В плену сердца - Тори Майрон

– Получается, Камилла так действует на тебя, потому что она напоминает тебе Викторию? – выдвигаю единственное логическое предположение.

– Нет, Адам, она не просто напоминает. Камилла — её точная копия, – сообщает он, зарабатывая мой недоумённый взгляд. – Я имею в виду не наружное сходство, а внутреннее. Внешне Милла — полная противоположность Виктории. Та была хрупкой, миниатюрной, невзрачной серой мышкой, а Камиллу ты и сам видел. Мужики её уже сейчас издалека глазами пожирают. Что будет дальше, когда ей стукнет восемнадцать и эти кабели начнут нападать на неё, даже боюсь представить. Поубиваю всех, наверное, – выдаёт Роб, и в этом его заявлении я не слышу ни тени иронии, что вновь навевает мне нехорошие мысли, которые стоит сейчас же развеять.

– Ты же не ревнуешь её как женщину, верно? И между вами ни…

– Нет! – на полуслове резко перебивает Роберт. – Камилла — моя дочь. Не кровная, но дочь! Сколько мне тебе ещё раз повторять это, Адам, чтобы ты выкинул из головы весь лишний бред? Я, конечно, много дерьма в жизни натворил, но совращение девочки, что мне во внучки годится, — даже для меня перебор. Да, она один в один, как Виктория: по характеру, интересам, мыслям, мечтам, любимым фразам. Даже мимика и походка такая же. Она жизнерадостная, энергичная, непосредственная, тоже сирота и художница, но я не люблю и уж тем более не испытываю к ней сексуальное влечение, какое испытывал к Виктории, потому что Милла — как будто её детская копия.

– Где ты её вообще откопал? – задаю ещё один любопытный вопрос.

– В своём саду, – на полном серьёзе отвечает Роб. – И её откопал не я, а нашёл один из охранников. Милла тайно забралась на территорию особняка и залезла на одну из яблонь, чтобы сорвать себе первую за несколько дней еду. Там её охранник и заметил, поймал и за шкирку притащил ко мне. Естественно, я даже разбираться не собирался с тем, что за грязная дворняжка забрела на мои владения, и планировал передать её в руки полиции, но она всего парой предложений обрушила на меня всю тяжесть чувств, эмоций и воспоминаний, от которых я годами искусно прятался.

– Что она сказала? – подталкиваю продолжить я, когда вновь напавшая ностальгия заставляет Роберта замолчать.

– Она сказала… Сказала: «Добрый вечер, мистер Харт. Меня зовут Камилла. Безумно рада с вами познакомиться. Так много о вас слышала. В Рокфорде вы та ещё крутая шишка! Вы уж простите меня за то, что я без разрешения сорвала ваши яблоки. Но должна признать: ваши яблоки оказались самыми вкусными в моей жизни», – с трудом проговаривает Роберт с дрожащей улыбкой на губах, пока в глазах с новой силой начинают сверкать грусть и сожаление.

Камилла сказала ему до боли схожие слова, что некогда при первой встрече произнесла Виктория, тем самым разбередив старые раны, о которых он мечтал навсегда забыть.

Теперь мне стала понятна причина всех его поступков за последние месяцы и кардинальных изменений в поведении. С помощью этой девчонки Роберт тщетно пытается искупить хотя бы часть своих грехов. Поздно спохватился, конечно, но что ему ещё остаётся? Старых ошибок уже не исправить, но зато с Камиллой он может не совершить новых и поступить правильно, дав ей не только то, чего она была лишена всю жизнь, но и того, чего были лишены мы с Лиамом, — отцовской заботы и любви.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

– Лиам знает? – решаю перевести разговор с Камиллы на другого своего недородственника. Роберт поднимает на меня вопросительный взгляд. – Он знает всю вашу историю с Викторией?

Отец задумчиво хмыкает.

– Предполагаю, если бы Виктория рассказала ему всё, то после её смерти он предпочёл бы жить в детдоме, а не со мной. И я очень рассчитываю на твоё молчание, Адам. У меня и так хватает недоброжелателей. Я не хочу вновь добавлять к их числу ещё и сына, с которым мы только-только сумели наладить отношения.

– Наладить отношения? Хочешь сказать, тебе таки удалось вымолить у него прощение? – со скептицизмом интересуюсь я, наотрез отказываясь верить, что Лиам так просто смог простить отца за все его поступки. А зря.

– Представь себе. Лиам оказался более благосклонным ко мне, чем ты, и без особых дискуссий согласился забыть все давние обиды и пойти на примирение. Он очень изменился за годы отсутствия. Возмужал, стал более сдержанным и рассудительным. Научился контролировать агрессию. Мне бы очень хотелось, Адам, чтобы вы сумели найти общий язык. Как-никак, вы же родные братья и, кроме подростковых ссор, ничего друг другу плохого не сделали. Никто из вас не виноват в том, что ваш отец — бессердечный отморозок, который всегда обделял вас вниманием и не сумел помочь вам подружиться. Поэтому было бы здорово, если бы после решения всех своих проблем с Николиной ты нашёл бы свободное время и приехал домой. Мы были бы рады тебя видеть.

– Лиам что, снова живёт с тобой?!

Выносящие мозг новости вообще кончатся сегодня, или как?!

– Да. Ещё полтора месяца назад он перебрался в Рокфорд. Не навсегда, разумеется, а только на время, пока у него дела по работе в городе не закончатся. Он собирался снимать квартиру, однако я заверил, что это совершенно ни к чему, так как в его распоряжении целый особняк с пустующими комнатами.

– Из которого ты когда-то его выгнал, как непослушную собаку, – не удерживаю себя от колкого комментария, не понимая, как Лиам сумел так легко забыть об этом?

– Видимо, твой брат не такой злопамятный, как ты, Адам.

– Он мне не брат! – мгновенно протестую. – И я больше чем уверен, что Лиам считает так же. И можешь даже не пытаться нас подружить. Ничего не получится, – с несокрушимой уверенностью добавляю я, ведь о наших «братских» отношениях мне известно гораздо больше, чем Роберту. Одними подростковыми ссорами мы, увы, не ограничились, и потому в нашем случае даже спустя годы Лиам вряд ли соизволит зарыть давний топор войны. А мне этого и не нужно.

– Ладно, как скажешь. Насчёт Лиама настаивать не стану, но, может, ты хотя бы постараешься изменить своё отношение к Милле. С ней у тебя уж точно никаких конфликтов не было, и она безумно хочет познакомиться с тобой поближе. Я бы сказал, уж слишком поближе, – усмехается Роб, неодобрительно покачивая головой.

– Слишком поближе не обещаю, но об остальном подумаю, – недолго помолчав, спокойным тоном отвечаю я, получая ещё одну усмешку отца, а следом замечаю, как его крупная фигура начинает покачиваться от плохого самочувствия. – Мне кажется, довольно разговоров, Роберт. Тебе пора идти лечиться. Ты едва на ногах стоишь.