Горькие ягодки - Мариэлла Вайз

Изнурительные тренировки, напоминающие поначалу круги ада, стрессовая подготовка, бесконечные прыжки, отжимания и много чего ещё. Не будь за моими плечами всего этого… Я всё-таки успел в эту последнюю долю секунды в отчаянном диком прыжке… Одной рукой оттолкнуть от нависшей смерти Марианну, а другой полоснуть по шее ублюдка, преследующего мою девочку…

Марианна, похоже, не поняла сначала, что произошло, она упала от моего толчка и обречённо съёжилась в маленький жалкий комок, закрыв лицо дрожащими руками, измазанными голубой краской… Честно, в тот момент я пожалел о своём милосердии – быстрой смерти для ублюдка. Если бы я мог, я оживил бы его и убивал бы снова и снова, но уже не так быстро… Блин.

Я поднял мою маленькую, этот дрожащий комочек, с этой грязной дороги. Её трясло как в ознобе. Я пытался согреть её, говорил ей что-то… Блин, у неё зубы стучали один о другой, выбивая громкую барабанную дробь. Блин.

Этот звук наводил на меня жуть. Марианна была такая…

Словно нежный цветок, который чуть было не втоптали в грязь. Словно драгоценность, которую чуть было не превратили в невесомую пыль жернова адской мельницы. Блин. Она была моя. Перепачканная, дрожащая, с огромными испуганными глазами…

Блин, с неё слетели очки, когда она упала… Это почему-то потрясло меня особенно… Наверное, эти очки, валяющиеся в пыли, и были последней каплей, что растопила моё каменное сердце. Да, я помню эту песенку, что пела Марианна. Про каменное сердце. Она пела про меня, я это знаю точно. И думала при этом только про меня…

Честно говоря, я бы сделал ей предложение прямо там, в лесу, когда сжимал в объятиях мою дрожащую прелесть, но предлагать любимой девушке руку и сердце над трупяком было как-то не то. И сначала нужно было успокоить её хоть немного.

Потом мы разбирались в ментовке. По поводу несчастного случая, произошедшего на лесной дороге. По поводу неудавшегося ограбления. По поводу некой благодарности за то, что имя Марианны не будет украшать полицейский протокол.

Примчался папаня. Да, я решил подключить и тяжёлую артиллерию в его лице тоже. В таких делах лучше пере-, чем недо-. Потом мне зашивал руку наш знакомый врач, приехавший вслед за папаней. Рана от финки… Это не очень. Куча крови… Ну да, носовое кровотечение, оно такое. Блин. Как бы да. Якобы.

А в перерыве между этой вознёй я и сделал Марианне предложение. На родных ступеньках ментовки. Даже символично как-то… Вышедший узнать в честь чего взлетели сигнальные ракеты папаня даже прослезился от умиления. А моя прелесть спрятала счастливое личико у меня на груди.

А потом спросила шёпотом, не смущает ли меня наличие у неё внебрачного ребёнка. Вот негодница. Я в тот момент, честно сказать, вообще забыл про ребёнка. Да и вообще мне это было всё равно.

Ну, ребёнок и ребёнок, что с того. Я же говорю, ребёнок был где-то там, абстракцией, не имевшей ко мне никакого отношения. Но зато потом… Потом, во время торжественной речи папани насчёт купца и товара, я увидел вдруг…

Нет, сначала я услышал… Я услышал звонкие уверенные шлепки. Ещё подумал, что, похоже, ребёнок уже неплохо ползает. И что рановато это как-то. Но осознать толком, что что-то где-то не сходится, я не успел.

