Танец Огня. - Светлана Анатольевна Лубенец

яблока, кинула одно ему. Захар, который умел ловить на лету чашки с горячим чаем, скользкую рыбу и масляные блины, метнулся в противоположную от яблока сторону. Не иначе как эльфийская магия сработала. Яна на промах внимания не обратила, морозно хрустнула своим и зашагала дальше. Захар подобрал падшее яблоко, обтер. Сунул в карман.

— Яна, постой! — она обернулась. — А-а-а… — сбился он перед эльфийскими темными очами. — Ммм… э-э-э, а что ты все время читаешь?

— Книжку одну. По истории древних славян.

— Я тоже люблю историю! — обрадовался, нащупав знакомую тему. Захар. — На огороде чего только не раскопаешь. То черепки, то патроны, то петли кованые от дверей. Я тут весь музей облазил. У нас ведь шведская война была при Петре, я даже пушечные ядра находил…

— Ты только историю Карелии любишь?

— Не-а, вообще древнюю.

Вот тут Яна перестала хрустеть яблоком, развернулась к нему и глянула с интересом.

— Ты про Велесову книгу читал?

— Угу.

— Ого! А вот скажи…

По счастью, Яна никогда не задумывалась над главными девичьими вопросами: «Для чего он мне все это говорит? На что он намекает? Что он думает обо мне на самом деле?!» Когда ей что-то рассказывали, она просто слушала. Когда становилось непонятно, задавала вопросы. Поэтому через пару секунд они с Захаром уже мирно беседовали о древней истории славян, и Захар говорил ей именно то, что хотел сказать.

Ник вышел из леса минут через пятнадцать. Он вылетел из-за мыса, как паровоз, нащупавший фарой светлое будущее. Глаза его воссияли. Лик восторжествовал. Тело прыжком воспарило над землей. Он раскинул руки и, вопя, устремился к своим спасителям.

Спасители в это время горячо спорили, и Захар так махал руками, как будто исполнял танец с саблями, переходящий в танец с пушками.

— Нет, ты зацени! Чувак упорно пишет, что Святослав не мог воевать с Византией!

— С Византией он, конечно, воевал, но христиане в Киеве появились раньше…

— Да язычество там было, язычество!

Тут на них налетел Ник, снес Яну и радостно впечатал ее в Захара. Обнял обоих и принялся трясти:

— Ура! Ура-а-а!

— Бешеный, — Захар попытался отцепиться, — ты бы еще с дерева на нас прыгнул!

Отпускать его Нику не хотелось, но Захар оказался сильнее. Через минуту Яна, осторожно улыбаясь компьютерщику, украдкой трогала свое ухо — не распухло ли от встречи?

— Как же я вас люблю! — Ник все еще хотел обниматься. — Как же я там испугался, в этом лесу, мрачняк! На меня змея кинулась, прикиньте?!

— Укусила? — замер Захар.

— Нет, промахнулась! Я в сторону прыгнул.

— Как она хоть выглядела? Болотная гадюка, медянка, уж?

Из рассказа Ника стало ясно, что на него напала гигантская анаконда, у которой с клыков капал дымящийся яд. Подробности все прибывали. Покончив со змеями, он перешел к новым компьютерным игрушкам, потом — к достижениям цивилизации, потом отчего-то к устройству вселенной… Понятно было, что это — стресс, что остановить его сейчас не сможет и вся Космическая Армада. Они уже и до лодки дошли, а Ник все не унимался.

Захар его не слушал, ему хотелось взять Яну за руку, сбежать с ней и всласть доспорить о походах князя Святослава, о страшной мести княгини Ольги, о таинственной Велесовой книге…

Но тут у него зазвонил телефон. Ник поневоле замолчал.

— Слушаю, — обрадовался молчанию Захар.

— Спасите!!! — истошно завибрировала трубка.

Глава 6

Красная пустыня

Каждый Стрелец, похоже, маленькое независимое государство. На меньшее они не согласны. Порой им трудно признать такую же независимость за остальными. Но, поразмыслив, Стрельцы всегда признают, что чужая свобода так же священна, как их собственная.

— Там просто фантастика! А где Анька? — удивился Лев, вернувшись.

— Анька, Анька, — скривилась Алла. — Что ты к ней прицепился? Усвистала куда-то твоя Анька. Скатертью дорожка! Нам и без нее хорошо, правда?

— Куда усвистала?

— Ой, ну я не знаю! Ну, туда, — блондинка нервно потыкала в противоположную тропу. — Зачем нам Анька? Мы наконец-то вдвоем, Женечка…

Алла кокетничала. Алла надувала губки. Алла блестела глазами. Алла накручивала спираль на палец.

Лев не понимал:

— А что случилось? Почему она убежала?

— Ой, ну я знаю? Психованная! Вдруг подпрыгнула и ломанулась, как страус. Я че, следом должна бежать?

Левин отчего-то никак не соблазнялся, а задумчиво смотрел налево. Алла зло щурилась на него, разочаровываясь. Вот чего еще дураку надо? Вот чего он из себя корчит? Самому ж наверняка плевать на эту малахольную девку! Так не-ет, ломается, изображает из себя… А ведь на руках ее, Аллочку, носил, а не Аньку. Носил ведь? Носил как миленький, а теперь? Правду говорят: любовь — зла, кругом одни козлы!

— Она ничего не сказала, куда пойдет? — вернулся к ней Лев.

— Ничего! — взорвалась Алла. — И чудненько! Ускакала небось к лодке, там этот дикий человек, Захар, ее утешит, не переживай. За версту видно, как он к ней неровно дышит. Так жалом следом и водит.

— Так она обратно вернулась? Она тебе что-нибудь сказала? Вы поссорились, что ли?

— Полюбились! — рявкнула Аллочка. — Я в чужих тараканах не разбираюсь. Я сама тут чуть не померла, когда эта дура взбесилась! Может, ее укусил кто бешеный? Вот клещ — от него можно взбеситься? Она сначала дерево колупала, а потом как рванет на низком старте — ах, простите, ах, он меня не любит…

— Кто не любит?

— Дед Пыхто!

Лев повернул налево, к тропе.

Аллочка вскинулась:

— Женя, ты чего, вернись! Я правда не знаю, чего она. Взяла и ломанулась в лес, вон туда, налево. Может, этот Захар ее не любит? Женя! Ты не можешь меня бросить! У меня нога… подвернулась, ой, сломалась! Ты не пацан будешь, Левин, если меня бросишь! Тут бешеные клещи, я боюсь! Ты че, правда бросишь меня одну???

Последний вопль по громкости перекрывал пожарную сирену — и Лев остановился.

Вернулся.

Подошел близко-близко. Взял ее за плечики. Притянул к себе. Заглянул в глаза. И столько в этом жесте было спокойной уверенности, что Аллочка стушевалась. «Сейчас целовать будет! — трепыхнулась в приятном смятении. — Ой, тушь, тушь небось потекла, позор!»

***

Женька Левин всегда был победителем. Мама рассказывала, когда его спросили в три года, кем он хочет быть, он нахально ответил:

— Я хочу быть первым!

И встал в позу Наполеона, завоевавшего первую песочницу.

И ведь правда, часто он становился первым. Не во всем. Только там, где хотел. Он первым научился брать на гитаре аккорды. Он первым собрал школьную рок-команду. Он стал первым гитаристом и вокалистом.

Он любил побеждать. Мир принадлежал