Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны - Венди З. Голдман

постановление помешало стремительное наступление немцев в начале сентября, но 18 600 мужчин все же успели отправить в трудовые лагеря Молотовской и Свердловской областей. Новые распоряжения следовали одно за другим: 6 сентября 30 000 немцев выслали из Московской и Ростовской областей; 8 сентября этнических немцев вывели из рядов действующей армии и отправили в тыл на строительство военных объектов; 11 сентября их и вовсе изгнали из Красной армии и послали в рабочие батальоны под контролем наркоматов угольной и лесной промышленности, черной и цветной металлургии или НКВД. Депортации продолжились в сентябре и октябре[743]. К концу войны в ссылке оказались более миллиона этнических немцев. К ним примыкали и другие народности, высланные позднее; самыми многочисленными из них были чеченцы и крымские татары[744].

В ссылке около половины этнических немцев трудоспособного возраста поначалу направили на сельскохозяйственные работы, но с течением времени все больше мужчин и женщин зачисляли в трудармию. Первым постановлением – от 10 января 1942 года – 120 000 этнических немцев от семнадцати до пятидесяти лет, находившихся в ссылке в Сибири, передавались в рабочие колонны под контролем НКВД для работы на лесозаготовках и стройках или в распоряжении Наркомата путей сообщения для строительства новых железных дорог в Сибири, Казахстане и на Урале. В середине февраля этот приказ распространили на всех трудоспособных советских немцев-мужчин в возрасте от семнадцати до пятидесяти лет. Следующей осенью, 7 октября 1942 года, группу, предназначенную для отправки в рабочие колонны, вновь расширили: теперь в нее входили мужчины в возрасте от пятнадцати до пятидесяти пяти лет и трудоспособные женщины от шестнадцати до сорока пяти. От мобилизации женщин освобождали только в случае беременности и наличия ребенка до трех лет. Тех матерей, чьи дети были старше, обязывали отдать их на попечение членов семьи либо родственников – или же, если родных у женщины не было, в колхоз, где жили этнические немцы. Однако колхозы в Казахстане ликвидировали после мобилизации взрослых жителей. Несчастных детей опять перевезли на новое место, где поселили у других колхозников, уже не немцев, или отдали в детский дом. Мужчин посылали работать на угольные предприятия, женщин – на нефтяные. 14 октября 1942 года этнических венгров, румын, итальянцев и финнов тоже начали отправлять в рабочие колонны. Мобилизации продолжались до окончания войны[745]. Учитывая все более острую нехватку рабочих рук, ни одна группа населения, свободная или несвободная, в родных краях или в ссылке, не была защищена от трудовой мобилизации.

За годы войны значительное число этнических немцев, зачисленных в трудармию, перевели из лагерей НКВД в распоряжение промышленных наркоматов, где условия существенно отличались в лучшую сторону. К концу войны почти половина тех, кто работал для наркоматов – 56 000 человек, – были отправлены на отдаленные месторождения угля и нефти[746]. Они составляли немалую долю рабочей силы, занятой в этих отраслях: около 10 % всех рабочих угольной промышленности на январь 1944 года и около 20 % рабочих нефтяной промышленности, по большей части женщины[747]. Смертность среди трудармейцев, занятых на добыче угля, нефти и производстве боеприпасов, была приблизительно такой же, как и среди обычного гражданского населения в 1942–1943 годах[748].

Этнические немцы, работавшие в лагерях, жили хуже. За годы войны в лагеря НКВД было отправлено по меньшей мере 182 000 человек, большинство – на Урал, и почти все они работали либо на лесоповале, либо на стройке[749]. Хотя многие из числа лагерной администрации считали, что трудовые ресурсы восполнимы, а лагерный труд заменим, государство было обеспокоено потерей рабочей силы. К середине 1942 года Г. М. Грановский, начальник Отдела учета и распределения заключенных (ОУРЗ), уже забил тревогу по поводу высоких показателей смертности. Например, в Богословлаге в период с января по июль 1942 года умерло 17,6 % этнических немцев, а еще 34,6 % отстранили от работы по состоянию здоровья. Грановский писал: «Причинами такой высокой убыли является ослабление рабочего фонда, доведение его до состояния инвалидности и непригодности к труду. Подобная убыль, если она будет идти такими же „темпами“, в скором времени приведет к резкому сокращению рабочего фонда этих контингентов [этнических немцев], если своевременно не будут приняты меры предупредительного характера»[750]. Грановский сделал доклад, как раз когда снабжение крайне ухудшилось. Рабочие оборонных заводов страдали наряду с детьми и другими уязвимыми группами населения, и государство не могло исправить ситуацию в лагерях, не нанеся ущерба другим группам. В 1944–1945 годах, когда продовольственный кризис стал менее острым, государство начало отправлять в лагеря больше продовольствия. Однако последствия недоедания и труда в тяжелых условиях накладывались друг на друга. Несмотря на улучшение снабжения, уровень смертности среди зачисленных в трудармию этнических немцев в лагерях НКВД и процент демобилизованных по нетрудоспособности в 1944 и 1945 годах не снизился[751]. Обеспокоенность Грановского «сокращением рабочего фонда» этнических немцев, а не страданиями людей наглядно иллюстрировала отношение некоторых чиновников к населению лагерей, а часто и к свободным гражданам.

* * *

Жизнь людей в тылу неотделима от неустанных поисков новой рабочей силы, которые вело государство. В годы войны государство обрело неслыханные полномочия, оно призывало и перемещало по стране миллионы людей, чтобы удовлетворить потребности оборонной промышленности. К концу 1942 года массовая трудовая мобилизации полностью изменила распределение рабочей силы. Так как самые крепкие и квалифицированные работники-мужчины ушли на фронт, в занятом населении резко выросла доля женщин, увеличился также процент несовершеннолетних и пожилых работников. За один только 1942 год работать на производство пошли полмиллиона домохозяек[752].

Через неделю после начала войны государство осознало, что одними только добровольцами и выпускниками ремесленных училищ не получится компенсировать дефицит рабочей силы, обусловленный военным призывом и разрастанием оборонной промышленности. Оно сразу же учредило Комитет, но никто еще не представлял, сколько предприятий будет эвакуировано и сколько рабочих в конечном счете потребуется, чтобы заменить тех, кто ушел в армию. По мере того как нехватка рабочих рук становилась все более острой, расширялись полномочия Комитета. Для помощи фронту государство также задействовало заключенных и депортированных. ГУЛАГ, как и промышленные города, терял мужчин, так как арестантов массово освобождали для отправки на фронт. Хотя население ГУЛАГа резко сократилось, заключенные и трудармейцы внесли значительный вклад в развитие народного хозяйства в годы войны. Но принудительный труд лишь частично решал проблему дефицита рабочей силы. Подавляющее большинство заключенных и ссыльных было не способно к тяжелому труду, а в таких тяжелых условиях и при столь скудных продовольственных нормах даже сильные и крепкие быстро превращались в инвалидов. Смертность была высокой.

Государство все