За ними самоходки. Между ними тоже сновала пехота. Количество танков не поддавалось подсчёту, не только потому, что их было много, а потому, что они вставали друг за другом и частично были скрыты стелющимся дымом и побитыми ранее машинами.

Справа преобладала пехота. Это было видно по немалому количеству разгружающихся грузовиков и отсутствию танков.

— Курянин, передавай шифровку: «Командарму 10. Прошу немедленно нанести бомбовый удар скоплению вражеской техники квадрат 76-34. Ориентировка на месте визуальная. Командир ОРСН.»

Между тем артиллерийская дуэль продолжалась, правда, уже без первоначального энтузиазма.

— Лёшка, бегом к старлею Симонову. Скажи, что на левом фланге устанавливают полевую батарею ПТО, эти шесть стволов опасны для его танков. Напомни, чтобы вперёд нашего танка не лез. А нашим танкистам скажи, чтобы накрыли осколочными позиции полевой артиллерии. Курянин. Пилипенко на связь.

— Есть.

— Кузьма Петрович, это командир. Сейчас против вас попрёт пехота. Готовь осколочные. Пошли кого-нибудь к танкистам, пусть тоже не стесняются. Пулемётчиков предупреди. И посматривай влево. Те танки, что будут рваться в центр обороны, будут у тебя, как на ладони, да ещё и бортами. Всё бывай.

— Иван, давай к зенитчикам. Пусть начинают по готовности, когда танки выйдут на дистанцию уверенного поражения. В лоб броню «четвёрок» они не прошибут, а вот борта продырявить, гусеницы разуть, катки разбить или навесные бензобаки подпалить — это будет им по зубам.

— Товарищ командир, шифрограмма.

— Давай. «Командиру ОРСН. Бомбардировщики взлетели. Командарм 10».

Ну, что ж, это уже кое-что. Лишь бы не опоздали, а то в чистое поле бомбы покидают. Слева раздался свист мин, и брызнули осколками четыре взрыва. Твою ж прабабку! Так они наш танковый десант издаля порешат. И словно в ответ послышались громкие короткие та-та-та наших ДШК и выстрелы зениток. Миномёты с той стороны пару раз кашлянули и заткнулись. Ага! Не понравилось! Однако постепенно бой расширялся и усиливался. Справа донеслись выстрелы танковых пушек и грохнули взрывы. Осторожно подключились пулемёты, проверяя дистанцию короткими очередями. Слева гавкнули немецкие полевые пушки, и тут же получили в ответ осколочные снаряды нашего танка.

И вот наступил момент, когда вся огромная масса немецких войск зашевелилась и пришла в движение. Зрелище, скажу вам не для слабонервных. У меня даже заболела шея от бесконечного мотания головой, вверх, вперёд, вправо, влево и опять по кругу. Да, где ж вы сталинские соколы, растудыть вас! Зачем вы мне будете нужны через четверть часа?! Уф-ф. Напрасно ругался. Прощения прошу.

Три тройки наших бомбардировщиков СБ выплыли из-за леса с северо-востока и начали наползать на поле боя. Господи, лишь бы мессеры не появились. И они появились. С-цуки! Однако, и наши И-16 тоже выскочили откуда-то сбоку. И понеслось. И тут началось маленькое светопреставление. Каждый из СБ с пологого пикирования сбросил по двенадцать полусоток. Сто восемь бомб. Почти шесть тонн тротила обрушились на танки и пехоту, и весь центр поля покрылся тёмными кустами взрывов. Между тем в воздухе продолжалась отчаянная схватка. Мессеры явно преобладали в скорости и парами клевали бомбардировщиков. «Ишачки» ловко вертелись, но не успевали за стремительными серыми тенями. Вот бомбардировщик задымил одним мотором и заковылял в нашу сторону. Второй вспыхнул, и из него посыпались парашютисты. СБ-шки медленно повернули и поползли назад. Ага, вот и мессер пустил струю дыма, и захромал домой. Но картина воздушного боя уже ускользнула, поскольку нам предстояло сражение на земле.

По характеру перемещения противника и ослаблению напора атаки я чувствовал, что бомбёжка всё-таки сбила фрицам дыхание, потрепала и расстроила танковый клин. Но стадо железных слонов опять собралось и продолжило наползать на наш рубеж. Я строго-настрого предупредил командиров обоих прикрывающих центр танков, чтобы они стояли тихо и не рыпались. Сначала свою партию на малых дудках исполнят сорокапятки и зенитки, затем к ним подключится наш «неубиваемый» танк и обе батареи, потом придёт очередь танков Симонова и тех, что прячутся за домами на правом фланге. Обе резервные тридцатьчетвёрки должны вступить последними, чтобы сразу не подставиться и потом в упор долбить по прорвавшимся в центре танкам. О привлечении последних двух танков, стерегущих в тылу оба шоссе, не хотелось и думать.

Слева разгорелась нешуточная стрельба. Немецкие гаубицы попытались накидать нам фугасов, но пушки Строгова быстро испортили им настроение. Однако даже короткий артналёт сделал своё дело. Когда пыль и дым немного рассеялись, я услышал из толщи этого мутного облака отчаянную стрельбу. Немцы атаковали под прикрытием лёгких танков, и нашим ДШК, зениткам и «неубиваемому» пришлось вступить в дело.

Вскоре перестрелка разгорелась по всему фронту, но я продолжал внимательно следить именно за танковым клином четвёрок, грозно наползающему на наш центр. Вот стволы головных танков окутались дымом, и через секунду близкие взрывы взметнули в воздух тонны земли. К грохоту разрывов и свисту рваного металла присоединился треск и шум падающих деревьев. Ощутимо ударило в бок и голову. Тьфу, зараза, обязательно надо в голову, как будто других мест нет. Рвануло осколком из рук бинокль, но что облучённому прибору какой-то осколок. Отряхнув землю, я продолжал наблюдать. Вот дёрнулся и задымил один из головных немецких танков. Вот полыхнул и второй. Справа. Значит, подключились сорокапятки Пилипенко. Давай Кузьма, покажи сверхчеловекам, их место в неживой природе. Неподалёку хлёстко ударили зенитки. Оба трассера уткнулись немцу в борт. Сразу поражение и огонь. Ого, как разгорелось!

Новая волна взрывов и дыма накрыла наши позиции, видно здорово мы разозлили гордых потомков нибелунгов. Гады! Всё лицо запорошили. Вокруг на броне валялось уже не меньше десятка горячих отскочивших от меня осколков. Всё-таки реально выручает броня. Вот опять, в поясницу врезало, и я покачнулся, будто кувалдой врезали. Похоже, крупная железяка