Потому что увидел вдруг свою Анжелку. Такой, какой она была когда-то. Ё моё! Я увидел крохотную копию своей Анжелки! С интересом смотрящую на нас с папаней. В первую долю секунды мне даже показалось, что я слегка сдвинулся… Блин…

И спали шоры с глаз его, и светом истины озарилось всё вокруг… Блин, это называется именно так. И сложился в момент пазл, разбросанный кучей мелких деталек в голове моей. Блин…

Моя доченька сразу признала меня, подползла ко мне на отличной скорости и протянула ко мне ручки…

Надеюсь, Марианна не видела мои слёзы. Мужики не плачут. Думаю, не видела. А Алёнка… Алёнка не выдаст папу. Я же говорю, мы с ней одна команда… Алёнка радостно таскала меня за волосы, с энтузиазмом колотила маленькими ладошками по лицу…

А я наслаждался, прикрыв глаза и прижимая к себе свою маленькую дочку. Пока Марианна не сказала строго: «Нельзя бить папу по лицу, Алёна». Папу!!! И, знаете, Алёнка послушалась! Вот что поразительно! Но с рук я Алёнку уже не спускал. Так и ходил с ней по Марианниной квартире. А Алёнка показывала мне свой дом.

Папаня обалдел, конечно. Ха-ха-ха! Никогда не видел такого изумлённого лица у своего солидного, умеющего держать лицо отца. Но надо отдать ему должное, папаня быстро взял себя в руки и сказал, повернувшись к моей тёще: «Да у них, кажется, дело совсем уже слажено…» Ну да, мой папаня шутник ещё тот…

Конечно, маман мы с ним готовили подольше. Полчаса где-то папаня рассуждал про случайности, закономерности и прочее. Пока не встряла Анжелка.

– Да блин! Я давно догадалась, братик! С тех самых пор, как узнала, что наша Марианна лучшая подружка Серёжкиной Даши. Ты же как раз в те времена пасся у них в общаге. И не надо на меня так смотреть. Эта тайна была не моя. И не мне её тебе было открывать. Ну да. У тебя внучка, мамуль, – вот так.

Но, правда, Анжелка всё-таки зря так рубанула. Потому что маман попросила воды. И валерьянки. А потом от души жахнула меня по мордам. Я и не знал, что у маман такая тяжёлая рука. Хм. Вот так. Но это мелочи.

А бабуля, что интересно, вообще не удивилась. Объяснив это тем, что в своей жизни повидала столько, что в принципе уже ничему не удивляется. Алёнка, кстати, бабулю тоже сразу признала. Сразу к ней на руки пошла.

А вот маман Алёнка поначалу немного дичилась. Стеснялась. Конечно, пришла какая-то странноватая тётя, которая то плачет, то смеётся. В общем, цирк. А Анжелка, кстати, сильно поднялась в моих глазах. И ещё я понял, что моя сестрёнка совсем уже взрослая…

– Ну что, доченька, ты уже накаталась на папе? Нет? Куда поедем? А, понятно, на кухню… Будем смотреть, что делает наша мама… Ага, здесь нашей мамы нет. Где же она? Пойдём искать маму… Ага, нашли… Наша мама поливает цветочки… Цветочки у нас в садочке. Всё? Приехали? Поезд дальше не пойдёт? Не пойдёт, моя сладенькая? А как поезд у нас гудит? Ту-туууу, поезд у нас гудит. Которая у нас тут картинка с поездом? Найдёшь сама? Да, давай, попытайся…

Попытайся-попытайся… А мы пока схватим твою маму и утащим её за вот этот вот куст… Это не куст, ммм? А что это, любовь моя? О, этот гордый лавр – дерево. Так ты хвасталась Дашке, что у тебя прижился лавровый куст. А, куст у нас в гостиной… Понятно, понятно… Опять мы роняем эту комедную жёлтую лейку мне на ногу…

Дааа, сейчас, сейчас мы отпустим мою маленькую птичку… Сейчас… Она только ответит своему строгому мужу, выучила ли наша заучка урок под названием «поза номер двадцать пять»… Ммм? А, Марианна?

Моя лапочка счастливо улыбается. Нежный восхитительный румянец заливает её личико. Хотя я не говорю ничего такого. И не делаю. Почти. Ну, я же не садист, доводить мою маленькую до состояния «Андрей… Аааах… Я больше не могу…» в неурочное время. Я ж добрый парень, в общем и целом…